На пересечении (СИ) - Шерола Дикон - Страница 64

Услышав приказ Хаода Вергера, Эристель устало вздохнул. Уже не скрывая своего разочарования, он тихо обратился к Колокольчику:

— Вот видите, как получается, господин Стагр. А потом ведь скажут, что это чернокнижник устроил кровавую резню…

Бард снова вздрогнул, поняв, что некромант разговаривает уже с ним, и поспешно кивнул.

— Негодяи! — выпалил он, боясь, как бы колдун не решил начать выполнять свое обещание прямо с него. То, что Эристель собирался уничтожить город, уже не казалось Колокольчику настолько жутким. Куда страшнее было понимание того, что именно Лин может первым узнать, насколько хорошо некромант умеет держать свое слово.

В тот же миг стены склепа задрожали, с потолка посыпалась каменная крошка. Колокольчик вскрикнул и закрыл голову руками, чувствуя, что убежище вот-вот развалится и погребет его под собой. Трещины избороздили мрамор, словно глубокие морщины, отчего казалось, что склеп сейчас рассыплется, точно мозаика.

И так действительно должно было произойти. Сильнейшее магическое заклинание, произнесенное Баркалом, с легкостью разнесло бы постройку, однако в этот момент защитные руны, созданные Эристелем, сработали, отчего убежище уцелело. Символы начали кровить, а склеп наполнился запахом сырой земли.

Глаза некроманта побелели, и Лин чуть не вскрикнул вновь, наблюдая это жуткое преображение. Кожа Эристеля стала едва ли не прозрачной, отчего барду показалось, что кости некроманта стали просвечивать. Что-то происходило вокруг, но у Колокольчика не хватало духу выглянуть наружу. Несмотря на теплый сухой день, воздух внезапно сделался сырым, словно на юг пришла осень. Лину был знаком этот запах: так пахла промозглая стужа на западных землях, откуда он уехал в возрасте восемнадцати лет в поисках хорошей жизни. Это ощущение заставило мужчину зябко поежиться, и в этот момент он услышал испуганные крики солдат.

Войско сражалось с чем-то непостижимым, о чем Стагр мог лишь догадываться. Невидящий взгляд Эристеля смотрел куда-то в стену, в то время как за пределами склепа один за другим из могил поднимались мертвецы. Кто-то полуистлевший, но большинство из них были скелетами. Сплошной стеной они направлялись к солдатам, толпой атакуя их поодиночке. Мертвецы стаскивали воинов с лошадей, срывали шлемы и вгрызались зубами в беззащитное горло. Но как только несчастный погибал, он уже через несколько минут поднимался вновь, сжимая в руке меч, и нападал на своих бывших товарищей.

Солдаты изо всех сил пытались отразить атаку, однако враг превосходил их численностью. Кто-то узнал среди оживших мертвецов недавно забитого насмерть кучера, Лагона Джиль. Когда его поразили мечом, он мгновенно поднялся вновь и с яростью набросился на своего противника.

Зная, что его силы не безграничны, Рикид предпочитал выжидать, отбиваясь только в случае крайней необходимости. Баркал, напротив, растрачивал свою энергетику, стремясь уничтожить как можно больше мертвецов, окруживших его плотным кольцом. Когда к захороненным на кладбище стали добавляться убитые солдаты, вооруженные и закованные в доспехи, войско Хаода Вергера начало отступать. Тогда Баркал повторил свою попытку разрушить склеп и снова потерпел неудачу.

Чувствуя, что один из магов практически выдохся, Эристель покинул свое убежище, оставив Лина благодарить небо за то, что судьба оказалась к нему настолько великодушна. Некромант обратил взгляд к Баркалу и беззвучно прошептал заклинание. Смертельный недуг должен был сбросить жертву с лошади, но Баркал выдержал, лишь амулет на его шее разлетелся на осколки, глубоко оцарапав мужчине подбородок.

Тогда Баркал попробовал атаковать в ответ. Он понимал, что его силы на исходе: магический перенос войска, сражение с мертвецами и попытка разрушить склеп существенно ослабили его.

Перед тем, как Эристель вновь произнес заклинание, Баркал крикнул Рикиду:

— Чего же ты ждешь? Помоги мне!

Однако вторую атаку некроманта Баркал вновь отбивал один. Теперь уже с трудом. Он едва удержался на лошади, сильно закашлявшись. Во рту появился металлический привкус крови, и колдун в ужасе осознал, что заклинание Эристеля достигло цели.

