Неожиданность (СИ) - Попов Борис - Страница 32

— А княжьи люди?

— Тоже не свяжутся.

Значит, у старшины надежного и умелого партнера нет. Завтра поиграем.

— Ну, давай учиться?

— Давай.

И я учился. Почему меняется положение руки? Как это делается? На какую линию как надо влиять? Какова должна быть последовательность изменений? Через час я перестал что-нибудь понимать и взмолился о пощаде. Мы опять упали на топчаны. Немного придя в себя, стал рассказывать хозяину о вчерашних именинах. Тот попросил спеть «Новгородскую купеческую». Обернулся за домрой. Опять завалился на кушетку, от усталости. Спел.

— Интересно как меняется у тебя желтая линия! Ты поешь, а она меняет оттенки и положение. Вот сейчас не поешь, ничего не колеблется. Видно так на нее твои действия влияют. Значит и я могу воздействовать.

— А плохо не будет?

— Не знаю. Никогда такого не делал.

Еще полежав, решили попробовать. Ведун гарантировал, что при неудачном исходе вернет все назад.

— Ты пой, а я пока погляжу, как к ней лучше подойти.

Я сел и запел.

— Что-то ты какой-то другой, когда сидишь. Линия стабильна. А ну-ка, лежа опять спой.

Сразу же исполнил новую команду умельца.

— Давай подумаем.

Позанимались умственным трудом. Жертва будущего эксперимента, почему-то, безуспешно. Игорю, как обычно, повезло больше. Удивительное рядом. А ведь всего девять лет он этим занят. Пустяк, против моих непомерных умственных усилий.

— Знаешь, все твои способности можно качественно усилить. И я знаю — как.

Эх, мне бы ума побольше. А пение…Ну, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

— Позанимайся, — милостиво соизволил я.

— А там, глядишь и ведунские способности подтянем.

Вот это вызвало во мне живейший интерес.

— Может, прямо сейчас и попробовать?

— Нет, мне кое-что нужно будет понять. А с пением уже все ясно.

Да, теперь стимул есть. Все мифическое усиление заняло где-то с полчаса. И здравствуй, страна талантов! Минут десять Игорь отходил от неведомых усилий. Очухался.

— Запевай!

Мне даже стало любопытно — как можно эту мелкую способностишку усилить? Петь и одновременно плясать? Я рванул. Эффект был поразительным. Голос усилился, приобрел новое звучание, брал сверхвысокие и сверхнизкие ноты. Ведун был поражен.

— Никогда такого голоса не слыхал! Мало того, что сам по себе великолепен, он еще вызывает радость и удовольствие. Таких голосов раньше не было. Думаю, девок, как молнией бить будет.

— Да наплевать мне на баб! Ты что, и голосовые связки мне усилил?

— Голос при разговоре у тебя не изменился. А усилил я только желтую линию. Она, правда, по горлу проходит. Ну что, назад?

— И не вздумай. Обкатывать буду. Я пением на жизнь зарабатываю.

— Неизвестно только, долго ли эта способность продлится. Уж больно дело-то новое. Пока линия мощная. Кстати, ты есть не хочешь?

— Голоден, как волк.

— И я тоже.

Пошли в столовую, Люба дала колбасы, сыра и сбитня. Сожрали молча. В доме был мир и порядок. Я зарекся на веки вечные воздействовать на чужих жен. Опять пошли отдыхать.

Вдруг вышло солнышко, правда ненадолго. Туч на небе было еще полно. Но чувствовалось лето. В это время года осадки обычно не утомляют. Эти летние дожди… Улетели и прошли. Потап оживился и принялся лаять. Кто-то пришел. Игорь потянулся.

— Сегодня никого принимать не буду.

Ну да: сейчас война, а я уставши. Пришла от калитки Любовь. Позвала меня. Я вышел, пройдя по деревянному настилу. За калиткой ждали кожемяка с женой. Провел их в комнату для приема, усадил. Анна сразу же начала говорить, что они согласны, и могут начать хоть завтра. Антон сидел молча. Его можно понять — будь ты хоть как против, молодой и любимой женушке не откажешь. Я, свое обещание не впутывать жен, помнил отлично.

— И теща согласна?

— Да, да.

Суду все ясно. Позвал Любу, попросил показать девушке кухню. Перед этим велел девчонке держать язык за зубами — хозяйка хочет на их место посадить зятя. А он лентяй и пьяница. И если она сболтнет чего, я жене наставника не откажу. Хозяйка увела притихшую девушку, а я повел серьезный разговор.

