Белла (ЛП) - Грэм Уинстон - Страница 49

Джордж серьезно задумался.

— Можно придумать что угодно, если обладать богатым воображением. С таким же успехом можно обвинить самого Придо.

— Да брось...

— Тогда почему он так хлопочет об этом деле? Где он находился, когда убили Агнету? Он мог быть где угодно. Нам известно, где он был во время убийства девицы Полмеск. Здесь, в доме, наслаждался нашим, вернее твоим щедрым гостеприимством. Мне трудно мыслить, как преступнику с больной психикой, но общеизвестно, что убийцам свойственно возвращаться к старым местам. Мы знаем, что он до сих пор не оправился от нервного срыва после Ватерлоо. Психика его могла настолько расшататься, чтобы это переросло в злобу на женщин...

— Мой дорогой Джордж, какая гениальная теория! Развивая эту идею, можно предположить, что он даже завел жалкую интрижку с Мэри Полмеск, а потом решил от нее избавиться. Как-никак, это был его первый визит к нам, и он провел здесь четыре дня. И ты считаешь, что сейчас он вернулся на место собственного преступления?

— Можешь насмехаться, — сказал Джордж. — Я просто выдвинул теорию, чтобы доказать — теорий масса, и каждая может быть и правдивой, и лживой. Говорю же, никто не знает и никогда не узнает.

Харриет встала.

— Пошлю Треглоуна за Хендерсоном. Сложно сказать наверняка. Кстати, где Урсула?

— На уроке фортепиано. К счастью для нас, здесь звук не слышно.

— Она не особо музыкальна. Зачем ты настаиваешь на уроках?

— Потому что это непременный атрибут образования юной леди. По крайней мере, так считается.

— У меня вот нет слуха, — задумчиво произнесла Харриет. — И я ничего не потеряла, не научившись играть.

— Ты вышла за того олуха Картера.

— Детская выходка. Уверяю тебя, музыка тут ни при чем! Все дело в похоти. Именно это сподвигло меня на брак, а также уверенность в том, что он богаче, чем оказалось на самом деле.

— Когда ты вышла за меня, то наверняка тоже питала какие-то иллюзии.

— Ничего подобного. Ты очень богат, Джордж. И не унаследовал состояние. Это преимущество, а не недостаток. Огромные поместья, передающиеся по наследству, редко приносят выгоду. В основном такие деньги утекают сквозь пальцы. А вот ты выработал привычку зарабатывать деньги и продолжаешь в том же духе.

— Ну да. Я зарабатываю деньги, а ты их тратишь!

— Именно. А что еще с ними делать? Или есть какой-то другой вариант?

Джордж ухмыльнулся, скрывая легкое удовлетворение.

— Мне сказали, что младшая девица Полдарк помолвлена с тем усатым парнем, с которым пришла на прием.

Вернувшись домой, он впервые открыто заговорил с Харриет о приеме.

— Так я слышала.

— Очередной никчемный армейский офицер? После войны их полно по всему графству. Половина без средств к существованию. Твоего доброго знакомого Придо ждала бы такая же участь, если бы не родственные связи.

— Мне сказали, что у Кристофера Хавергала тоже есть кое-какие связи, а сейчас он работает у Ротшильда.

— Это Полдарк тебе успел сообщить, когда вы устроили целое танцевальное представление?

— Нет, нам не хватило дыхания на беседу. Я услышала от Полли Кодрингтон, которая обычно в курсе таких вещей.

Джордж потеребил гинеи в кармашке и замолчал.

— У Ротшильда, ха! Я знаком с Натаном и сильно сомневаюсь, что это теплое местечко. Парню придется попотеть, чтобы заработать на хлеб насущный.

— А еще Полли сообщила, что Изабелла-Роуз вот-вот добьется успеха в певческой карьере, — добавила Харриет, ощущая себя бестактной.

— Успеха? — повторил Джордж. — Та девица? Если она запоет на подмостках Лондона, ее засмеют и освищут.