— Рикид! — опять закричал мужчина, в отчаянии посмотрев на своего друга. Баркал никак не мог понять, отчего колдун до сих пор ни разу не попытался атаковать Эристеля. Но уже через миг ему стало понятно, что его друг даже не собирался этого делать.

Поспешно прошептав заклинание, Рикид направил все силы на то, чтобы пройти через защитный барьер и переместиться за пределы города. Ему это удалось. Оказавшись по ту сторону стены, мужчина упал на землю, энергетически истощенный. Осознав, что Эристель куда сильнее, чем казалось на первый взгляд, Рикид решил не рисковать своей жизнью ради молодого дурака, который никак не мог удержаться на троне, и так поднесенном ему буквально на блюдечке.

Лёжа далеко за стеной города, мужчина долго смотрел в небо, наблюдая за тем, как скользят облака, а затем тихо рассмеялся. У него получилось сбежать. Все-таки получилось…

Баркал рухнул замертво, и его тело несколько минут лежало неподвижно. Окровавленный рот так и остался раскрыт в безмолвном крике, но вот мужчина медленно поднялся с земли и произнес какое-то слабое заклинание, отчего приблизившийся к нему Файгин Саторг начал задыхаться. Солдат судорожно хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Лицо его посерело, и Файгин непременно бы погиб, если бы в этот момент начальник стражи не срубил Баркалу голову.

То, что один колдун убит, а второй исчез, вызвало у оставшихся солдат панику. Их ряды заметно поредели, в то время как мертвецов становилось все больше. Стрелы, пущенные арбалетчиками в сторону Эристеля, рассыпались, так и не достигнув цели, благодаря все тем же защитным рунам на стенах склепа.

— Отступа…, - начал было Вергер, но договорить он уже не успел. Взгляд некроманта обратился к нему, и мужчина почувствовал, как рот наполняется кровью. Эристель убил его тем же способом, что и Баркала. Затем перевел взгляд на заместителя начальника стражи. Тот вскрикнул и, выронив магический свиток, рухнул на землю. На пергамент брызнули алые капли крови.

В это время Файгин медленно пятился назад, видя, как оживший Хаод Вергер поднимается и замахивается на него мечом. Завязался короткий бой, а затем сталь вонзилась глубоко в плечо Саторга. Солдат вскрикнул, и от боли у него потемнело в глазах. Он упал на землю без сознания, так и не узнав, успели ли оставшиеся в живых отступить.

Живых не осталось. Убитые всадники вскочили в седла своих умерших лошадей, ожидая, когда их новый предводитель приблизится к ним верхом на своем черном коне. На кладбище вновь воцарилась тишина, теперь уже не нарушаемая даже пением птиц.

Эристель в последний раз оглядел поле битвы, а затем, пришпорив коня, направил свою армию в сторону западных ворот. Безмолвные мертвецы следовали за ним подобно тени: сначала всадники, затем шли остальные. Эта битва несколько измотала лекаря, но у него все еще оставалось достаточно сил, чтобы выполнить свое обещание. Чернокнижник, которого Эристель опасался, принял решение не вступать в бой, а Рикид попросту сбежал, что позволило северянину почувствовать себя увереннее.

Однако защитный барьер вокруг города все еще оставался, и теперь лекарь задавался вопросом, стоит ли тратить силы на то, чтобы разрушить барьер и выбраться за пределы города, совершенно обессилев, или лучше вернуться и поквитаться с молодым ублюдком, который не позволил ему закончить интересную работу.

Тем временем Колокольчик, оставшись в полном одиночестве, по-прежнему не смел выбраться из склепа. Кровавые символы на стенах потускнели, но мужчина боялся даже разогнуться, несмотря на то, что его спина затекла. Угол, в который он забился, теперь казался ему едва ли не священным, и бард решил не покидать его до тех пор, пока не стемнеет.

«Небо, защити меня!» — мысленно повторял мужчина.

У него не хватало смелости выглянуть из склепа, чтобы хотя бы понять, что произошло за его пределами. Лин не хотел рисковать жизнью, которая все это время висела на волоске и которую некромант почему-то не стал обрывать. Колокольчик подумал, что во всей этой суматохе Эристель попросту забыл о своем соседе, и теперь надеялся, что колдун так о нем и не вспомнит.