Запечатанный - Демченко Антон - Страница 51

— «Ведьма-1», есть готовность, — раздался напряженный голос Елизаветы.

— «Ведьма-2» готова, — тут же подхватила Мила.

— «Башня» готова, — процедила Лина.

— Принято, — кивнула Ольга. — «Ведьмы», даю целеуказание. На вас «муравьи». «Башня» — за тобой «упыри» и «ролики».

Часть экрана с картой перед Линой расцвела отметками местоположения бронетехники противника, тех самых «роликов» и стационарных огневых точек. Ну да, закопались в землю и ждут. А потом ка-ак пуганут со всех стволов! Потому и зовутся «упырями»… А после знакомства с «Шершнем» станут покойниками, смирными и тихими, как им и положено. Уж Лина постарается.

Бой вышел коротким. Дождавшись первого, оказавшегося не слишком удачным выстрела со стороны засады, платформа резко замерла на месте и, окутавшись щитом, попятилась назад. А в следующую секунду воздух наполнился истошным визгом заработавшего «Янычара». Следом зашипел гранатомет, и на опушку леса обрушился огненный вал взрывов. Попытавшуюся огрызнуться невразумительную танкетку, прятавшуюся в персональном «окопе», накрыло четырьмя реактивными гранатами подряд, отчего самоделка моментально запылала, взлетела в воздух и, перевернувшись, огненным комом рухнула на стоящие позади деревья. А еще через секунду у опушки замелькали черные тени «Визелей», поливающих позиции противника из плечевых стрелометов. На все про все у обозленных девушек ушло не более пяти минут… и более тысячи единиц боеприпасов в общей сложности.

Хлипковата засада оказалась, не иначе какой-то поизносившийся отряд наемников решил поправить свои дела, да силенок не рассчитал. Ну в самом деле, что это за противник? Одна самодельная самоходка, легкий бронетранспортер да три тяжелых стреломета на десяток бойцов. Против двух «Визелей» и «Шершня»… смех, да и только. Больше времени на сбор трофеев потратили, чем на бой.

И вот уже над опушкой леска в чистое темнеющее небо поднимается жирный чад сожженной техники, а казавшаяся такой легкой добычей спасплатформа удаляется прочь.

— Не скажи, — покачала головой Ольга, выслушав презрительное фырканье Милы. — Разбойнички нам, конечно, попались небогатые, но умные. Не ты ли только что их генератор помех в кузов грузила? То-то! Если бы не идея Жорика с заменой прежнего «москита» на «Сквозняк»,[14] мы эту засаду и за сотню метров не разглядели бы. А им одного удачного выстрела той самоделки хватило бы, чтобы пробить броню нашей малышки, и кто его знает, как тогда дело обернулось бы.

— Девчонки, Кирилл сообщение прислал! — Довольная Елизавета ввинтилась в разговор Бестужевой и Громовой.

— Ну? — с нетерпением откликнулась Лина.

— Анна в операционной. Заряды оказались «пустыми», Осип Михайлович их уже извлек, — протараторила рыжая. — Задета ключица, но это не страшно, на заживление уйдет всего три-четыре дня интенсивной терапии. А вот со вторым зарядом сложнее, он прошил легкое и сломал ребро, но тут доктор велел передать тебе свою благодарность: эфирный фиксатор, говорит, применила правильно и вовремя. Ну и с «пробкой» хорошо придумала, пневмоторакса удалось избежать. В общем, там проблема только с заживлением. Ткани нежные, контроль нужен постоянный, во избежание осложнений. Но за неделю обещает поставить девочку на ноги.

Лина, слушавшая подругу, вытянувшись в струнку от напряжения, облегченно вздохнула, расслабленно расплылась в кресле и, почти незаметно улыбнувшись, ушла в себя. Да так основательно, что не обратила никакого внимания на замечание Елизаветы о том, что по возвращении Кирилл обещал устроить ей основательную головомойку. Плевать!

— М-да, кто бы мог подумать, что этот ангелок только что накрошил в мелкую паленую стружку два броневика и отправил на тот свет их экипажи? Лиза, свяжись с Вячеславом, успокой парня, а то ведь он там «с нервов» может войну устроить. Разнесет еще этот Пернау ко всем чертям и сам поляжет. Что потом его сестре скажем? — произнесла Ольга, задумчиво глянув на продолжающую чему-то улыбаться Лину. Но тут же тряхнула головой и вновь переключила внимание на ухабистую дорогу. Это Кириллу пара тысяч километров, оказывается, не расстояние. А им до базы еще ползти и ползти.

