Детектив Марк Вентура (СИ) - Фиреон Михаил - Страница 102

— Это у них пластинки такие, они на них читают и рисуют — важно пояснил студентам, с гордостью продемонстрировал и свои знания, детектив.

— С такой штуки в Столицу же можно позвонить? — задорно кивнул Даскин Еве — ты умеешь? Давай наберем Мильду или Акору и скажем что они там все тупые козлы!

— Объявим войну — злорадно покачала головой Мариса.

— Нельзя с него позвонить. Это просто беспроводной раздатчик напряжения. Его поставили так, чтобы покрывал всю площадь — как преподаватель, что своим умным и невозмутимым видом может сбить с толку даже самого отъявленного шуткаря в классе, разъяснил всем ментор Лирро — хотите звонить, это на почтамте, если деньги лишние есть.

Рядом с трибуной и павильоном под просторным брезентовым тентом, была установлена полевая кухня. Перед ней толпился народ — в основном пажи и оруженосцы, что подносили угощения своим сюзеренам и гостям Герцога и те, кому был разрешен вход на огороженную территорию для гостей. Для остальных же, по другую сторону площади, перед Собором, прямо на жаре стояли повозки, где на железных решетках пекли горячие сосиски, с горчицей и майонезом, крутили с листьями капусты неопрятные, массивные бутерброды, лили в кожаные кружки и фляги юво, сидр и самогонный спирт. За едой и выпивкой уже выстроились шумные очереди ожидающих начала открытия фестиваля зрителей.

Чуть поодаль, в тени счетной палаты и замыкающих площадь с востока домов, расположился военный лагерь с обозом. Солдаты проверяли оружие и доспехи, готовились к турниру. Музыканты полкового оркестра в главе со знаменосцем и незнакомым Вертуре рыцарем в полных доспехах и при командирском жезле с кисточками, выстроившись в каре, неторопливо маршировали кругами по плацу, наигрывали незамысловатый марш, развлекали солдат, зрителей и герцогских гостей. Какой-то рыцарь укорял подыгрывающего им барабанщика оставшегося у обоза, что тот стучит слишком, громко и резко, кричал идти к остальным, но у того был приказ от генерала Кибуцци подбадривать солдат в лагере, не сбавлять ритм. Глядя на павильон, Вертура приметил на самом верхнем, третьем ряду, под навесом самого герцога Вильмонта Булле. С фужером в руках, тот вел какую-то бойкую беседу с графом Прицци, поглядывал на собравшуюся на площади веселую толпу, перебрасывался фразами и кивками с каким-то важным, полным и модным, облаченным в легкую парадную кирасу багровых тонов, но все же больше похожим на чиновника, чем на солдата, господином.

— Это наш мэр — заметив взгляд детектива, ответила на его вопрос, указала рукавом, весело сообщила Мариса — мастер Роффе, самый честный и неподкупный в Гирте! И вон твой знакомый. Можешь вызвать его на дуэль и убить. Сегодня тебе ничего не будет за это.

Приглядевшись, детектив содрогнулся. Рядом с герцогом сидел, мрачно озирая площадь, высокий и торжественный как героическая статуя, герцог Жорж Ринья. В своем аккуратном, как с картинки глянцевого журнала парадном доспехе и наряде расшитым гербовыми цветами — синим с золотом, он восседал рядом с герцогом Булле, держась обеими руками за меч. Гордо обозревая площадь, маршал благородно кривил скулой, оценивая солдат и вышагивающих между ними сержантов и офицеров, вставлял свои комментарии в разговор Герцога и графа Прицци. Поверенный Эрсин подвинул позади него стул и, облокотившись локтями о спинку кресла своего лорда, вел беседу с Фарканто и его нарядной рыжей Лизой. Тут же, не принимая никакого участия в общении, присутствовала и принцесса Вероника. Словно ожидая чего-то, она сидела в своем кресле, прикрыв глаза, как будто ее слепило яркое солнце или она сильно не выспалась. На ней была все та же голубоватая, с морозным серебром, мантия, похожая на ту, в какой Вертура впервые увидел ее в доме графа Прицци, и, как будто те же самые черные массивные башмаки, носы которых выглядывали из под подола ее ярко-красного платья, расшитого серебряными и синими нитями. Только сейчас, в отличии от прошлого раза, на руках принцессы были темно-бордовые перчатки, из-под обшлагов мантии выглядывали накрахмаленные и отглаженные рукава идеально белой рубахи, а шею укрывал алый и длинный, подвязанный высоко под подбородок шарф, укрепленный заколкой, форму которой Вертура с расстояния угадать не сумел. Временами герцогиня поднимала глаза и бросала внимательные взгляды, рассматривала солдат у обоза и идущий через площадь поток людей и, глядя на нее, детективу даже подумалось, что она устала и уже скучает за этой куртуазной, идущей между важными лордами и городскими старшинами, беседой. Но вот как будто тоже самое заметил и граф Прицци, он отошел от герцога Булле, поклонился ей и о чем-то заговорил. Он был воинственен и строг, облачен в латный доспех и лиловый с алыми стрелками шарф, что красиво охватывал его шею, а на поясе в петле ждал своего часа длинный меч. Похоже, граф собирался возглавить баталию во время турнира. Наверное чтобы не кричать в общем шуме, он наклонился к герцогине, коснулся ее руки, на что та благосклонно кивнула, улыбнулась ему в ответ. Следом за графом к герцогине подошел такой же экипированный к бою генерал Кибуцци. Высоко отсалютовал фужером. Как будто похваляясь чем-то, важно и воинственно жестикулируя, начал говорить ей о том, что, судя по ее виду, она была не особенно рада слышать.

