Эффект бабочки (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 46

— А ну как тянуть время начнут с покупкой? — Прикусывает Зак губу, — Мы такое… такой сельскохозяйственный батальон долго содержать сможем? Заблокируют территорию, да начнут давить.

Вижу условленный знак рукой от Берти и ухмыляюсь, говоря нарочито громко — специально для шпиона.

— Блокировать? Ну-ну… Здесь только треть специалистов по сельскому хозяйству, начнут давить, так вышки в округе заполыхают!

Несколько минут ведём разговоры на эту тему, потом Зак расслабляется.

— Всё, ушли.

— Вот это дельце, — в один голос говорят компаньоны и переглянувшись, смеются.

Смеюсь и я… шпион? Возможно, я по своей привычке усложнил задачу, даже скорее всего. Шпион тщательно отобранный и протащенный в лагерь, несмотря на препоны. Задача у него двойная — поторопить заинтересованных лиц с покупкой нефтеносного участка и… дать Берти и Заку возможность поучаствовать в Приключении.

На первый взгляд звучит это нелепо, но одно дело — парни придут на готовенькое, вложившись исключительно финансово и отчасти — связями. И совсем другое, когда они прочувствуют интригу, понюхают порох… да в моей компании!

Совсем другие отношения будут. Не просто компаньоны с общим бизнесом, а друзья, пережившие вместе опасные приключения. Переигравшие вместе финансовых воротил. Вырвавшие зубами прибыль — вместе со мной. Совсем ведь иное отношение…

Двадцать шестая глава

Зак с автоматом смотрелся смешно и противоестественно, как котёнок с сигаретой. Среднего роста, довольно-таки худой и узкоплечий, с большой кудлатой головой, выглядел он воинственным одуванчиком. Гелем, как большинство мужчин в этом времени, мазать голову Зак перестал, взяв пример с меня. Стригся бы ещё покороче… Он вообще начал потихонечку перенимать мои привычки, явно взяв за образец для подражания.

Берти чуть органичней — по крайней мере ясно, что человек держал в руках оружие. Немного позирует с карабином, будто перед фотографом, но видно — умеет, оружие для него привычный инструмент.

— С детства стрелять любил, — довольно сказал он, поймав мой взгляд, — с отцом на ранчо часто на сусликов охотились.

— А Зак?

— Кузен? А… мамаша его, между нами, та ещё штучка. Вечно в астрале — то мистикой какой увлечётся, то ещё чем. Ну и сына в том же духе воспитала, оторванным от мира. Он даже в школу не ходил, дома занимался.

— А отец что? Насколько слышал, он тот ещё…

— Второй брак, — усмехнулся Берти кривовато, — наследники уже есть, разница в возрасте с супругой больше двадцати лет, скорее даже под тридцать. Вот и махнул рукой. От первого брака у него трое и все хваткие. А Зак так… щеночек. Наследство в фондах, не промотает.

— Знакомо, — усмехаюсь чуть, не продолжая разговор. В двадцать первом веке таких щеночков с избытком.

— Команданте [108]! — Прибежал взволнованный Пепе Маленький, двенадцатилетний племянник одного из бандитских вожаков, с малолетства приставленный заботливым дядюшкой к делу, — радист кричит, что есть сигнал!

Срываюсь с места, придерживая тяжёлый карабин. Грязь под ногами скользкая, растительность выбита тяжёлыми армейскими ботинками и сапогами.

— Ну!

— Есть, сеньор команданте! — Частит радист, улыбаясь щербато и блестя возбуждённо глазами. Нервничающий технарь, старающийся не высовываться из полутёмной хижины и с опаской поглядывающий на вооружённых головорезов, наконец-то смог подтвердить свою пользу!

— Повтори! — Выслушиваю кодовую фразу внимательно, — никаких искажений?

— Нет, сеньор команданте! — Звучит уверенный ответ с нотками еле уловимой обиды.

— Общий сбор! — Рявкаю Пепе Маленькому и тот, лихо приложив руку к обвисшему выцветшему берету, уносится прочь. Беретом мальчишка дорожит — что с того, что подарок одного из бойцов изрядно обветшал? Зато пробит настоящей, всамделишной пулей! Счастливый берет, вот!

