Перки, кач, ректификат! (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 59

Глава 15 «Перед смертью не надышишься»

Локация «Город “Грединбург”. Таверна “Три карася”»

К столу, за которым сидели Роман и Александр, подошел Гриша и с улыбкой произнес:

— Здрасте!

— Здарова, бродяги! — махнул лапой с плеча Сева и быстренько спрыгнул на пол.

Енот не стал ходить ногами по столу, а сразу забрался на ведро, которое Гриша установил на лавке.

— Где вас носило? — хмуро спросил фея-инквизитор. — Час уже как ждем.

— К одному алхимику за ядом ходили, — махнул лапой Савелий, устраиваясь на ведре в позу лотоса. — Хорошую отраву варит, хоть сам лучник-ПК, но я не знаю никого, кто сделает яд мощнее…

— У профа тоже, вроде, зелья варят в ордене, — напомнил Александр.

— У него только брагу варят, да самогон гонят, — хмыкнул енот. — А яды — это дело совершенно другое.

— Много потратили? — Рома со вздохом взглянул на странную парочку.

— Соточку рыжими, остальное делом отплатили…

— Чего? — не понял инквизитор.

— Рыжие — это монеты золотые…

— Я понял, что такое «Рыжые», ты мне про «дело» расскажи, — фея напрягся, ожидая рассказа енота.

— А че там рассказывать? — пожал плечами Сева. — На караван нас позвали. Клан один обанкротили. Имущество распродали, тут и потекли караваны с грузом из складов и сокровищницы.

— Вы хоть в нее не совались? — строго спросил Рома.

— Да мы чего? Дурные? — замотал головой Савелий. — Компания хорошая собралась просто. Парочка стукачей просекла караван, который ресы перетаскивал, но там ларчик был зачарованый. В нем рыжа и цацки. Цацки вроде неплохие обещали, на сивого мерина и телегу рома точно бы хватило.

— Цацки? — переспросил Саша.

— Артефакты, — пояснил Роман. — Про «Сивого мерина» — это образно.

Пилигрим понятливо закивал, а енот-полоскун продолжил рассказ:

— Ну, мы подписались. Че, раз на дело идут не лохи залетные, а уважаемые воры, с пустым карманом не останешься. Гриша вон, мешок на себя напялил и у дороги сел, баклан-фокусник на него иллюзию повесил — вылитый валун, хрен отличишь! Остальные по кустам и деревьям, луки в руки и давай караван на мокрое дело ждать. Там только я, да пяток мокрушников в траве лежали. Третью телегу ждали.

Сева достал из ножен маленький кинжал, который был больше похож на заколку, и начал вертеть его в руках. Он плавно перетек в позу «На кортах», но похоже никто из команды этого не заметил.

— Ну, сидим мы в траве, как те черти в табакерке, палим. Слышим топот. Вперед сунулись три мента на коняках и тишина. Мы репу чесать — кидалово? Потом прислушались — телеги грохочут. Лежим дальше. Смотрим — едет караван.

Саша и Рома настолько увлеклись рассказом, что про профессора никто даже толком не вспомнил. Если Сева начинал рассказывать байки, то оторваться от «остросюжетного рассказа» было довольно трудно даже с учетом того, что часть блатных слов поняли не все.

— Ну, а дальше началось все по плану. Гриша у первой телеги вскочил и лошади дубиной по черепушке — хоп! Та с копыт на землю, а телега поперек дороги. Хрен ты вперед проедешь, а за последней телегой фокусник хлопушки рвет. Там все свистит, хлопает, искрами сыплет. Кони рвут вперед, телеги заваливают, упряжь рвут. Кипиш, что от слезадавки в хате. А тут наши с кустов стрелами бьют. Сильно бьют! С телег в доспехах лезут, как ОМОН на бунте, стрелы свистят, а мы сидим в траве, в штаны потиху от таких делов срем. Базар был, мол все делаем без мокрухи. Пока наши отвлекают — мы в телегу нырк, сундучок в охапку и на лыжи. А тут мочилово, не хуже чем с тем кланом!

— Пахло плохо! — добавил Гриша.

— Чем кончилось то? — усмехнулся фея-инквизитор внезапным приключениям енота и тролля.

— Как чем? Тот ОМОН стрелами тыкать начали, но они тоже не дураки. Телеги опрокинули и за ними давай шкериться. Пока наши обходили их со спины, тот хилмач, чтобы на него напал такой же срач, — всем яду под стрелы раздавать начал. Ну нас то много, а путевых ядов у него с собой было флаконов пять — не больше. Остальное дурь дикая. Как начали по тем латникам херачить — вот тогда вонь и понеслась. Там каждый второй с животом сгибался, глазами очко искал. А уж кто в лошадей тем ядом попал — голову бы открутил. Те копытные твари полдороги засрали.

— Вы ларец тот сперли? — не выдержал уже Саша.

