Мертвая академия. Печать крови - Лайм Сильвия - Страница 80

Он подошел к нам и по очереди разорвал сначала ворот моей рубашки, а затем Нимаэль, почти обнажив нам обеим грудь.

И хоть в этот миг мне должно было быть вовсе не до стыда, но я все же покраснела. Мы с друидкой одновременно опустили головы и выдохнули: на коже загорелись печати. Теперь, когда оказались видны и мои символы, и символы Ним, стало ясно: это две части одного целого.

Ректор Живой академии подошел еще ближе, с придыханием касаясь пальцами черных и золотых полумесяцев на наших телах.

— Убери руки, — скривилась Нимаэль, а я еще сильнее вжалась в стену, чувствуя, как меня буквально захлестывает чужеродная Тьма.

Но Даллар, ни на что не обращая внимания, резко произнес:

— Shelliar![11]

И стены темной пещеры в тот же миг задрожали. Под горячими, почти лихорадочными руками друида мои символы загорелись черным пламенем. Стало горячо и больно, будто кто-то каленым железом повторяет каждый завиток таинственных знаков.

Нимаэль зашипела и дернулась так, словно пыталась укусить отвратительного друида за руку. Но ректор ХАМа практически сразу убрал пальцы, выдохнув:

— Ну, вот и все.

А затем распахнул собственный ворот, чтобы мы все увидели то, ради чего творилась эта опасная магия: безупречный черно-золотой круг на его груди. Круг, содержащий в себе буквы с наших тел.

— Единая печать Крови и Рока, — прошептал Даллар, любуясь знаками, которые становились на нем тем ярче, чем бледнее были на мне и Нимаэль.

— Теперь вы нас отпустите? — спросила я, удивляясь, насколько тихим оказался голос. Словно на разговоры оставалось все меньше и меньше сил.

И немудрено. Кровь продолжала вытекать из вен медленно, но это неотвратимо приближало конец.

Все холоднее с каждой секундой. В глазах плясали сиреневые звезды, а голова предательски кружилась.

— Увы, нет, — ответил Даллар. — Печать полностью обретет силу только с вашей смертью, девочки. Так что придется немного подождать.

С этими словами он безразлично отвернулся и ушел куда-то в сторону, скрываясь за углом небольшой пещеры.

Вот так мы и остались в густой, опьяняющей страхом тишине. Только глухое постукивание капель крови по чаше нарушало предсмертное безмолвие.

— Мы должны как-то выбраться отсюда, — проговорила Нимаэль, опять дернув кандалы и пытаясь освободить запястья. Впрочем, ее лицо тоже было уже слишком бледно, чтобы сопротивляться. Мы теряли силы с пугающей скоростью.

— Может быть, Дэйн сможет найти нас, — опустив голову, проговорила я.

— Дэйн? — Ее бровь удивленно изогнулась. — Дэйн Люциан, ректор ЦИАНИДа?

И в другое время мне наверняка стало бы стыдно. Но сейчас я уже практически чувствовала дыхание смерти. И все прочие мелочи отошли на второй план.

— Да, Дэйн, — кивнула в ответ, даже не глядя на друидку. — Я знаю, что он сможет…

— Только вот где мы находимся? — задумалась она, не став развивать тему моих отношений с главой академии. — Это явно Сумерки, но где именно? Допустим, Люциан и вправду догадается поискать нас здесь, как только поймет, что натворил чокнутый Даллар. Но ведь этот мир просто огромен…

От этих слов на душе стало тоскливо и холодно. Потому что Нимаэль, как ни крути, была права. Искать нас в логове проклятых богов — это как пытаться скормить драугру овощной салат.

— Если нас не найдет он, то не найдет никто, — ответила я, чувствуя невероятную усталость. И на этот раз друидка не стала спорить. Очевидно, она была согласна.

Я снова уронила взгляд в огромную алую чашу. Потом перевела его на собственные пальцы, с которых струились рубиновые полосы, уже почти не щекоча похолодевшую кожу. И еле слышно прошептала:

— Найди нас, Дэйн… Пожалуйста, найди…

В последний момент глянцевая поверхность слегка колыхнулась, будто в темной жиже сократилось крохотное сердце.

Нимаэль подняла на меня свои удивленные золотистые озера, но не успела задать вопрос, застывший на языке. Потому что чуть в стороне от нас на небольшом каменном возвышении вдруг материализовался блестящий от крови каменный трон.