— Сделаю, — отозвалась рыжая и тут же принялась что-то набивать на своем коммуникаторе.

Обещанные наемницей «минут сорок» растянулись для Вячеслава в целую вечность, немую, тягучую… и тяжкую. Он не помнил, как ушел с площади перед ратушей, как пробирался через полгорода и как вообще оказался в подвале, куда еще недавно стаскивал все, что могло пригодиться ему и сестре для побега… и в котором сейчас было так же пусто, как в голове самого Вячка. В себя юноша пришел, уже сидя за столом и сжимая в руке коммуникатор, с которого не сводил взгляда. Шок. Так, наверное, определил бы состояние юноши любой врач и оказался прав. Почти.

Там, у ратуши, увидев, как падает наземь его сестра, заливая ступени своей кровью, Стрелков, в попытке сбежать от накатившего ужаса, использовал технику, которую зарекался применять с той ночи, когда устроил «побег» Ирмы и Адама. Прием, названный им «отстраненностью», Вячко придумал давно в поисках способа скрыть свои эмоции от любопытной сестры-эмпата с развивающимся Даром. Один из многих провальных экспериментов, можно сказать. Провальный, если бы не один весьма интересный побочный эффект, поменявший минус на плюс… в определенном смысле.

«Отстраненность» помимо глушения эмоций, дарила уверенность. Достаточно было дать себе некоторую установку, и лишенный эмоциональной раскачки разум заставлял действовать тело без сомнений и колебаний, с потрясающей эффективностью. Скорость реакции, движений, просчета вариантов действий и их выбора вырастала многократно, и пусть она недотягивала до возможностей, предоставляемых обычным ускоряющим мышление трансом, но зато и не грозила вывихами-переломами и ожогами, как тот же транс, при движении в котором даже накачанное Эфиром тело Вячка могло сломать само себя при малейшей поспешности.

Но был у этой техники и один очень большой минус. Да, она позволяла действовать очень быстро и с максимальной эффективностью, напрочь отсекая сомнения и переживания, но «отключенные» эмоции на самом деле никуда не девались, скорее просто прятались где-то в глубине разума. Так что стоило Вячку выйти из состояния «отстраненности», будто отперев тем самым подвал с закрытыми в нем чувствами, как те затапливали его разом, одной чудовищной волной. Хорошо, если действия, совершенные под «отстраненностью», в обычном состоянии не вызывали у Стрелкова сильных эмоций, тогда волна была вполне… вполне переживаемой. Но после истории с казнью Зброевой и Поггера… Вячеслава до утра выворачивало от отвращения, брезгливости и ненависти. Именно тогда он и пообещал себе, что будет крайне осторожен с применением этой техники. Ничего удивительного: четыре часа в обнимку с «белым другом» кому угодно мозги вправят.

Да вот не выдержал. Стоило увидеть кровь сестры на руках, как «отстраненность» будто сама собой накатила. Хотя в тот момент оно, наверное, было и к лучшему. В противном случае он вполне мог сорваться и устроить на площади натуральную бойню, которая, скорее всего, закончилась бы гарантированной гибелью не только чокнувшегося старика, но и Анны… и самого Вячка. И это был совсем не тот размен, который его устроил бы.

Вздрогнув, Стрелков поднялся со стула и, шагнув в угол комнаты, решительно опустил зад прямо на пыльный пол. Зубы сжали выуженную из кармана предусмотрительно приготовленную деревяшку… а в следующую секунду на руке Вячка завибрировал коммуникатор. Пришлось прервать приготовления.

Появившаяся на развернутом экране рыжая наемница окинула взглядом бесстрастное лицо Вячеслава и нахмурилась. Впрочем, уже через секунду она тряхнула головой и подробно, с кучей медицинских терминов, «доложила» о состоянии Анны. Вячко внимательно выслушал Елизавету, кивнул…

— Когда и как я могу встретиться с сестрой? — Ровный тон Стрелкова на миг сбил рыжую с толку.