Эффект бабочки (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 5

— Откуда?! — Удивляется Макс, — ты ж из заведения не выходил?

— Хе-хе! — Валерьевич, гримасничая, стучит себя согнутым указательным пальцем по виску, — отсюда! Руками работать я зарёкся ещё в девяностом, только головой. Обкашлял с Мацевичем пару схемок, на тему уменьшения налогового бремени, ну и… разрекламировал.

Не вслушиваясь, встаю с продавленной панцирной кровати и иду на кухню за кипятком. Узкий коридор с облупленной штукатурной и тусклой лампочкой впереди картина привычная. Недостаток освещения скорее достоинство… хотя бы тараканы в глаза не бросаются. А их здесь много, никакая отрава не спасает.

Кухонька крохотная, на ней возится сам Мацевич с дочкой, редкостно некрасивой особой с умными глазами. Несмотря на непривлекательную внешность, женихов и поклонников у Веры хватает. Или лучше сказать, поклонники не у девушки, а у заведения отца? Не сказать, что умная девушка счастлива от такого успеха, но выйти замуж исключительно по любви ей вряд ли светит.

— День добрый, — приветливо здороваюсь с ними, разгоняя ладонью клубы жирного пара перед лицом, — кипятку можно? Чаю вот решили попить.

— Да берите, — отставной капитан дёргает подбородком в сторону чайника на плите, — опять у себя?

Пожимаю плечами и ретируюсь. Сложно выдерживать дистанцию между почти приятельством и не лезь в душу.

— Травки для заварки возьми, — вдогонку кричит Мацевич. Милейший человек… если не знать про палаческое прошлое. Капитан лично пытал и убивал не только пленных красноармейцев, но и членов их семей и просто подозрительных. Среди берлинских белогвардейцев подобных типов немало.

Обедаем у себя в каморке, рассевшись на кроватях и положив еду на единственный колченогий стул. Максим травил тюремные байки, щедро делясь ненужным опытом.

— Ты слушай, молодой! Пригодится!

— Не дай бог!

Ржут вдвоём…

— Слушай, молодой, слушай! — Наставительно вещает Аркадий Валерьевич. Они с Максимом крепко недолюбливают друг друга, но против меня играют в одной команде. Ненавязчивая, но постоянная долбёжка авторитетом возраста и опыта.

Против человека менее бывалого пожалуй и сработало бы… Но делаю вид, что действует, пусть утешаются мыслью, что привязали такого полезного и лоховатого меня к своим персонам. Пусть.

— Появилась возможность сделать нормальные паспорта, — откинувшись на кровать, сообщаю компаньонам после обеда, поглаживая заметно отросшую растительность на лице.

— Нормальные-нормальные или нормальные-фальшивые? — Голосом выделят Аркадий Валерьевич, — настоящие никак?

— Да легко! Испанский знаешь? Португальский? Влёт могу латиноамериканские паспорта организовать! В консульствах ими в открытую торгуют, при желании даже историю организовать могут! Хочешь стать идальго благородного рода, что живёт на территории Венесуэлы с двенадцатого века?

— С какого двенадцатого? — Ошарашенно бормочет компаньон, — Америку же позже…

— Остынь, Аркадий, — влез Максим, — пацан дело говорит. С нашими деньгами чудо уже, что мы хотя бы нансеновские смогли получить, а тут ещё и фальшивку предлагают для прикрытия.

— Прошу прощения, — охотно виниться Валерьевич без тени раскаяния в голосе, — понесло меня. Так значит, фальшивки?

— Фальшивки в нашем случае лучше настоящих, — отвечаю устало, — каждый второй беженец подобной хренью хоть раз в жизни страдает. При глубокой проверке наши легенды всё равно не выдержат, зато с фальшивками можно будет хотя бы на работу устраиваться. Ну или по улицам ходить, не опасаясь облавы. Нормальные эмигранты… максимум — выдворят куда-нибудь во Францию или в Италию, но всё не в оборот спецслужбы возьмут. А дальше видно будет, больше чем на год в нашей ситуации планировать можно, но доверяться этим планам не стоит.

— Сколько с нас? — Интересуется Максим, как-то по особому поглядев на Валерьевича.

— Четыреста марок. Всего семьсот, но триста у меня есть.

— Ни хрена у тебя часы! — Вырывается у Максима. Кошусь нехорошо, он замолкает. Что я там продаю или чем зарабатываю на всех, касается только меня. Не хочу поднимать тему, так не стоит и лезть. Мало ли…

— Поищем, — неопределённо говорит Аркадий Валерьевич и разговор замолкает.

— Я ищу работу, — начинает бормотать Максим на немецком, — я очень сильный и много умею. А, бля!

Потрёпанный русско-немецкий разговорник с расхожими фразами, выпущенный в одной из русских типографий Берлина, летит в угол. Начинается очередная истерика с матом, перемежаемым связками ударов и отжиманиями.

Следом за мной выскальзывает из комнаты Аркадий Валерьевич.

— Александр, вы не хотели бы подработать? — Интересуется он своим тонким голосом.

Пожимаю плечами и жду конкретики. Кто из моих компаньонов опасней, сомнений не испытываю — Аркадий Валерьевич, вне всяких сомнений. Несмотря на постоянное выканье и вежливость, прорывается в нём временами что-то очень тёмное.

— Небольшая афера, — хмыкает он, — чего ещё можно сделать в нашем положении? Руками работать я могу, но не хочу и тем более не за буханку. Ну как?

Снова жму плечами, собеседник усмехается так интересно, что сразу становится ясно — вот теперь он меня зауважал! Серьёзный я человек!

— Пройдёмте… в скверик, — предлагает он, — погода сегодня дивно хороша, чего в помещении сидеть.

Неторопливая прогулка к Кайзерин-Августа аллее, во время которой Аркадий Валерьевич старательно повторяет за мной немецкие фразы, делая немалые успехи. Видно, что человек когда-то серьёзно учил язык, пусть и основательно подзабыл. Сейчас скорее вспоминает, а не учит, чем злит неимоверно Максима.

— Согласитесь, Александр, — говорит он, основательно усаживаясь на лавочку, поёрзав предварительно задом, — найти в Германии легальную работу нам будет трудно. Её и для немцев мало, а тем более для неграждан, которые ещё и не могут подтвердить свою квалификацию документами. Я, поверьте, неплохой инженер-строитель и могу потянуть руководство не самой маленькой строительной организацией. Только… сами понимаете. Да и возраст. Крепкий ещё вполне, но горбом работать не хочу. Да и вы…

— Не хочу, — соглашаюсь с ним.

— Ну вот видите! Мы многого можем добиться с нашими знаниями — да хотя бы банальные для нас даты из учебников истории! А знание, какие из предприятий будут на коне годы и десятилетия спустя? Согласитесь, нелепо работать за гроши, имея в багаже такое. Видеть, как возможности уплывают… да застрелиться лучше!

— Начальный капитал, — озвучиваю невысказанное.

— Да! — Чуточку показательно радуется компаньон, — а как его раздобыть, не суть важно. Можно продать инженерную идею, но знаете…

— Не стоит.

— Точно. Сперва пробиться к важному человеку, потом доказать что идея стоящая, да получить свои деньги… И так-то рискованно, а с учётом наших сомнительных документов и ещё более сомнительных легенд и пытаться не стоит. А вот афера… риска для нас даже меньше получается, чем при продаже изобретений. И шанс получить деньги куда как выше. План у меня есть, но без вашего знания немецкого никуда.

— Процент? — Старательно изображаю юнца, возомнившего себя матёрым авантюристом.

— Всем поровну, — решительно отрубает Аркадий Валерьевич, махнув для убедительности рукой, — даже Максу! Потому уже можем разбежаться и действовать самостоятельно, но пока нужно держаться вместе и избегать обид и разногласий.

Вместо ответа протягиваю руку и компаньон крепко её жмёт. Два лжеца, даже не думающих держать Слово…

Третья глава

— Суть аферы проста: притвориться некими эмиссарами. В среде эмигрировавших белогвардейцев группировок великое множество, и собачатся они меж собой с превеликим энтузиазмом. Одно только РомановЪ-Шоу начавшееся едва ли не сразу после революции, чего стоит.

— Самый одиозный, это конечно Царь Кирюха чего стоит — двоюродный брат Николая Второго, объявивший себя Императором Всероссийским. Этакий Жириновский от Романовых, не имеющий никаких прав на престол…