— Так я же рассказываю! — взбеленился енот. — Там всех стрелами перетыкали, на дороге наступить некуда — где навоз, где блевотина. Оно конечно с ядом быстрее получилось их раскидать, но вонь стояла такая, что хоть плачь, хоть хилмачу тому рожу бей.

— Не набили?

— Набили, но что толку, телеги перевернуты, товар весь в дерьме. Пока весь товар в дерьме перерыли, пока стукачам рожи били, тут уже подмога прискакала на лошадях. Скачут, мечами, топорами машут, а тут мы, три десятка честных жуликов в говне перемазанных. Там орут «Палево!», старший орет «Роги шкерьтесь и ларец ищите!», тут орут «Менты козлы, стрелой им в ухо!». А я че? Я ниче! Я в канаву, тень включил и давай думать. — Сева выпрямился и выпятил грудь. — Наших положат — к гадалке не ходи. У каждого за спиной стрел с три десятка, не больше осталось. Надо ларец брать и деру давать. Стукачи говорили, что телега третья, а в третьей я сам шмонал. Нет там ни черта, даже пол простучал. Думаю раз в этой третьей нет, значит должна быть другая третья. Ну я и допетрил. Третью с конца шманать надо. А она у мусаров под копытами. А тут…

Енот встал и начал размахивать лапами и активно жестикулировать.

— Наши давай как пулеметы стрелами долбить, красноперые на конях несутся, мечами машут, кони под ними срутся и глаза пучат от стрел в загривке. Все орут, кипиш, грязь, говно и кровь, носок мне в баланду! — полоскун прикрыл лапками лицо. — Гриша с телеги дрын сорвал длиннющий — давай им как тот ДПСник крутить, только в полоску не намалевал. А я че? Я ж не мокрушник, мое дело тихое. Я из канавы шасть к телеге той в конце. Под ногами чача вонючая, нос уже не чует, но слезы бегут — глаза режет. Я как тот лыжник на катке — палки есть, снег есть, но чет еду боком. У самой телеги рожей чачу пропахал, благо не спалили. Не до меня было. В телегу шмырк — там ларец, с три буханки кирпича черного. Тяжелый зараза и в инвентарь не лезет.

Сева нагибается и начинает изображать черепаху на четырех ногах.

— Я его на горбу давай тащить — пишет «хрен тебе Вася — перегруз». Я не будь дураком хоп — на четыре кости, это мне один ушлый фраер подсказал, прегруз исчез. Только собирался сигануть к нашим — думаю спалят. — Вор рецидивист поймал недоумевающий взгляд Александра и принялся пояснять: — Ну ты думалку напряги, сундучок по говну куда-то ползет. Нормально, не? Я думаю — надо че-то мутить. Хватанул мешок, цветы с него красные высыпал и сундук в него. Думаю, а че делать? В инвентарь мне тот сундук не спрятать, замок магический, полезу, а ну как жахнет, разбить тоже хрен, у меня лапки. Вот и решил, была не была. Мне только до канавы проскочить. Взвалил сундук на горб, на четыре кости встал и, как та Тортила, на четырех костях в канаву по дерьмецу то и пополз. А тут еще и Гриша разошелся. Его три латника рубят, а он дрын одному об хребет сломал и свою дубину достал…

— Меч, — поправил тролль.

— Да какой это меч, если ты той кобыле по башке плашмя треснул, а меня мозгами заляпало, пока в канаву полз, — возмутился Савелий. — Между нами не меньше ста метров было!

Троль, тем временем, достал из инвентаря свой дрын, чуть не опрокинув пару тарелок и открыл описание предмета.

Класс оружия: Меч

Тыкая в эту строчку пальцем он повторил:

— Меч!

— Да, хрен с ним, с мечом. В общем, я тот ларец до нашего пахана дотащил. Тот из мешка его достал и к себе в инвентарь. Я с мешком в руках как дурак стою, туплю, а он орет: «Щемись братва!». Все и прыснули кто куда. Ушлые в портал, как пахан, а остальные в разные стороны, по-босячьи. Тут системка мол, Гришку замочили. Я думаю куда бежать? По беспределу на ментов бросаться? Так я вроде с головой дружу, да и больно это. Там ведь еще красноперые на лошадях снова прут, погоня, шмон, все дела, а за нашими фраерами вслед даже собак не надо. Так дерьмом несет, что птицы с веток падают. Вот теми птицами дорожки в лесу и высланы. Ну, я думаю, терять уже нечего. И так вся шерсть как лепеха конская слиплась. Я в мину лошадиную прыг, вторую сверху, Только нос и уши из дерьма торчат. Лежу, уши грею. Слышу, там наших по лесу гоняют, чуть не блюют от вони, но гоняют, те, кто у каравана остались матерятся. Один другому говори: «Смотри! На этой броне эффект висит! Обосрано!». Я в той куче чуть со смеху не давлюсь…