Темная история (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 29

После звонка ей легче не стало. Видимо, дело было вовсе не в этом. Звонок — это просто некий долг, который непременно нужно отдать. Произошло нечто гораздо более серьезное и никакое прощение, никакая индульгенция не поможет.

Лера проводила взглядом уходящий автобус и вспомнила о Стасе. Надо бы вернуть ему пистолет, пока он не спохватился. Но потом едва не стукнула себя по лбу. Дура! Вернуть пистолет, на котором висит труп — это надо же додуматься! Хорошую услугу она окажет другу, ничего не скажешь. Выбросить его надо. Избавиться. Все преступники так делают. Если только не собираются убить кого-нибудь еще. Но она-то больше не собирается, это точно. Ей и одного трупа до конца жизни хватит.

Она добрела до общежития и быстро проскользнула наверх, стараясь быть как можно незаметнее. Вахтерша ее, конечно, заметила и крикнула вслед:

— Лерка, что у тебя с лицом?

— Аллергия, — буркнула она, а на лестнице тихо добавила, — на тебя, старая, любопытная карга.

В комнате Лера переоделась и упала на кровать, раскинув руки. Противные мысли снова полезли в голову. Нет, с этим нельзя мириться. Это просто невыносимо, вот что. Так можно и с ума сойти.

Она вскочила и окинула взглядом комнату, лихорадочно выискивая себе занятие. Ничего путного в голову не лезло. Может, сварить что-нибудь? Или поесть? Или и то и другое? Но тут ее взгляд натолкнулся на пустое пластмассовое ведро и это решило дело.

Лера принялась за уборку. Такие порывы случались с ней чрезвычайно редко, лишь тогда, когда на душе скреблись кошки. В данный момент там скреблись не кошки, а бенгальские тигры. Трудотерапия — самое лучшее лекарство от этих тварей. Закатав рукава, Лера как следует намочила тряпку и приступила к дальнему углу комнаты.

Когда она стояла на шатком табурете на цыпочках и протирала крышку шкафа, в дверь постучали. Очень настойчиво постучали. Спрыгнув вниз, Лера шагнула к двери, потом вспомнила про тряпку, бросила ее в ведро, не попала и махнула рукой. Отперла замок и приоткрыла дверь.

И увидела Олега. Он тоже увидел ее, точнее ее лицо, потому что вытаращил глаза и попятился. А потом спросил:

— Это что такое?

Лера уже догадалась, что он имеет в виду. Трудно не догадаться, когда все вокруг при виде нее пятятся и икают. Хорошо, хоть не крестятся.

— На тот случай, если вы еще не поняли, отвечу: это мое лицо.

— А что с ним? — он пришел в себя и взялся за ручку двери.

— Бандитская пуля, — повторила Лера старую шутку.

— В единственном числе? — Олег шагнул в комнату.

— Ладно, противотанковая граната.

— Хватит, — отрезал он и оттащил ее от двери.

Одним толчком захлопнул ее.

— Ну? Говори, в чем дело.

— Ни в чем, — Лера попыталась освободиться.

Но не тут-то было. Олег держал ее крепко.

— Послушай, я сейчас не в настроении шутить. Мне это не нравится. Зачем ты звонила?

— Попросить прощения.

— Зачем?

— Потому что, я ошиблась! — Лера топнула ногой.

— Да? Почему ты так в этом уверена?

— Озарило, — буркнула она.

— Так, — Олег отпустил ее руку и огляделся, — здесь есть стулья?

— А зачем?

— Сидеть буду. На стуле. Или вы на нем что другое делаете?

Скорчив гримасу, Лера указала на табурет. Олег посмотрел на него и тоже скорчил гримасу. Потом одернул брюки и сел на край кровати.

— Сядь, — сказал он, указав на место рядом с собой.

— Не хочу, — разозлилась девушка, — и не надо мне указывать!

— Хорошо. Сядь, пожалуйста. Устраивает это тебя?

Она села не сразу, сперва окатила его злобным взглядом.

— Ну, в чем дело? — бросила Лера.

— Это я у тебя спрашиваю: в чем дело?

— А что? Что вас не устраивает?

— Слушай, ты…, - процедил Олег сквозь зубы.

Было заметно, что он сильно злится.

— Ну, что я?

— Ты идиотка! Во что ты опять вляпалась?

— Ни во что. И нечего тут обзываться. Сам идиот.

— Кто тебе поверит! Ты посмотри на свою рожу.

— Что-о?! — подскочила Лера, — на свою посмотри.