В ту же секунду по пещере прокатился высокий звонкий смех. На пугающем пьедестале возникла фигура женщины, положившей ногу на ногу и подпирающей лицо тонкой ладонью.

— Привет, девочки, — с ядовитой ласковостью произнесла она. — Меня зовут Эделина. А вас?

Глава 28

ГОЛОС МАГИИ

Как ни странно, Дэйн сразу понял, что его теперь уже бывший друг скрылся с обеими девушками в Сумерках. Друидам, как правило, не по силам было спуститься в мир отца Тьмы, но с Далларом явно произошло нечто страшное. Нечто, изменившее его суть. Овладевшее его разумом. А значит, продолжать думать, будто он сам руководит своими действиями как минимум глупо.

Конечно, некромант ничуть не умалял вины самого Даллара. Именно он, друид, призванный охранять жизнь, должен был сопротивляться. Бороться с Тьмой в любом ее виде. И именно безумные идеи самого Хемиана, отравленные чувством гордыни и вседозволенности, позволили темному «нечто» поработить его разум.

А еще Дэйн почувствовал укол собственной вины. Возможно, та многолетняя помощь, которую Даллар оказывал старому другу, тоже сыграла свою роль. Друиду приходилось участвовать в черных ритуалах, пачкать свой анарель, идти против природы, превозмогая отвращение к некромантии. Могло ли это стать первым шагом к сумасшествию?

Возможно. Все возможно.

Но, даже признавая все эти смягчающие обстоятельства, высший некромант и не думал прощать друга.

Даллар сошел с ума. Мало того что он планировал самым жестоким образом принести в жертву двух девушек, так еще собирался уничтожить несколько сотен магиан его академии. Просто как расходный материал для ритуала. Как источник силы, крови и эманаций смерти.

Когда-то, много лет назад, похожую жертву добровольно принесли почти два десятка их боевых товарищей. Два десятка сильнейших некромантов империи, взрослых мужчин, у многих из которых были семьи. Их смерть помогла сковать возрождающуюся Тиамант. Так что же Даллар планировал сотворить, имея в своем распоряжении в десять раз больше жизней?

Закрыть врата сумеречного мира? Уничтожить проклятую богиню раз и навсегда?

Дэйн не планировал вникать в этот бред. Единственным его желанием сейчас было найти Лариану, а вместе с ней и бывшего друга. Первую — освободить, моля все силы Тьмы, чтобы к этому моменту она была еще жива. Второго — убить. Без вариантов.

Сумерки встретили высшего некроманта мягкой тишиной с легким завыванием призраков. Знакомый мрак и Тьма, заменяющая воздух. Другая Тьма, не голодная и не злая, какая живет только на нижних уровнях. А послушная и верная руке опытного мага.

Вдали сквозь туман мелькнул черными шпилями замок Тиамант. Почему Дэйн решил, что Даллар именно здесь?

Не решил. Не знал. Но начинать с чего-то следовало.

Сердце в холодной груди билось непривычно быстро. Нервно. Испуганно.

Ректор императорской академии давно не чувствовал себя настолько беспомощно. Но длинные тонкие пальцы инстинктивно сжимались в кулаки, а челюсти напрягались почти до скрипа. Он был уверен, что найдет ее. Он не мог не найти.

Глаза цвета серой стали блуждали по округе, пытаясь выцепить из пространства хоть малейшее колебание чужеродного колдовства. Но бесполезно.

Дэйн помнил, что в ректорском кабинете его академии еще сохранился маленький кусочек платья Ларианы Ирис. Кусочек, который мог бы показать то, что видит сейчас девушка. Помочь найти ее. Но, к сожалению, эта магия не работала в мире Тиамант. А значит, стоило придумать что-то другое. И как можно скорее.

Время утекало со скоростью крови, струящейся из разорванной артерии. И с каждой минутой самообладание все больше покидало мужчину.

— Я должен найти тебя, Лари, — тихо прошептал он, в который раз поднимаясь в воздух, чтобы оглядеть окрестности замка богини. Какое-то затаенное чувство внутри его отравленного проклятием тела твердило, что девушка поблизости. Он почти улавливал ее тонкий сладковато-карамельный запах с привкусом диких яблок. Почти различал в клубах Тьмы черный водопад ее волос.