Зауряд-врач (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 42

– Ладно, – сказал подполковник. – Возвращайся на пост. И смотри в оба!

Агент поклонился и вернулся за угол. Подполковник обошел автомобиль, пнул носком сапога скат и облокотился на закрытую дверцу. Ситуация ему не нравилась. Для чего наследница приехала сюда, да еще тайно, без охраны? Хочет показаться доктору? Врача можно вызвать в резиденцию, и тот прибежит, никуда не денется. Нет, вздумала посетить на квартире. Почему? Тайна. Их подполковник не любил, потому злился.

Пока он так переживал, Ольга со спутниками по тускло освещенной лестнице поднялись на второй этаж. Горецкий постучал в дверь с номером «5», нарисованным на филенке. За дверью послышались шаги, и она распахнулась.

– Добрый вечер! – поприветствовал их Довнар-Подляский. – Проходите!

На нем был парадный мундир с орденами. «Для меня надел», – догадалась Ольга. Он отступил в сторону, пропуская гостей в комнату. Оказавшись внутри, Ольга осмотрелась. Довольно скромная обстановка. Стол с четырьмя стульями, платяной шкаф, диван и буфет. Под ногами дешевый ковер, скрывающий крашеные коричневой краской половицы.

– Выпьем чаю? – предложил Довнар-Подляский. – Я заказал самовар и баранки. Они вкусные.

Он указал на стол, где стоял самовар со спиртовой горелкой и поднос с горой румяных баранок.

– Потом, – отказалась Ольга.

– Как хотите, – кивнул он. – Тогда прошу всех присесть.

Гости и хозяин разместились за столом. Горецкий помог Ольге, Довнар-Подляский – камеристке.

– Все обязались хранить тайну? – спросил зауряд-врач.

– Да, – подтвердила Ольга.

– Барышня тоже? – он посмотрел на ее спутницу.

– Познакомьтесь! – сказала Ольга. – Елена Васильевна Адлерберг. Графиня и моя фрейлина. Доверяю ей как самой себе.

– Очень приятно, – приподнялся со стула хозяин квартиры. – Валериан Витольдович Довнар-Подляский, зауряд-врач. Графиня кивнула. – Раз все посвящены в тайну, то приступим. Для начала хочу спросить вас, ваше императорское высочество, что вы знаете о крови?

– Можно без титулов, – сказала Ольга. – Я здесь неофициально. О крови знаю то, что она красная и без нее человек умирает.

– Совершенно верно, Ольга Александровна! – улыбнулся врач. – А что делает кровь красной?

– Кровяные тельца.

– Их еще называют эритроциты. Они переносят кислород к тканям. Эритроцитов у нас триллионы. Ежесекундно у человека образуется около двух с половиной миллионов красных телец и столько же разрушается. Срок жизни этих незаменимых помощников человека 125 суток. Формируются они в костном мозге черепа, позвоночника, таза и ребер. Если по каким-либо причинам эта функция нарушается, человек чувствует себя плохо. Результатом становится болезнь, которую называют лейкозом или белокровием. Она плохо лечится. Вот и вам не повезло.

Ольга кивнула.

– Как я буду вас лечить? Смотрите! – он протянул к ним раскрытую ладонь. Над ней вдруг возникло свечение. Золотисто-зеленые сполохи вздымались и опадали, пока не втянулись обратно в кожу. – Это мой дар. Свечение целебно. Благодаря нему, я спасаю жизни безнадежных пациентов. Белокровие пока не лечил, но считаю нужным попробовать. Согласны?

– За тем и приехали, – сказала Ольга.

– Для начала я попробую воздействовать на грудину. Необходим контакт с кожей. Чем ближе свечение к пораженному органу, тем сильнее эффект. Вам следует раздеться до пояса. Груди можно прикрыть, в спальне есть чистая простыня. Возражения есть?

Ольга покрутила головой.

– Тогда проходите в спальню. Елена Васильевна поможет вам раздеться. Как будет готово, позовите.

Ольга и фрейлина встали и скрылись за дверью спальни. Та оказалась небольшой. Железная кровать с никелированными шарами и плюшевым покрывалом, пышная подушка у спинки. Еще имелась небольшая тумбочка с настольной лампой и стул. Скромно, даже аскетично. Поверх покрывала лежала сложенная простыня.

Лена расстегнула пуговки на спине наследницы и помогла ей спустить верх платья до пояса. «Надо было блузку надеть, – подумала Ольга. – Но кто ж знал?» Фрейлина расстелила поверх одеяла простыню. Ольга легла на нее лицом вверх. Фрейлина стащила с нее туфельки и стала прикрывать груди концами простыней.