— Общий сбор! Сеньор команданте сказал общий сбор, — разносится на весь лагерь его звонкий голос. Через несколько минут перед штабом, служащим также жилищем мне с компаньонами, построились нанятые головорезы.

Время реагирования… смотрю на карманные часы со вздохом — более пяти минут. А деваться некуда, это далеко не советская армия, где одевались, пока горит спичка. И не армия бундестага, и… в общем, сброд как есть, пусть и опасный. Нет других в Латинской Америке, просто нет!

Ситуация усложняется тем, что между некоторыми отрядами существует напряжение — вплоть до вспыхивающих драк и поножовщин. Нанимал с учётом личной неприязни, стараясь не брать вовсе уж враждующие банды. Но и так…

Они себя позиционируют как ЧВК [109], но бандиты по сути, с неизменными делёжками территорий, нанимателей и прочего. Пришлось развести их подальше друг от друга, отсюда и результат.

— Воины! — Начал я, заложив руки за спину и прохаживаясь вдоль криво составленного строя. Военная форма без знаков различия, широкополая шляпа с заломленными полями, огромный Маузер на правом боку и сабля на левом — всё как и положено по здешним канонам. Вожаки банд на такое великолепие аж слюной капают. Вождь!

— Настал тот час, ради которого мы здесь собрались. Люди с горячими сердцами и крепкими руками, привычные держать оружие и не боящиеся никого, кроме Бога!

Речь написана заранее — в здешних вкусах и с учётом психологии высокопримативных [110] особей. Отрепетирована потихонечку и кажется, не зря! Головорезы полны энтузиазма и потрясают оружием, а всего-то на деле — будет стычка, по результатам которой отличившиеся получат премии.

— Фотография на память! — Громко объявил Зак, вытаскивая огромный фотоаппарат на треноге. Потратив с полчаса на фотографии всех наёмником вместе и разных банд по отдельности, ещё немного подняли энтузиазм головорезов. Отличившимся обещают индивидуальные фотографии, с надписями на память — что-то вроде благодарственных грамот.

Шаг нехитрый, но в здешней глубинке одна-единственная фотография на стене — уже признак если не роскоши, но где-то рядом. Зажиточность, намёк на зажиточность будущую или хотя бы тень благополучия былого.

Проследив, чтобы отряды заняли оборону, удаляемся в штаб.

— Ф-фу… — с облегчением скидываю пропотевший китель, — Зак, полей воды на спину! Ох, хорошо…

Компаньоны следуют моему примеру, пропотевшие кителя отправляются на вешалки, просохнуть на сквозняке.

— Сильная речь, — одобрительно говорит Берти, вытаскивая сигару, — как здешние…

Жестом показываю ему захлопнуть рот и он проделывает это с лязгом.

— Виноват. Забыл, что и у стен есть уши, — покаянно говорит компаньон тихонечко, — ну и как тебе наши храбрые… эээ, воины?

Пожав плечами, откидываюсь на спинку плетёного кресла-качалки, начиная тихонечко раскачиваться.

— Ожидаемо. Даже чуть лучше ожидаемого. Мои люди наняли действительно лучших.

— А твои люди, это кто? — Не понял Зак момента, — я всё время то спросить забываю, то Берти меня перебивает.

На наших с Берти лицах мелькнули одинаковые улыбки.

— Опять что-то не то сказал? — Тоскливо протянул Одуванчик, выдыхая, — и что на этот раз?

— Мои люди, Зак. Мои. По разным причинам они хотят иметь дело только со мной.

— Понял, что ничего не понял, — подытожил Зак грустно, как никогда напоминающий маленького щеночка, наделавшего лужу на ковре и не понимающего, за что же любимый хозяин ругает его?

— Я тебе потом растолкую, — вздохнул кузен.

— Буду благодарен, — просиял Одуванчик совершенно детской улыбкой.

— Сделал, — устало доложил невысокий баск, потирая ноющее запястье, — дорога заминирована, бочки с нефтью расставлены. Такая пакость получилась, что аж самому страшно. Полыхнёт… как бы ответка нам не прилетала, Хосе.

— Не прилетит, — уверенно ответил Родригес, скрестив под столом пальцы, — На нефтеносный участок выдвинулись боевики, а не представители компании.