Восемь (ЛП) - Картер И. С. - Страница 34

Толпа ликует, когда замечает, что я иду к сцене, и мне приходится сделать глубокий, ровный вдох, а затем дошагать к своему месту в центре. Смотрю искоса на Джоша, когда тот выходит через дверь гримерной, а затем отходит в сторону и прислоняется спиной к стене. Его пристальный взгляд сосредоточен исключительно на мне.

Список песен лежит у моих ног, и я опускаю голову вниз, несмотря на то, что знаю, какая песня прозвучит следующей. Но вместо того, чтобы начать с лирической, я беру гитару, перекидываю ремень через голову, закрываю глаза и начинаю наигрывать вступительные аккорды «Stop Crying Your Heart Out» от Oasis — песня, которую я никогда раньше не играла на публике.

Толпа подпевает, когда я пытаюсь выкрутиться за счет чрезвычайно популярной песни, однако мои слова для него. Они только для Джоша, чтобы он понял, что я готова к переменам, готова к новой надежде, готова выбирать и перестать жить прошлым.

Я готова остановить безмолвные слезы своего сердца.

***

Час пролетает в одно мгновение, и, хотя после вступительной песни я больше не искала Джоша взглядом, все равно знаю, где он. Чувствую, как этот мужчина смотрит на меня. Чувствую, как он впитывает все, о чем я пою, каждое слово, что вылетает из моего рта. Это знание переполняет меня и ободряет, и к тому времени, когда заканчиваю свою последнюю песню, я готова впустить его в свое сердце, но также уверена в том, что стала сильнее. То, что произошло между нами, сделало меня крепче, и я не позволю, чтобы все было как раньше. Не упаду ни в его постель, ни в его объятия.

— Спасибо, «Аврора». Надеюсь, что вам понравился вечер, и верю, что когда-нибудь снова смогу спеть для вас. На самом деле, если придете сюда в то же время на следующей неделе, я выступлю вместе с парой новых групп. Мы будем рады видеть вас всех. Спокойной ночи и сладких снов.

Ухожу со сцены и направляюсь прямо в гримерку. Мне уже известно, что к столь позднему часу некоторые из посетителей могут стать немного более дружелюбными, поэтому предпочитаю казаться отчужденной и вовремя исчезнуть, чем отбиваться от многочисленных блуждающих рук и вызывать охрану.

Умываясь, я улыбаюсь собственному отражению и отсчитываю секунды в голове. Джош обязательно последует за мной.

Но его все нет.

Собираю свои вещи и убираю гитару, продолжая считать в уме.

Сто восемьдесят три, сто восемьдесят четыре, сто восемьдесят пять…

Я по-прежнему одна.

В животе начинает нарастать нервное напряжение. Что, если я ошибаюсь, и он не останется? Что, если мне казалось, будто чувствую его взгляд только потому, что сама себе нафантазировала?

С покорным вздохом хватаю свою сумку, вытаскиваю свободные пряди из косы за ухом и выхожу из комнаты с решением сказать Рейч, что ухожу домой.

Захожу в до сих пор шумный главный зал, где атмосфера теперь прохладная и расслабленная. Все тусовщики, сбежавшие из соседнего клуба, чтобы послушать мои песни, теперь ожидают, когда солнце поднимется над балконом «Авроры», подчеркивая впечатляющий вид за его пределами. Осознаю, как повезло, что у меня есть возможность петь на самой вершине острова, а также то, что подписала контракт, как исполнитель на постоянной основе. Все это кажется нереальным, потому что я никогда не думала, что смогу достичь подобного.

Делаю несколько шагов к бару и вижу Джоша. Он ждет меня с огромной белой коробкой в одной руке и чем-то, похожим на термос, в другой.

— Кофе, — говорит мужчина, поднимая термос. — И пирожные, — головой указывает на коробку в другой руке.

Даже не собираюсь скрывать улыбку, которая является частично облегчением и частично шоком от увиденного.

— Откуда это все?

Джошуа пожимает плечами, и коробка слегка наклоняется на его протянутой ладони.

— Вот что значит, когда твоц брат — владелец заведения. Ребята на кухне помогли мне. Я подумал, может, мы могли бы выпить кофе с пирожными на пляже и вместе встретить рассвет?

Круто.