Глава двенадцатая

Когда Изабелла-Роуз вернулась в Лондон, город обволакивал желтоватый туман. Лежал повсюду, проникая везде, закрывая обзор. Солнце скрылось, огни горели даже в полдень. Огромный город окружили печи для извести и кирпичные заводы; они словно взяли город в осаду, источая газ, чтобы жители задохнулись. Телеги, тачки, экипажи, да и всадники тащились черепашьим шагом, люди ругались и окликали опасно маячившие на пути тени. Горящие факелы еще сильнее уплотняли туман.

Время от времени движение застопоривалось, и каждый нетерпеливо хотел вырваться из толпы. Вонь немытых тел неумолимо смешивалась с запахом гниющей растительности, дохлой рыбы, лошадиного и коровьего навоза и кислого молока.

Если высморкаться, платок темнел, как сточная канава. Практически все кашляли и отхаркивались. Свирепствовал грипп, бронхит и чахотка. По своей натуре Белла не привыкла чего-либо опасаться, особенно инфекции, но два небольших выступления, намеченных на первую неделю февраля вынуждали ее беречь голос.

Белла пела небольшую, но важную партию в «Торжественной мессе» Уильяма Бёрда в церкви Святого Мартина, а через неделю ей впервые в жизни предстояло выступить на концерте перед герцогом Кембриджским. Она исполняла небольшой номер, но Кристофер настаивал, что она произведет впечатление не только голосом.

А потом скончался старый король.

Об этом стало известно около десяти вечера, в субботу двадцать девятого января. Он так долго сторонился глаз общественности, слепой, глухой и слабоумный, а старший сын так долго был регентом, что прозвище «фермер Георг» уже давно позабыли. Но поскольку все его сыновья были чрезвычайно непопулярны, в особенности сам принц-регент, общественность отнеслась к старику с глубоким уважением и с пылким чувством вспоминала прежние времена. Пусть формально, но он был королем Англии шестьдесят лет, и кончина его стала концом эпохи.

Все воскресенье в окутанным туманом городе новость провозглашали колокола. Каждый колокол сотен церквей. В церквях толпился народ. Уличные шествия и демонстрации наводнили площади. Лавки закрыли до понедельника, а также театры и увеселительные заведения.

Газета «Таймс» в понедельник объявила, что все театры закрыты до окончания похорон, которые состоятся в первый день великого поста в среду через две недели.

Белле с трудом верилось в такое невезение. Выступление перед герцогом Кембриджским явно не состоится, но «Торжественную мессу» не должны отменять, ведь она как раз соответствует настроению! Кристофер справился об этом, и ему ответили отрицательно. В каком-то смысле концерт расценивается как развлечение; хотя он состоится в церкви, но публика обязана покупать билеты, а значит, концерт запрещен. Соответственно, вечером проведут богослужение, выступит преподобный доктор Айрланд, настоятель Вестминстера.

В новом году Белла всего три раза посетила школу профессора Фредерикса. Густой туман и многолюдные улицы, где народ буйствовал с самого Рождества, побудили Кристофера и миссис Пелэм отговорить Беллу не выезжать даже с сопровождением. Это не только огорчило, но и встревожило Беллу. У нее создалось впечатление, будто ее певческая карьера застопорилась, а теперь еще и в театр не сходить. Иногда Белле казалось, что драмы интереснее опер. Она обожала мелодрамы, особенно в Королевском театре «Кобург» и «Адельфи».

К счастью, Кристофер в следующий вторник получил приглашение на прием. Его устраивал в отеле «Палтни» на Пикадилли немецкий граф фон Баденберг, знакомый Ротшильдов.

Они собрались в номере, всего двадцать человек. Франц фон Баденберг — белокурый молодой человек лет тридцати, обладал сильным голосом, закрученными длинными усами и вторым подбородком, который трясся, когда юноша хохотал, а делал он это часто. Белла сразу заметила знакомого русого юношу, Мориса Валери.

Народ на улицах, то ли из-за указа, то ли из чувства уважения, после кончины короля оделся в черное. Через пару дней скончался и его младший сын, герцог Кентский, а совсем скоро появилась новость, что принц-регент, нынешний король Георг IV, слег с воспалением легких. Все кашляли в сыром желтом тумане. Так что этот прием стал настоящей отдушиной. Молодость, крепкое здоровье, прекрасное настроение, вино, еда и смех: они собрались наперекор унынию и мраку, создали островок света и тепла в скорбящем городе.