Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен - Страница 59

Никто из людей Роберта и близко не подпускал его к складу, принимая то за вора, то за попрошайку, а когда он попытался подкараулить торговца на безлюдной улице, тот решил, что он убийца, намеревающийся перерезать ему глотку. Роберт так заорал, подзывая караульных, что валяльщику ничего не оставалось, как пуститься наутёк, чтобы избежать ареста.

Он услышал, как, к его радости, ворота вновь распахнулись, пропуская едущую верхом хозяйку. Именно этого он и ждал. Выехав за ворота, она развернулась и поскакала в сторону реки.

Тенни стоял в дверном проёме, глядя вслед госпоже Кэтлин. Он уже начинал смутно ощущать зловещий ореол, окружающий эту женщину. Мастер Роберт редко бывал дома днём, поэтому не знал о её частых отлучках. Но Тенни это казалось подозрительным, что-то странное было в этих поездках.

Он резко покачал головой. Померещится всякое! Госпожа Эдит была домоседкой и терпеть не могла верховую езду, но далеко не все женщины таковы. Вероятно, он искал подвох там, где его в помине не было. Вот к чему приводят все эти россказни Беаты, которая днём и ночью полощет Кэтлин почём зря.

Он слушал её причудливые рассказы, и, казалось, даже святые на небесах поражались неистощимости её фантазии. Если одна женщина ополчится на другую, тут бессильны любые аргументы. Однако Тенни неоднократно просил Беату помалкивать про Кэтлин при мастере Роберте, если ей дорого её место.

— Как говорила на старости лет моя матушка: «Не замечай, не слушай и не болтай лишнего, и тогда против тебя ничего лишнего не скажут».

Но даже пытаясь убедить себя, что всё это лишь домыслы Беаты, он не мог избавиться от растущего беспокойства. А уж что касается её сына, он выглядел так, что трижды подумаешь, прежде чем прогуляться с ним тёмной ночкой, да и то держа одну руку на кошельке, а другую — на рукояти кинжала.

Вздохнув, Тенни начал закрывать тяжёлые ворота, но почувствовал, что кто-то держит их с обратной стороны. Не будь он так рассеян, он бы отреагировал молниеносно, дернув створкой в противоположную сторону, но темная фигура проскользнула внутрь прежде, чем Тении успел оценить ситуацию.

Валяльщик стоял во дворе и тяжело дышал, лишь на волосок избежав участи быть раздавленным в притворе ворот. Но опыт последних нескольких лет научил его ловкости, свойственной лишь уличным пострелам.

— Чего тебе надо? — грозно спросил Тенни. — Ты не смеешь сюда врываться. За милостыней ступай попрошайничать на рынок вместе с остальными.

Собравшаяся складками на теле незнакомца одежда явно была пошита на более плотного и низкого мужчину. Собственно, так оно и было, ибо одёжку он стащил с кустов, где её развесили для просушки. Здесь рубашка, там — штаны, в надежде, что рачительные хозяйки решат, будто их утащили собаки или сдуло ветром. Но свисающий под странным углом правый рукав навёл Тенни на мысль, что рука под ним либо отсутствует, либо высохла и не действует.

— Я здесь не ради милостыни, — ответил валяльщик. — Мне надо переговорить с вашим хозяином. Я ищу работу… вроде сукновала.

Тенни невольно отпрянул. Сукновалы или валяльщики целый день топтались по колено в застоявшейся моче, уплотняя шерстяную ткань. Это была довольно грязная работа, и они ещё долго смердели, отмотав тяжёлую смену. Летом их вечно преследовал рой мух, привлечённых жуткой вонью, хотя Тенни вынужден был признать, что незнакомец выглядел гораздо опрятнее, чем его коллеги. Видимо, он некоторое время сидел без работы.

— Насчёт работы тебе следует поговорить с управляющим…

Тенни запнулся. Он всё никак не мог привыкнуть, что нет никакого управляющего, с тех пор как погиб Ян. Тенни скучал по парню, ожидая, что он вот-вот въедет в ворота с новой порцией анекдотов, по большей части похабных, услышанных им на пристани. Он грустно улыбнулся собственным воспоминаниям.

— Управляющего временно нет. Тебе следует поговорить с надсмотрщиком. Его зовут Фальк. Найдёшь его на складе, что у пристани, по крайне мере, он должен там находиться, но если его там нет, поищи в одном из брейдфордских кабаков. Я бы на твоём месте именно с кабаков и начал: и время сэкономишь, и ноги лишний раз не придётся топтать.