– Не стоит, – сказала наследница. – Он врач. Зови!

Лена вышла и вернулась с мужчинами. Довнар-Подляский взял стул и сел рядом с кроватью. Вытянув руку, положил ладонь между грудей пациентки. Та оказалась прохладной, Ольга невольно вздрогнула.

– Не напрягайтесь, Ольга Александровна! Все будет хорошо.

От его руки стало истекать тепло. Оно лилось ласково и нежно, и Ольге стало хорошо. Она закрыла глаза. Накатило воспоминание. Она, маленькая, лежит в кроватке, а отец гладит ее по спинке. У него мягкая и ласковая рука. Ольге необыкновенно приятно, и она прикрывает глазки от удовольствия…

Тепло внезапно исчезло. Ольга открыла глаза. Врач все также сидел перед ней, но его руки на ее груди больше не было. Выглядел Довнар-Подляский уставшим. Осунувшееся лицо, тени под глазами…

– На сегодня все, – сказал ей. – Продолжим завтра. Одевайтесь и проходите в гостиную.

Он встал и вышел. Следом ушел Горецкий. Лена помогла Ольге встать и одеться.

– Как ты? – спросила, покончив с пуговками.

– Хорошо, – ответила Ольга, прислушавшись к ощущениям. К своему удивлению, она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Как будто не было долгого дня с утомительными визитами, слабости и чувства разбитости. Она будто проснулась после крепкого сна.

– Сколько это продолжалось? – спросила фрейлину.

– Пару минут, – ответила Лена. – Так интересно! У него ладонь будто просвечивалась насквозь. Никогда такого не видела!

– Я – тоже, – сказала Ольга. – Идем.

Они вернулись в гостиную. Довнар-Подляский и Горецкий сидели за столом. Увидев женщин, они встали.

– Чаю? – предложил Довнар-Подляский.

– С удовольствием! – ответила Ольга. Она вдруг ощутила зверский аппетит. Странно. К доктору они отправились после ужина.

Гости и хозяин расселись за столом. Довнар-Подляский налил в чашку заварки, разбавил ее кипятком из самовара и подал Ольге. Затем придвинул вазу с наколотым сахаром и поднос с баранками. Горецкий сделал тоже для Елены. Затем мужчины налили чая себе. Ольга положила в чашку кусок сахару, размешала его ложечкой и сделала осторожный глоток. Чай оказался хорош. Горячий и сладкий, он ласкал нёбо и язык. Ольга взяла баранку и впилась зубами в сдобную мякоть. Чай и свежая выпечка оказались необыкновенно хороши, Ольга не заметила, как съела несколько баранок и выпила две чашки. Пришла в себя от устремленных на нее взглядов.

– Вкусно! – сказала, смутившись.

– У вас отменный аппетит, Ольга Александровна, – сказал Довнар-Подляский. – Это радует.

– Хороший признак, – согласился Горецкий. – И на лице появился румянец. Похоже, лечение помогает.

– Завтра продолжим, – сказал хозяин квартиры. – Нужно закрепить результат.

– Разумеется, – согласился Горецкий.

Ольге не понравилось, что о ней говорят так, будто ее здесь нет.

– А вы как чувствуете себя? – спросила хозяина квартиры.

– Будто мешки грузил, – улыбнулся он.

– Это так тяжело?

– Силы тянет. Но вы не беспокойтесь. К утру они восстановятся.

– Что вы чувствуете, когда лечите?

– Это зависит от пациента. Если рана чистая, то, как будто вода стекает с ладони. Если воспалена, ощущаю сопротивление. Будто «воде» что-то мешает. Приходится «толкать».

– А со мной?

Он задумался.

– Впечатление, как будто мял рукой мяч из гуттаперчи. Я давлю, а он сопротивляется. Но потом слегка поддался.

Сравнение показалось Ольге забавным, и она рассмеялась. Довнар-Подляский улыбнулся.

– Расскажите о себе, Валериан Витольдович? Кто ваши родители, где росли, учились?

– Рад бы удовлетворить ваше любопытство, Ольга Александровна, но, увы, не могу. Потерял память вследствие клинической смерти. Афанасий Петрович в курсе. (Горецкий кивнул) Хорошо, не утратил медицинские знания. Так что в двух словах. Живу один. Родители умерли, близких родственников не имею.