— Бабы вдвоем долбили?

— Да вообще покоя не давали! Теща прямо плешь проела! И день и ночь, и день и ночь!

— Я бы тоже не выдержал. А твоя мать?

— Сомневается.

— Братья?

— Предлагают хорошую, но не очень денежную работу.

— Делать ее умеешь?

— Конечно.

И начал рассказывать о своих кожевенных делах: очистке шкуры от остатков мяса, мытье, вымачивании, озолении, снятии наружного слоя, дублении, смазке жирами. На каком этапе они рвут по двенадцать шкур зараз, я так и не понял. Голова гудела от загрузки. Переспрашивать ничего не стал. Дилетанту нечего в такое сложное ремесло и вникать. Я-то думал, что все гораздо проще. Пусть идет озоляет.

— Ты грамотный?

— Нам это ни к чему.

Объяснил, что берусь за новое для себя дело: надо испытывать все, за что будем браться. Какая именно глина подходит, сколько ее надо замачивать, с чем смешивать, сколько времени обжигать и надо ли перед этим сушить, как делать формы и печи — все неведомо. И делаешь обжиг, сколько времени, сильный ли нужен огонь — не запомнишь, надо писать. Писца держать не будешь.

— Поэтому, если хочешь у меня работать, учись писать и считать. Нет — дуби кожу. Может, все будет хорошо, доживешь в кожемяках. Не понравится, приходи следующей весной, когда подсохнет, потолкуем. Анне я сейчас все понятно объясню, чтобы тебе нервы не трепала.

Сходил за его женой. Сказал, что пока денег у меня нет. А муж у нее — неграмотный. В общем, начнем на следующий год. А может и нет, как бог даст. На этом и расстались.

Пошел опять к ведуну. Тот позвал посидеть на улице. Куда-то бродить, вроде еще сыро. Пошли, посидели. Быстро сохло. Тучи ушли, и солнце сияло. Грязного пса отшили. Игорь рассказывал про жизнь. Мое внимание привлек эпизод с распиловкой бревен на доски, когда строили сарай. Пилили умельцы тяжело: один тянул пилу вверх, другой, весь в опилках, из ямы вниз. Работали долго и тяжко.

— Может, механизм какой есть?

— Плотники уверяют, что нету.

Я задумался и дальше уже не слушал. А у Акинфия мельницы… Значит, есть и плотники, чтобы поставить лесопилку. И умельцы, чтобы поставить дамбу на небольшой речушке. А с голосом, как у меня сейчас, можно и самому на это заработать за зиму. Лишь бы голос не пропал. Прежний-то вариант не манит. Спросил у лекаря:

— У меня желтая линия не уменьшается?

Тот пригляделся: все, как было. Пошли обедать. Любаша расстаралась для амнистированного мужа. По ходу и мне перепало. Как я в нее не вглядывался, никакой желтой линии не увидел. Дилетант я еще в этом деле. Мелко плаваю. Подала и присела поболтать.

— Девушка, что к тебе сегодня приходила, такая молчунья!

Да уж, подумал я. Видимо, таковы все жены скорняков — не болтушки!

— Говорю, что готовлю на обед, показываю продукты — ни единого слова.

— Смущается видно, — заметил хозяин, уплетая белорыбицу.

Я тоже отдал должное не виданной мной ранее царской рыбе. Действительно, вкусна! Гораздо лучше осетра. Хотя, может дело в поваре. Гарниром шла какая-то желтая икра. Из беседы за столом понял, что от щуки, слегка присоленая и обалденного вкуса.

— А что это парень к нам забегался?

— О здоровье беседует. В ближайшую пору больше не появится.

После обеда опять пошли на двор. Уже чистый Потап привалился к ноге хозяина.

— А у Любы я вообще никакой желтой линии не вижу, — поделился ведун.

Подумалось: а я все — профан, профан. Не у всех она видно есть. Ну, большая часть народа и не поет. Хотя, говорят, раньше на гулянках массово пели. Но про то, что было тысячу лет назад, никто толком ничего не знает. Да и мозг переводит мне адаптированную версию. Помню, что должны быть какие-то гривны, куны, сребренники златники, а их нету. Да и в разных княжествах могут быть абсолютно разные деньги. Здесь рубль кусочек серебра, полтина в два раза меньше. Есть какие-то иностранные монеты, мелькают и золотые. Абсолютно чужая жизнь. Ведун сказал: