Детектив Марк Вентура (СИ) - Фиреон Михаил - Страница 128

Он поднял глаза и вздрогнул. Настолько похожими были взгляды Марисы и принцессы Вероники. Обе не перебивая, слушали, внимательно смотрели на него, словно загипнотизированные его сбивчивой, но вдохновенной речью.

— Просите… Так получилось. Так устроен мир, я бы сам хотел изменить что-нибудь, но не могу — сам смутился своих слов, заключил детектив и налил всем по новой — а если бы мне сказали, что твоя жизнь может что-то исправить, кого-то спасти, пожертвуй собой, взойди как Иисус Христос или апостол Петр на крест, я бы еще и испугался и не пришел. Сказал бы, не надо мной жертвовать, я как-нибудь и так переживу… Пусть все сделает кто-то другой, смелый, умный, истинно верующий и сильный. Да, вот такой я трус и лицемер. Простите меня, моя леди.

Принцесса Вероника с благодарностью кивнула, приняла из его рук фужер.

— Спасибо вам — немного подумав, сказала она просто с печальной и горькой улыбкой — я столько раз точно также говорила эти слова себе, проговаривала точно такие же мысли… Даже записывала на бумагу, вешала на стену как лозунг, как советуют в книжках. Но говорить себе, убеждать себя в чем-то это одно, и совсем другое, когда тебе говорит это кто-то со стороны.

Она улыбнулась, сделала глоток, но поперхнулась горькими «Дубами».

— И совсем третье, когда ты герцогиня и у тебя все спрашивают, кому рубить головы, а кого миловать, потому что первый просто вор и убийца, а второй уважаемый, полезный и хороший человек — печально улыбнулась она. Отставила недопитый фужер, разомкнула руки, все еще держащей ее в своих объятиях Марисы и, подойдя к Вертуре, обняла его за шею, как выпускница школы, поцеловала его в скулу, запустила пальцы в волосы, прижала к себе. Но не тем ломающим волю, гипнотическим касанием как вчера, не как маленький, но очень яростный и опасный серебряно-багровый дракон, а как обычная, благодарная за поддержку в трудную минуту человеческая женщина. Вертура поднял руки и тоже обнял ее, одобрительно и благодарно пожал ее плечи.

— Быть может, это был ваш путь, переплыть море на галере гребцом до Мильды, чтобы спустя много лет прибыть сюда и напомнить мне, что кроме Гирты, неправедных людей и политики, есть еще и Бог — объявила она с улыбкой, отпустив его и возвысившись над ним, потянула его за руки, чтобы он пересел на кровать к Марисе. Подвинула табурет, села перед ними, взяла их обоих за руки, улыбнулась им. Что-то стремительно менялось в окружающей обстановке. Безысходность сменилась целеустремленностью и надеждой. Руки принцессы снова стали твердыми, горячими и сильными. Кровавые раны на костяшках разбитых пальцев почти затянулись. Остались только едва заметные темные следы на левой руке.

— Марк, Анна. Я немного разбираюсь в людях. Вы нравитесь мне — она улыбнулась, подалась вперед, потерлась виском о подбородок Марисы точ-в-точь как та ласкалась сама, когда ее обнимал детектив, и продолжила — я смотрела на вас. По одному и вместе. Я бы очень хотела, чтобы вы Марк, стали и оставались моим другом. А Анна сестрой. Марк, вы новый человек в нашем городе. Вам ничего не нужно от меня, но вы ничего не можете дать и мне. Это самое лучшее, что может быть в моей жизни, как наследницы Гирты. Анна… черный дракон с обратной стороны луны — Мариса вздрогнула, напряглась, герцогиня улыбнулась, покачала головой — мне не нужна еще одна фрейлина или наперсница типа Лизы или Регины. Мне нужна сестра, подруга. Вы замечательная пара, я знаю, вы будете вместе. Марк вернет свой трон. А Анна станет его принцессой. Но это будет потом. Спасибо вам обоим. Запомните меня такой, какой видели сегодня. Слабым, раскаивающимся, сомневающимся, ничтожным человеком, женщиной, которая плакала от отчаяния и одиночества, ища защиты и заступничества у Бога и почти что незнакомых только Его волей оказавшихся в этом доме людей. Запомните меня живой, способной сомневаться, лить слезы… — ее голос возвысился, словно проговаривая для самой себя, она произносила слова звонко, четко и громко, как вчера, во время общей молитвы — но людям нужна Герцогиня, которая возьмет стальной хваткой Гирту. Все ждут что придет дракон и победит. Как сэр Роместальдус в годы Смуты. Но дракон не придет, чуда не случится и все придется сделать мне, потому что слишком многие верят в то, что я смогу что-то изменить, и я не имею права подвести их. Возможно, когда-нибудь я смогу выйти замуж, у меня будут семья и дети — предназначение каждой женщины, но сейчас я должна делать то, что в моих силах, чтобы герцогство Гирта не распалось на воюющие осколки, не погрузилось во мрак новой смуты и войны. Спасибо вам, что не остались в стороне, спасибо за эти искренние и добрые слова, что вы сказали сегодня мне.

Она выпрямилась и бросила на Марису и Вертуру такой пламенный взгляд, что детективу даже подумалось, что теперь она позовет слуг и прикажет вывести их обоих на площадку перед парадным входом в малый дворец и там казнить, но этого не случилось. Взгляд принцессы потух. Она встала и энергично прошлась по комнате, подошла к балкону. Бросила стремительный и властный взгляд на закатный, переливающийся отражениями солнца в окнах, на крестах и куполах церквей город за раскрытой стеклянной дверью и высоким бетонным парапетом. Прислушалась мерному звону колоколов над крышами, призывающими к полиелею, на всенощную службу в церкви. Вернулась к столу, взяла с него кожаный сверток, который принесла с собой. В свертке была округлая маска из неизвестного детективу материала, матового снаружи и прозрачного изнутри. Принцесса взяла ее обеими руками приложила ее к лицу и, громко и торжественно провозгласила.

— Вероника Эрика Булле, кровавый дракон! Герцогиня Гирты!

У личины не было ни глаз, ни носа. На все поле страшным оскалом зияла багровая с синим, разверстая пасть со множеством окровавленных мелких зубов по кругу и с тремя загнутыми по спирали клыками снизу, на щеках, и на лбу сверху. Не имея никаких завязок или креплений, она плотно примкнула к лицу принцессы.

— Вы видели меня человеком, а это кто я на самом деле — сказала она холодным и властным голосом — я прикажу принести вам краски и заготовки. Давид поможет вам. Еще успеете сделать себе Обличья. На северном берегу драка. Поедете со мной как отключат свет.

И она, больше не сказав ни слова, не дав больше никаких объяснений, быстрым стремительным шагом вышла из комнаты.

— Ну просто вот… слов нет — покачал головой детектив.

— Так. Это же не ты проболтался? Я же не говорила тебе, что в своем воображении мню себя черным драконом с обратной стороны луны, который просыпается и спускается на землю в ночь, когда отключают стабилизаторы Гирты? Или я была пьяна и разболтала тебе… — внимательно глядя на него, рассудила Мариса — и все же…

— Она чувствует мысли, видит то, что видят люди, с которыми она говорит — вздохнул, объяснил Вертура и налил себе кофе — всегда знает, кто и когда ей врет. Тяжело ей в политике. А вы с ней случайно не сестры? Ну, ты рассказывала про Стефанию, как ее похитили в детстве и…

— Нет! — перебила его, бросила на него резкий и раздраженный взгляд Мариса, встала и прошлась по комнате, тоже пригляделась к ночному городу, попыталась объясниться — если бы я была Булле, я бы никогда не позволила бы себе таких истерик. Я бы не мучилась бы ни этой вашей совестью, которая позволяет вам делать любые мерзости, ни глупыми сантиментами. Не плакала бы навзрыд, не падала бы в объятия малознакомых небритых мужчин, не закатывала бы глаза в обмороках религиозного исступления. И я бы не раздумывая, мигом, отправила всех этих бандитов, казнокрадов и мздоимцев на костер, пусть при жизни горят в огне. А если бы у меня была бы идиотка-сестра, которая даже не подозревает о том, что она наследница, я бы мигом выдала бы ее замуж за какого-нибудь пустоголового балбеса и отправила бы куда подальше чтоб не путалась под ногами, пусть живет долго и счастливо где-нибудь подальше, на чужой земле. Никакая она мне не родная сестра, как и Ева. И мы с ней совсем не похожи. Нигде.

— Возможно — передернул плечами детектив.