Детектив Марк Вентура (СИ) - Фиреон Михаил - Страница 47

— А почему вы тогда не поможете леди Элеоноре? — ядовито возразил ему магистр. Ответа детектив так и не услышал, так как он был произнесен уже на первом этаже.

— Не будет еще пару сотен лет? — уточнил у Марисы внимательно прислушивающийся к разговору детектив, но та только смерила его презрительным взглядом и вернулась к своему рабочему месту.

На диване от магистра Дронта остался блокнот. Похоже он выпал, когда магистр ворочался, мучаясь своим ранением. Заметив, что Мариса даже не смотрит в его сторону, детектив взял его, положил его на колени и пролистал несколько страниц. Листы в основном были исписаны сложными оккультными письменами и алхимическими символами. Также упоминались большие списки препаратов и ингредиентов, некоторые из которых детектив знал по спискам запрещенных товаров, что изымались на таможне в Мильде. Но именно алхимические формулы и нечестивые магические знаки насторожили Вертуру больше чем списки запрещенных лекарств и сильнодействующих наркотических средств. Он уже видел похожие в подземной крепости Дэ и записях маркиза Димстока, в нечестивых логовищах сектантов, в протоколах допросов инквизиции и книгах, что были изъяты у привозящих в город опасные редкости иноземцев. Словно невзначай положив блокнот на стол Фанкиля, прикрыв его бумагами, Вертура снова переместился на диван, на место магистра Дронта, лег, положив ноги на твердую и неудобную, словно бы специально сделанную так, чтобы на диване невозможно было спать, спинку, укрылся своим плащом, бросил быстрый взгляд на царапающую бумагу пером, словно бы не обращающую на него никакого внимания Марису. Попытался подумать о чем-нибудь хорошем, вроде рюмки крепкого с мясной закуской и майонезом, или теплой удобной постели в каком-нибудь богатом и радушном доме, но не смог придать своим думам никакого осмысленного движения. От усталости он просто прикрыл глаза и через миг, утомленный бессонной ночью и тяжелым утром, убаюканный колокольным звоном и шелестом тополей за окнами, уснул.

На плацу отряд верховых в количестве около сотни вооруженных, готовых к бою людей, выезжал на проспект и следовал к тем северным воротам Гирты, что назывались Сталелитейными. С полицейскими уехали и несколько облаченных в доспехи рыцарей в сопровождении оруженосцев и друзей. Капитан Фридрих Троксен, что уже успел съездить в штаб к начальству и доложить, приказал им присоединиться к отряду драгун в качестве подкрепления.

Они ехали лесом со всей возможной поспешностью. Доктор Сакс едва держался в седле, но инспектор Тралле дал ему стимулятор и тот приободрился, а после того, как наркотик подействовал, снова стал невыносимо весел и болтлив.

По дороге у переправы подобрали Фанкиля и Ингу, напоили коней. Сами напились кваса с молоком, съели бочку окрошки, которую крестьяне везли на продажу в какое-то городское заведение.

Не нашли только лейтенанта Турко, решили поехать к карантинному дому, чтобы узнать что с ним случилось.

Доехали да того места, где основная дорога уходила на север. Свернули на ту самую просеку по которой вчера ехали полицейские.

Стоял жаркий и ветреный воскресный день. В лесу было тихо. Ни визг пилы, ни ритмичный, гулкий стук топоров не оглашали чащобу. Не было у просеки ни телег с огромными и медленными ломовыми тяжеловозами, ни бородатых суровых и подозрительных мужиков-дровосеков. Телеги уехали, лагеря были свернуты, делянки брошены, то там, то тут курились потухшие ямы углежогов, наспех присыпанные глиной. Лес был пуст. Только пела кукушка, словно перекликаясь с барабаном, что эхом отражаясь от деревьев, отбивал на всю округу походный ритм.

Колонна шагом ехала через лес. Мрачные люди капитана Глотте, откинув капюшоны с голов, внимательно смотрели по сторонам. У каждого была усиленная увесистым грузом тяжелая плеть, какая легко перебивает руку или ногу, раскалывает голову, контузит через шлем, а в ножнах ждали своего часа мечи. Рыцарей же, что ехали в конце колонны, ели бутерброды, пили в седлах, куртуазно беседовали, сопровождали оруженосцы и слуги вооруженные луками и мушкетами.

Люди капитана Глотте ехали молча. Изредка переговаривались, перекидывались короткими грубыми фразами и шутками, не обращали никакого внимания на следующую в арьергарде веселую, словно на пикник, группу вооруженных верховых, вяло отмахивались от комаров, что роями атаковали из леса.

Через некоторое время впереди, между деревьев, показался просвет. Осталось совсем недалеко до опушки леса.

Капитан Троксен пришпорил коня, подъехал к инспектору Тралле и капитану Глотте. На его усатом жилистом лице читалась молодцеватая готовность к предстоящему конфликту.

— Фридрих — с напором ответил на его вопрос, предупредил капитан ночной стражи — ссориться сразу не будем, поговорим с ними, посмотрим, что ответят.

Инспектор Тралле кивнул. Рыцарь пожал плечами, что ему все равно, говорить, а потом драться, или наоборот, повел коня рядом с командирами. Герман Глотте выехал чуть вперед. Суровый драгунский капитан в черных доспехах во главе отряда вооруженных людей выглядел гораздо серьезнее и представительнее, чем, привычный к конторской работе, толстый и неуклюжий, с опущенными сутулыми плечами, седеющий инспектор, или облаченный в серые латы подвыпивший и веселый, возглавляющий группу жандармов и пажей нарядный рыцарь.

Перед ними раскинулось то самое поле, на котором растили свеклу. Дорога вилась между торчащих то там, то тут, обросших у основания как коронами иван-чаем и длинной высокой травой, острых обломков гранита. Впереди светлели покосившийся каменный забор и стены карантина. Двухэтажный дом на десять окон в длину и три в ширину стоял в окружении нескольких растущих во дворе деревьев. Сельская дорога была пуста, как была пуста и деревня и, казалось, кроме верховых из отряда капитана Глотте и сопровождающих его рыцарей в округе больше не было ни души.

— Играй «внимание»! — приказал барабанщику капитан, когда они выехали из леса и последовали по дороге. Распустили знамя драгунского полка Гирты со всеми регалиями и черно-белым драконом, летящим на фоне переходящего из рыжего в зеленый цвет неба. Барабанщик забил в барабан, тяжело запела полковая флейта. Всадники дали в галоп и через миг при всем параде очутились под окружающей особняк изгородью. Капитан Глотте, инспектор Тралле, барон Троксен, знаменосец, барабанщик, и еще несколько верховых заехали в ворота и подъехали к крыльцу.

— Выходи, будем говорить! — грозно, резко и пронзительно, словно каркающий ворон, казалось-бы на все поле, закричал капитан Глотте. Рядом с ним в седлах в мрачном, молчаливом ожидании взирали на дом облаченный в доспех инспектор Тралле с мечом у седла и пистолетом в кобуре, Инга, которой выдали запасной плащ и растрепанный, мокрый, злой и угрюмый, с серым, плохо отертым от грязи лицом, Фанкиль. Капитан Троксен оправил локтем открытый шлем, с грохотом сложил на груди закованные в сталь руки и игриво прищурился на дом, словно решая, как лучше его поджечь.

Все также мрачной черной стеной стоял лес. Над полем летали грачи, но карантинный дом все также оставался тихим и безжизненным, как будто и не было никого внутри. Инспектор Тралле нахмурился.

На крыльце и стенах все еще чернели следы вчерашнего налета: доски и дверь обгорели. У стены валялись поломанные деревянные перила. Капитан Глотте с вопросом кивнул рыцарю, и тот уже был готов подать сигнал к атаке, но где-то на первом этаже чья-то темная рука коснулась жутковатой грязной, наглухо прикрывающей окно, занавески. Скрипнула неосторожно задетая дверь. Истошно закаркали грачи, что ссорились неподалеку в свекольной ботве.

Полицейские переглянулись. На перекошенных лицах читалась угрюмая готовность по приказу соскочить с седел и броситься в дом, чтобы перебить там всех. Капитан Глотте, грозно откинувшись назад, сидел в седле, нетерпеливо ожидал ответа, шумно похлопывал по ладони эфесом своей тяжелой плети.

На втором этаже с грохотом распахнулось окно. Фанкиль вздрогнул и тревожно, испуганно, огляделся. Из задних рядов усмехнулись, навели на окно мушкет.