Синий лед (СИ) - Ланской Георгий Александрович - Страница 65

Дома, от тоски она перемыла всю квартиру, включая окна, хотя было еще довольно прохладно, по старинке протерла стекла газетами до скрипа, умудрившись не вывалиться с пятого этажа, выбросила три пакета с мусором и старыми вещами и, спустя два часа с усмешкой наблюдала, как по двору ходит бомжиха в Сашином выпускном платье.

После уборки, измотанная и несчастная, она сидела на диване, тупо уставившись в одну точку. Уже давно Саша не испытывала такой смертельной тоски. Новое приключение, коснувшееся ее по касательной, всколыхнуло забытые чувства по Шмелеву.

Больше всего ей хотелось, чтобы сейчас он просто позвонил в дверь. Однако, она понимала — этому не бывать.

«За счастье бороться надо!» — голосом мультяшной вороны прокаркала в голове избавительная мысль.

Сметая на пути все, Саша выдернула из шкафа джинсы и кофту, кое-как причесалась, схватила курточку и выбежала на улицу, хотя было уже довольно поздно. Остановив такси, Она назвала водителю адрес Шмелева. За окном мелькали фонари, в динамиках водителя грустно пела французская певица Каас, у которой, кажется, ни в одной песне не было повода для оптимизма. Слушая ее гортанные мурлыканья Саша представляла, что сейчас скажет Шмелеву, и что он ей ответит. Разумеется, воображение рисовало ей самые радужные варианты.

Первым ударом было то, что Никиты не оказалось дома.

Она просидела на скамейке перед подъездом несколько минут, пока кто-то из соседей не впустил ее внутрь. Дойдя до Никиткиной двери, Саша позвонила, послушала тишину и вроде бы недовольное чириканье мальчика Гриши, а потом обреченно поднялась на пролет выше и уселась на подоконник.

Она проторчала в подъезде минут сорок, И когда уже было слишком поздно для визитов, неохотно поднялась и бросила взгляд в окно.

У подъезда стояла машина, битый Шмелевский «фольксваген» оттенка «вырви глаз», и из него выходили двое. Пару Саша опознала сразу: Никита и Юля, ненавистная Быстрова, гадюка, извечная соперница. Но теперь что-то изменилось, и она сразу засекла это женским радаром. Замерев на лестнице, Саша вжалась в стену, наблюдая в щель между пролетами, как те поднимаются по ступеням. В их негромком смехе, голосах, и до боли интимных объятиях сквозило истинное намерение грядущих занятий, намерение, не оставляющее места для сомнений.

Зажмурившись, Саша услышала, как хлопнула дверь. Только тогда она стала спускаться вниз, называя себя идиоткой, осознав, что Никита окончательно расставил все точки над i. Выйдя на улицу, Саша вызвала такси и уехала домой, стараясь думать о чем угодно, только не об этих двоих, расстающихся и снова сближающихся, слишком одинаковых, чтобы быть порознь, слишком одинаковых, чтобы остаться вместе.