— Мне нужен именно мастер Роберт. Пожалуйста, я должен сказать ему…

— Что сказать? — Роберт вышел к ним навстречу через открывшуюся заднюю дверь. — Тенни, что он здесь делает? Я думал, у тебя хватит ума не пускать сюда незнакомцев после того, как изрезали мою кровать.

Тенни занервничал. Сказать, что этот мужчина проник сюда самовольно — мастер Роберт решит, что он уже стар для этой работы, и наймёт кого-то помоложе и порасторопнее. Пусть лучше думает, будто он впустил его по собственной воле.

— Он ищет работу, мастер Роберт. Говорит, что он сукновал по профессии. В наши дни на такую работу не много желающих. Я думал, может, вам понадобится опытный работник. Он вроде довольно сообразительный, — добавил Тенни, пытаясь замолвить словечко за валяльщика, который, судя по впалым щекам и тёмным кругам вокруг глаз, отчаянно нуждался в деньгах, чтобы хоть чем-то перекусить, пока его желудок окончательно не усох.

Роберт хитро прищурился, осматривая незнакомца.

— Никакой он не сукновал! Взгляни на его ступни.

Тенни посмотрел на незнакомца. Мужчина был обут в кожаные сандалии на толстой деревянной подошве. Его ноги были перепачканы, а под длинные отросшие ногти на ногах набилась грязь, обычные ступни человека, что постоянно ходит по грязным улицам.

Его ноги были бы белыми, моча съела бы всю грязь вместе с ногтями, топчись он в ней каждый день.

Мужчина переминался с ноги на ногу, словно пытаясь зарыться ступнями в булыжную кладку двора.

— Я не работал уже много месяцев.

— Ты не работал сукновалом ни дня. Если ногти и отрастают, они уже на всю жизнь деформированы. А твои глаза? У валяльщиков они вечно слезятся от едких паров. Зачем ты здесь? Тебя подослал Мэтью Йохан. Ты хочешь сотворить со мной то, что сделали флорентийцы с моим сыном?

— Я не флорентиец. Вы должны выслушать меня, мастер Роберт. — Незнакомец сделал несколько шагов навстречу Роберту. — Я пришёл предупредить вас.

Глаза Роберта округлились от испуга.

— Гони его! Вышвырни его и запри ворота, Тенни! — завопил он, отступая к дверям дома. — Я сказал, гони его в три шеи!

— Вам грозит опасность! — в отчаянии произнёс незнакомец. — Вы должны…

Но Тенни уже пытался вытолкать его за ворота, схватив за шиворот. Незнакомец сопротивлялся, поставив деревянную подошву в щель.

— Если тебе дорога жизнь хозяина, заставь его, пока не поздно, прислушаться к голосу разума. Женщина, на которой он женился — не та, за кого себя выдаёт. Передай хозяину, пусть разыщет меня. Я расскажу ему всё.

Тенни оглянулся, но мастер Роберт уже исчез в доме, захлопнув за собой дверь. Он обернулся к валяльщику, понизив голос до шёпота:

— Я ничего не обещаю, но если ему вдруг вздумается с тобой пообщаться, где тебя искать?

— Ищи меня у церкви Святого Иоанна Бессребреника, — вымолвил незнакомец. — Но ему следует поторопиться, иначе ещё до конца лета он будет лежать рядом со своей женой и сыном.

Глава 36

Ведьмы не способны лить слёзы в присутствии судей.

Беата

— О чём это вы тут шепчетесь? — спросила я, подойдя к играющим во дворе Адаму и Леонии.

Адам отпрянул от девушки, словно я застала их за каким-то нечестивым занятием, но Леония презрительно сверкнула глазами: как смею я, простая служанка, совать нос в её дела? Она была столь же высокомерна, как и её мать, но мастер Роберт предпочитал этого не замечать. Вероятно, он думал, что девочка даже писает розовой водой. Мне было больно наблюдать, как он балует её, скупясь на ласковое слово для родного сына, недавно потерявшего мать и брата.

— Что это у тебя? — Я заметила, как Адам что-то поспешно сунул в руку Леонии.

Воспитывая Яна, я усвоила, что, если парень что-то скрывает, значит, в чём-то провинился. Адам перевёл взгляд на Леонию, но оба хранили молчание. Мне это не понравилось. Адам всегда был таким открытым, честным мальчиком, но за последние несколько недель стал скрытным и изворотливым. Я пыталась не думать о нём дурно. Что вы хотите от бедного ребёнка, учитывая, через что ему пришлось пройти? Но чем меньше времени он проводил в обществе этой девчонки, тем спокойнее было у меня на сердце.