Эффект бабочки (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 72

— Кха-кха! — Раскашлялся я, — чего!? Дэн… мой совет тебе на будущее, не относись к этому голливудскому отребью, как к нормальным людям. Шлюхи в борделе чище и честней.

— Ты что-то знаешь? — Расстроился Дэн.

— Надеюсь, ты не влюблён в неё?

— Так… просто милашка. Знаешь, очень удачный образа соседской девчонки, только что поухоженней.

— Хочешь переспать с ней?

Глаза Раппопорта округляются, он оглядывается по сторонам.

— Ты что…

— Так хочешь?

— Ну… да!

Пишу записку на вырванном из блокнота листе и подзываю официантку.

— Есть шустрый мальчик, сбегать недалеко?

— Как же, — улыбается миловидная брюнетка с избытком веса и косметики, слегка поплывшей от жары, — Томас у дверей дежурит, сейчас передам.

Чернокожий парнишка лет десяти, получивший вместе с запиской четвертак, сверкнул улыбкой и убежал. Дальнейшая беседа не задалась, Дэн сидел как на иголках и только нервно ел заказанные сладости.

Старлетка вошла в двери кафе всего через двадцать минут, вглядываясь в лица посетителей. Привстав, привлекаю её внимание и юная особа, улыбаясь необыкновенно искренне, продефилировала к нашему столу.

— Мисс Ли, — представил я их, — мистер Раппопорт.

Оставшись с ними минуту, чтобы у Дэна прошла неловкость, прощаюсь. Наклонившись к приятелю, чуть сжимаю плечо и улыбаясь улыбкой Змия сообщаю, не слишком понижая голос:

— Можешь вести её в отель, дружище — уплачено!

Мальчик с запиской бегал к отелю, в котором мы сняли два этажа. Юная и свежая мисс Ли, эта соседская девчонка, как раз гостила в номере у одного из братьев. За деньги.

Вернувшись отель, не стал подниматься наверх, решив почитать свежую прессу в прохладе холла. Наверху-то живо загрузят проблемами братства!

Диван около входа и через слово доносится разговор Франца со швейцаром. Беседуют на немецком, что в общем-то нормально для встретившихся земляков. Нормально и то, что у каждого из них свой диалект, свой акцент — в Германии диалектов ни много, ни мало, а порядка двухсот пятидесяти!

… а что-то всё равно царапает уши.

— Язык! Один в один Юрка Тимофеев! Да и не только он, почти все наши пацаны в Казахстане так по-немецки говорили на уроках! Литературно-правильно, но произношение некоторых слов, построение фраз и другие мелочи. А не ошибаюсь ли я, выдавая желаемое за действительное?

— Понаблюдать? К чёрту! Буду из-за мелкой рыбёшки нервы трепать…

В холле поинтересовался у консьержа детективным агентством поприличней и позвонил, не медля.

— … прикрывать парней, — ставлю задачу детективу, — молодёжь, в голове пока маргарин вместо мозгов, чудить могут по-всякому. В отель лезть не надо, просто дежурьте рядышком, прослеживайте чужаков.

— Сразу видно понимающего человека, — уважительно кивнул глава агентства, — наверняка уже крутится всякое отребье рядышком.

— Того и опасаюсь, — привстав с кресла, наливаю детективу выдержанного бурбона на два пальца. Мясистый нос собеседника шевелится, улавливая запахи, прожилки выдают давнюю привычку к алкоголю.

— Как же, как же, — взяв стакан, закивал глава агентства, выбранный за былую службу в полиции.

— Этих особенно тщательно. Ну и вообще всех, кто поближе подбирается к нам. Даже… знаете, вплоть до жестов характерных, сможете?

— Мистер Ларсен, — толстяк выпятил грудь, — мне ли не знать, что мафиози эти проклятые жесты используют!? Зная жестикуляцию, можно понять, из какой они банды!

Отставной полицейский оказался дельным профессионалом, несмотря на хронический алкоголизм. Всего за три дня он собрал внушительно досье на всех приближённых ко двору. Информация небезынтересная, нужно сказать… а главное, мои подозрения оказались не признаком паранойи.

Читая перечисление характерных жестов Франца, улыбался зло. Жестикуляция есть у всех народов, и она закономерно отличается. Русские и немцы иначе передают воздушный поцелуй, иначе подзывают человека… очень многое делают иначе.

— Органы… ОГПУ или Коминтерн? Подвели человечка присмотреться к отпрыскам влиятельнейших семей США, понятно. Только что за агент такой, что его вычислить можно на слух? Скверно работаете, товарищи чекисты, непрофессионально… Операция Трест [164] проведена блестяще, а здесь преференции можно получить никак не меньшие, и такой позор… Что же с вами делать?

Сорок вторая глава

Полномасштабная рецессия [165] началась в июле двадцать девятого, наложившись на очередное обострение в гангстерской войне. Безработные вышли на демонстрации, но правительство Гувера решило поиграть мускулами, сочтя уступки или хотя бы миролюбивую риторику неуместными.

На улицы вывели полицию, а местами и войска, на что рабочие ответили повсеместными стачками и стычками. Дав задний ход и назначив стрелочника, Гувер сделал ход конём, натравив на активистов рабочего движения гангстеров.

Лидеры банд в большинстве своём охотно пошли на сотрудничество с властями и стоящим за ними крупным капиталом. В обмен полицейские стали закрывать глаза на действия гангстеров, если те не переходили дорогу властям.

Активистов запугивали, избивали и убивали, порой вместе с семьями. Убийства порой были так жестоки, что волосы дыбом вставали от одного только прочтения газетных статей.

Одним из способов расправы с наиболее популярными активистами стал огонь. Поджигали дома, обливали бензином людей прямо на улицах, устраивали настоящие аутодафе в средневековом стиле — с судьями и палачами в масках [166].

Такие случаи встречались нечасто… или если верить слухам, нечасто попадали в газеты. Где-нибудь в глубинке, для небольшого количества зрителей, особо предупреждённых о молчании… Под власть бандитов попадали целые округа.

Волну протестов удалось сбить, но это явно временное явление. Сейчас, в начале кризиса, полностью отчаявшихся людей мало. Большинство ещё надеется на что-то, да и в семье обычно имеется хоть один работающий. В крайнем случае подъедаются накопления.

Что будет через полгода-год, когда на улицах выстроятся километровые очереди за бесплатной похлёбкой, сказать сложно. Люди, которым нечего терять и которые увидели отношение правительства к себе, могут пойти на крайние меры.

Протесты подавили, но активизировались радикалы, ранее не слишком-то популярные в рабочей среде. Сравнительно немногочисленные, они занимались агитацией и проводили громкие, пусть порой и бестолковые акции. Теперь же у них появилась масса горячих сторонников.

Неожиданный эффект дало вмешательство гангстеров. Раньше в народе относились к ним скорее с симпатией, воспринимая едва ли не как народных заступников. Далеко не все банды поддерживали имидж заступников и правдолюбцев, но доля истины в таком отношении имелась.

Банды в большинстве своём расположены на строго определённых территориях, там же набирая новых рекрутов. На своей территории они отлёживаются, пользуясь какой-то поддержкой снизу. Решив поправить свои дела сотрудничеством с властями, они выиграли тактически, но вот выиграют ли стратегически… вопрос не самый простой. Поддержки снизу они начали лишаться почти сразу.

Еврейские банды почти в полном составе пошли на сотрудничество с правительством, вызвав озлобленность рабочих. Антисемитизм в рабочих кругах стал едва ли не признаком хорошего тона [167].

Итальянцы раскололись на традиционалистов и лоялистов, но до междоусобной войны пока не дошло. Скорее всего, времени до этого события не больше двух трёх месяцев, но пока тишина.

Ирландцы в большинстве своём опираются на рабочие кварталы и откровенные трущобы. С властями они не слишком-то ладили ранее и не поладили сейчас. Демонстративная нелояльность стала причиной массовых арестов, но дала взамен приток рекрутов.