— Будут собираться еще часа два — махнул рукой бездельник Коц — пойдемте на Рыночную, нечего тут делать!

Когда они уходили с площади, детектив успел заметить, что на трибуну к герцогу поднялись еще двое. Высокий и сдержанный, черноволосый и бледнолицый печальный рыцарь, в черной строгой мантии и с точеными чертами лица, и маленький ловкий, академического вида, человечек. Поздоровались со всеми. Черный улыбнулся герцогу Ринья, тот также радушно приподнялся со своего кресла, стукнулся с ним локтями с поклоном и улыбкой бросил несколько как будто бы приветливых реплик.

— Ты про него спрашивал — пояснила Мариса — это мастер Тсурба, а с ним профессор Глюк. Гляди, еще и Элеонора-волчица подъедет.

— А они разве не враги? — осторожно поинтересовался детектив.

— А что похожи? — ответил, прокомментировал их беседу бездельник Коц.

— Друзья до могильной плиты — мрачно кивнула, поморщилась, Мариса и, оглядевшись, прибавила — Ева и Эдмон нас покинули, бросили в обществе вас, обалдуев, где там ваше винище?

С площади Булле в сторону рынка, где с самого утра уже во всю развлекала посетителей ярмарка, вели, спускалась параллельно проспекту, две узкие улочки. На одной, в полуподвальном магазинчике наливали юво дешевле чем у соседей. Здесь задержались надолго, весело и крикливо судили и рядили, что брать и кто будет платить. За компанией выстроилась недовольная очередь.

— Кофе — разочаровал продавца детектив. Происходящее все больше настораживало его, и он решил не пить. Ему налили большую кожаную кружку, которую за плату можно было взять с собой и ходить с ней.

— Престарелый сноб! — насмешливо осудила его Мариса.

— Нет, я же шпион и у меня тоже есть должностные инструкции, о которых тебе знать не следует — резонно ответил ей детектив, примериваясь к своему мягкому двухлитровому сосуду, как бы его нести так, чтобы не облиться.

— Значит понесешь меня на руках домой — согласилась Мариса, бесцеремонно отобрала у одного из студентов его флягу с сидром и начала из нее пить.

Они зашли в мясную лавку «Рожки да ножки», игривую вывеску которой, создавая затор, весело рисовали уже знакомые Вертуре и Марисе подвыпившие столичные художник со своей подругой, купили закуски, пригласили столичных знакомых пойти вместе, на что те с радостью согласились. Шумной ватагой спустились к рыночной площади и направились к первому же павильону, из которого доносились смех и пьяные крики. Бросили на входе по две медные марки в мешок вахтера, начали проталкиваться к сцене.

Здесь показывали какое-то веселое представление. Публика задорно смеялась, тыкала пальцами, а клоун на сцене старался, хорохорился как умел.

— Свобода превыше всего! Мы свободны, никто нам не указ! — на весь шатер гордо провозглашал он. Клоун был в лиловой мантии, с перекинутой через левое плечо неправильной орденской лентой. Еще на нем был лиловый шарф, а растрепанные волосы торчали во все стороны. Он важно ходил по сцене, ломался, корчил из себя высокого начальника: жестикулировал и хмурился как городской магистр или депутат, оглядывал публику через лорнет — если нам сказали не гадить в парадной, мы говорим, пошел вон! Никто не имеет права указывать вам, где гадить! Наши общечеловеческие права это наши права! Никто нам не указ, мы пьем где хотим и гадим где хотим и как хотим! Хоть зальемся, хоть утонем, хоть съедим, гори все синим пламенем! Свобода! Демократия! Суверенитет! Никто нам не указ! Поняли это?