На пересечении (СИ) - Шерола Дикон - Страница 77

Тем временем доктор Клифаир был занят тем, что наносил лечебную мазь на ожоги одного из раненых. Оверана Симь сидела подле него, придерживая руку больного, пока старик не закончил обрабатывать поврежденную поверхность.

— Оверана, милая, тебе бы самой отдохнуть, — произнес доктор, взглянув на свою измученную помощницу. Его губы тронула ласковая улыбка, но женщина лишь отрицательно покачала головой.

— Я все равно не смогу уснуть, так какой смысл созерцать потолок? — произнесла она.

— Я говорю о твоей ране и о том, насколько устало ты выглядишь.

— Вы выглядите не лучше, доктор, — усмехнулась Оверана. — Лучше скажите, кому еще нужна помощь? Как себя чувствуют девочки Двельтонь? Как сам… правитель?

— Найалла спит. Я дал ей успокоительного зелья, и бедняжка наконец затихла. Она так плакала из-за отца, что я уже начал опасаться за ее состояние. Младшая девочка посильнее будет. Арайа удивительно мужественная. Она все еще находится после отца и никак не хочет возвращаться в свою комнату. Кормилица уже даже отругала ее, но все равно не слушается. Вот тебе и дама… А ведь такой благовоспитанной казалась.

— А господин Двельтонь? — Оверана старалась говорить уверенно и при этом выглядеть так, словно ее вопрос — всего лишь проявление внимания.

— Господин Двельтонь… — старик чуть нахмурился. — Будем надеяться на лучшее.

— Но он ведь будет ходить? Вы же сами говорили, что проклятье не обладает полной силой, потому что в момент колдовства Эристель уже ослаб.

— Да я-то много чего могу сказать. Ведь я не чернокнижник. И совершенно не разбираюсь в их магической энергетике. Главное, чтобы колдуны Аориана смогли хотя бы переместить заклинание. Лучше пусть не действует левая рука, чем обе ноги.

— Кто за ним ухаживает сейчас? — этот вопрос слетел с губ Овераны раньше, чем женщина успела осознать, насколько он неприличен.

— Он просил, чтобы все слуги сейчас занимались ранеными. Но я периодически заглядываю к нему. Благо господин Двельтонь не испытывает боли.

— Если ему потребуется помощь, сообщите мне, доктор. Я не намерена сидеть здесь сложа руки.

— Он гордый, Оверана, — вздохнул старик. — Чужая жалость унижает его.

— Я не собираюсь его жалеть. Я просто хочу помочь.

Клифаир улыбнулся и кивнул. Раненый слабо застонал, и на лице доктора вновь появилась прежняя тревога. Он сомневался, что этот несчастный протянет до утра.

В это время в спальне Родона Двельтонь все еще горел свет. У постели мужчины сидела его младшая дочь, держа в руках тяжелую книгу. Ее лицо выглядело заплаканным, хотя при отце она не смела так откровенно показывать свои чувства. Когда мужчина спросил о ее состоянии, девочка сказала, что наслушалась рассказов пострадавших, отчего немного всплакнула.

— Но сейчас все хорошо, — решительно добавила она. — Я уверена, что маги Аориана снимут с вас проклятие, и первым же делом мы вместе поедем осматривать город. Я буду помогать вам во всем, отец. Перед сном я полистаю магические книги. Быть может, там что-то сказано о подобных проклятиях.

— Лучше ложись пораньше. Завтра будет тяжелый день, — ответил Родон. — Твоя помощь понадобится доктору Клифаиру.

— Знаю, но ночь принадлежит мне, и я буду использовать это время по своему усмотрению.

— Не слишком ли вы много дерзите, юная дама? — усмехнулся Двельтонь. — И с каких пор ты так интересуешься магией?

— С тех пор, как я столкнулась с ней лицом к лицу. Какой смысл в том, что я умею петь, вышивать и танцевать, если я не могу защитить ни себя, ни тех, кого я люблю. Лучше бы я обучалась магии.

— У тебя нет предрасположенности к этому.

— Не уверена, отец. Один городской бездомный сказал мне, что ведьминская кровь спит, пока ее не потревожишь. Кормилица сказала, что он сумасшедший, но, заглянув в одну из книг, я убедилась в обратном.

— Полоумный Игша?

— Да… Кормилица называла его именно так. Вы что-то знаете о этом пророчестве, отец?

Родон нахмурился, а затем взял руку дочери в свою и чуть тише произнес:

— Дарайа рассказывала мне о том случае, но тогда я не придал тому значения. Дело в том, что его предсказания не совсем точны, и проходит какое-то время, прежде чем начинаешь понимать смысл сказанного. Твой дед не любил вспоминать о своем отце, но люди до сих пор поговаривают о том, что первый смотритель семьи Двельтонь практиковал магию. Черную магию.

Арайа внимательно смотрела на отца, невольно испугавшись того, что унаследовала столь сомнительный дар.

— Но, быть может, — продолжил Родон, — пророчество говорит о том, что небольшая часть магической силы передалась тебе в миг твоего рождения. Ты должна была погибнуть, как и твоя матушка, но лекарь, который находился в тот час подле вас, использовал свои магические силы.

Девочка до боли прикусила губу, не зная, что и сказать. Хотя Арайа ни разу не говорила этого отцу, она всегда винила себя в смерти матери. Неужели нужно было прожить целых тринадцать лет, чтобы узнать, что и она не должна была родиться? Быть может, именно это и означало странное предсказание Полоумного Игши?

Тупая боль и одновременно облегчение проникли в сердце девочки, и она слабо улыбнулась.

— Спасибо, что сказали мне об этом, отец. Хотя я и не могу пообещать вам перестать интересоваться магией, вы сегодня сделали мне своего рода подарок.

— Подарок заключается в том, что тебе теперь не нужно выслеживать самого безжалостного колдуна в мире, которого ты так лихо поклялась убить? — Родон иронично прищурился, отчего щеки девочки вспыхнули. — Да, ты верно меня поняла, моя дорогая, я буду припоминать тебе эту выходку до тех пор, пока не выдам тебя замуж.

Арайа тихо рассмеялась, а затем, еще больше смутившись, чмокнула отца в щеку и поспешно покинула комнату.

Проводив дочь взглядом, Родон устало закрыл глаза. Теперь можно было сбросить все маски и остаться наедине со своими мыслями. Этот страшный день подошел к концу, и, быть может, уже на рассвете все покажется не таким чудовищным? Нет, все будет выглядеть еще хуже. Приедут маги Аориана, и либо Родон навсегда останется инвалидом, либо ему придется выехать за пределы замка и осмотреть свой уничтоженный город. Кто знает, как теперь будет складываться судьба горожан? Сейчас выжившие с ужасом вспоминают безжалостную стихию огня, а ведь еще совсем недавно сами сожгли заживо мать покойной Шаоль Окроэ. Браня ее, смеясь над ней и улюлюкая. Словно в насмешку пламя перекинулось на них самих.

Вот только подобная кара уже никого не вернет к жизни. Ни юную Шаоль, ни ее мать, ни отца, повесившегося вчера ночью в мрачных подземельях крепости городской стражи.

КОНЕЦ

Больше книг на сайте - Knigoed.net