— Ты так со мной не разговаривай! Думаешь, я шутить сюда пришел?

— Понятия не имею, зачем ты сюда пришел! Тебя, кстати, не звали. Приперся, сидит тут, как у себя дома и еще орет!

Олег так сильно сжал ее плечо, что она вскрикнула.

— Девочка, — мягко, почти ласково произнес он, — придержи свой язык, ладно? У меня был тяжелый день. Я могу тебя стукнуть.

— Прекрасно, — прошипела Лера, — он мне еще и грозит. Я, кстати, тоже могу тебя стукнуть по тупой башке.

Она вывернулась, освобождаясь и встав, направилась к окну. Села на подоконник и вытащила из пачки сигарету. Щелкнула зажигалкой. Олег понаблюдал за ней пару минут, а потом спросил:

— Почему ты решила, что убийца — не я?

— По кочану.

— Ты хочешь, чтоб я тебя все-таки стукнул?

— Просто мечтаю об этом, разве не видно?

Он вздохнул так тяжело, что казалось, сейчас с потолка что-нибудь посыплется.

— Лера, ты что же думаешь, я — дурак?

— Нет.

— Ну, слава Богу. Ты меня утешила. Тогда не надо считать, что я проглочу любую идиотскую выдумку. Позавчера ты думала, что я — тот самый маньяк. Сегодня — нет. Что было вчера? Что я упустил?

— Ничего, — она отвернулась.

— А я скажу тебе, что было вчера, — Олег встал и направился к ней, — вчера ты потащилась в парк, чтобы убедиться в своей правоте. И убедилась, вижу по твоему лицу. Если ты думаешь, что это великая тайна, то извини. Это слепому видно.

Лера промолчала, хотя ей очень хотелось заорать и стукнуть Олега чем-нибудь тяжелым по голове.

— Ну? Я прав?

— Если ты такой умный, то сам все за меня скажешь.

Олег нервно постучал носком ботинка по полу, стараясь сдерживаться из последних сил. Это давалось ему нелегко. Желваки так и ходили на скулах, а пальцы, сжатые в кулаки побелели. Наконец, он с усилием разжал их и пошевелил, проверяя, будут ли они ему подчиняться.

— Собственно, зачем мне это надо? В самом деле, какого черта? Если тебе так нравится ходить с исцарапанной рожей — дело твое. Может, со свернутой шеей тебе больше понравится. И что я здесь надрываюсь? Да пошла ты, знаешь, куда?

— Сам пошел! — Лера, конечно, не смолчала.

Олег шагнул к двери, на полпути обернулся:

— Не звони мне больше, даже для того, чтобы попросить прощения.

— Размечтался, — фыркнула она, — это мне и в голову не придет. У меня есть занятия поинтереснее.

— Очень хорошо.

И он вышел, хлопнув дверью. Лера с силой раздавила сигарету в пепельнице. Потом встала, наклонилась и поняла с пола тряпку.

— Скотина, — прошипела она, взбираясь на табурет, — какая все-таки скотина! И я у этого гада еще прощенья просила! Свихнулась, что ли?

Она ожесточенно заработала тряпкой. От ее действий табурет раскачивался и скрипел, но Лера не обращала на это внимания. Она скрипела зубами от злости и бессилия. Почему в ее голову вечно приходят идиотские мысли? Почему, почему… приходят и все тут. Так ладно бы, если б просто приходили, она их еще и реализовать пытается. И ничего, кроме идиотизма не выходит. А что еще может выйти?

Вот, зачем она позвонила Олегу? Не помер бы он без ее извинений. Ему все как с гуся вода. Жалко его стало, потому и позвонила. Подумала, бедный Олег, возвела на него такую напраслину, жуткие обвинения предъявила. А он тут же прибежал и давай вопить. Подробностей требовать. А ее от этих подробностей мутит. Наизнанку выворачивает. Просто тошнит. Даже думать об этом не хочется, не то, что говорить.

Табурет накренился под опасным углом. Лера вцепилась в шкаф, позабыв о своей злости, пытаясь сохранить равновесие.

— Мама, — прошептала она.

Шкаф закачался. Это было куда хуже. Быть придавленной шкафом — что может быть чудеснее? Обреченно вздохнув, Лера разжала пальцы и грохнулась на пол, прямо на жалкие останки табурета. Сверху на нее свалилась тряпка.

Минут пять она лежала на полу, не в состоянии пошевелиться и вздохнуть. Потом вытянула вперед руки, облокотилась на пол и со стоном поднялась на колени. Ей было страшно даже думать о том, что она могла повредить при падении.