Из него вырывается легкий смешок, и я задаюсь вопросом, не ляпнула ли что-то смешное.

— Неужели я сказала это вслух?

Он улыбается, и это улыбка такая широкая, что ямочки, о существовании которых я и не подозревала, появляются на обеих щеках.

— Не просто сказала, а еще и произнесла с такой эмоциональностью.

Чувствую, как жар поднимается по моей шее и окрашивает щеки.

— Ну, это впечатляет, — честно отвечаю ему, полагая, что нет необходимости скрывать мои чувства, когда мужчина видит их на моем лице. Рейч была права. Я не умею скрывать свои чувства.

— Хочешь забрать у меня коробку, прежде чем мы будем вынуждены есть пирожные с пола? — Джош делает движение, и мне приходится броситься к нему, чтобы успеть схватить ее.

— Там что, целый торт? — спрашиваю я, чувствуя тяжесть коробки.

— Ага. Я вспомнил, с какой скоростью ты умяла кусок в прошлый раз, и решил взять достаточно, чтобы утолить твой аппетит.

— Ха, ха, придурок, — бормочу с насмешливым оскорблением. — Отведи меня на пляж, пока я не передумала.

— Да, мэм, — дразнит он, взмахом руки предлагая мне идти впереди.

Когда прохожу мимо него, я вспоминаю, куда направлялась, прежде чем заметить, что Джош стоит у бара весь такой очаровательный со всеми этими вкусностями.

— Мне нужно предупредить Рейчел о том, что ухожу, или она будет волноваться.

— Я уже сказал ей об этом.

— Что? И как она на это отреагировала?

— Хочешь услышать слово в слово, или пойдет краткая версия?

Поднимаю брови, представляя, что сказала бы моя лучшая подруга, и мужчина слегка смеется, прежде чем ответить:

— Ну, она заметила меня на кухне, и я рассказал ей о своих планах. Вкратце ее напыщенная речь звучала примерно так: «если снова решишь поиграть с чувствами моей подруги, то твоя смерть будет медленной и мучительной».

— Рейч ведь не сказала такого? — спрашиваю я в ужасе, понимая, что, вероятно, так она и сделала.

— Еще как, — отвечает Джош насмешливым театральным голосом.

— Ох, прости за это, — бросаю я, беспокоясь, что Рейчел переступила черту с братом нашего босса, хотя просто пыталась защитить меня.

— Не стоит, — произносит он. — Твоя подруга имела право так сказать. Я причинил тебе боль, и она не хочет, чтобы это повторилось.

Кажется, его не раздражает вмешательство Рейчел. Джош, похоже, даже доволен этим, как будто мысль о том, что кто-то присматривает за мной, радует его.

Мы начинаем идти бок о бок к заднему выходу, который ведет прямо на пляж. Он закрыт для клиентов, поскольку охрана должна контролировать, кто входит и выходит из клуба, однако персонал может свободно использовать этот выход, чтобы быстро добраться до воды.

— Я здесь не для того, чтобы снова причинить тебе боль, Холли, — заявляет Джош, когда дверь за нами закрывается. — Надеюсь, ты это знаешь.

Перевожу взгляд с коробки в руке на мужчину рядом со мной и решаю, что так и есть. Он отличается от человека, с которым я познакомилась два месяца назад. Как день и ночь. И мне нужно выяснить, что же изменилось, раз он стал таким.

— Я вижу, что ты ведешь себя по-другому, Джош, — начинаю я. — Но тебе придется назвать мне причину, потому что, насколько могу судить, мы все те же люди, что и пару недель назад. Для меня ничего не изменилось.

Когда ступаю на песок, я слышу, как Джошуа бормочет:

— А для меня изменилось все.

Мы идем к месту, достаточно удаленному от дороги и задней части клуба, подальше от любопытных глаз, и садимся на прохладный песок, освещенный лунным светом, который является свидетелем нашего свидания.

— Вот черт! — громко ругается Джош через несколько мгновений после того, как мы садимся. — К термосу идет только одна чашка, и я забыл взять нож для торта.

Отворачиваюсь от океана, безмятежно сверкающего перед нами, и смотрю на профиль мужчины рядом.

— Все в порядке, — произношу я тихо и робко улыбаюсь. — Я с удовольствием попью с тобой из одной кружки, а торт всегда вкуснее, когда его едят руками.