Тогда я иду к вам (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 46

Это было так круто, что я чуть не описалась!

Но вовремя вспомнила, что я невеста, и пошла дальше, теперь уже не отрывая взгляда от широкоплечего мужчины в черном с золотом камзоле.

Его белокурые кудри сияли чуть ли не больше, чем восторженно глядящие на меня глаза.

А улыбался он так же широко, как и я.

Внутри порхали бабочки. Я в платье своей мечты на свадьбе своей мечты выхожу замуж за мужчину своей мечты!

Ну что может быть лучше?!

Алик протянул мне раскрытую ладонь, а Еди отступил.

Я вложила дрожащие от волнения пальцы в его, и мы сделали еще два шага по направлению к умиленно глядящему на нас жрецу.

Я судорожно вздохнула.

Ректор ободряюще сжал мою руку.

— Мы собрались здесь… — начал церемонию жрец.

Глава 29 финальная

Ка-ач-кач…

Ка-ач-кач бам

Бульк

Ка-ач-кач…

Что за странные звуки?

Я попыталась очнуться — ну как там бывает, томно потянуться на незнакомых шелковых простынях, уставиться в расписной потолок и бла-бла-бла…

Но рука наткнулась на что-то склизкое, потом что-то зазвенело и я, наконец, и правда пришла в себя.

Села и осмотрелась.

Ну пи…ц…

Им пи…ц!

Темное, забитое вонючим хламом помещение — и я.

Качка, плеск — и я.

Цепь на ноге, порванное лучшее платье всех времен и народов — и, бл…ь, я!

В голове, в которую чем-то ударили — потому как болела она, родимая — постепенно выстроилась цепочка событий, приведших меня, похоже, в трюм корабля, которому, судя по моему отвратительному настроению, скоро предстоит стать призраком!

Так, на чем там остановился мой телевизор в прошлое?

Ага, на том моменте, когда мимиметр у меня так зашкаливал, что мог и сломаться.

Моя рука в руке ректора и мягкая улыбка жреца, который говорил самые вожделенные для девушки слова на свете.

Потом мы повернулись друг к другу, и я увидела сияющие ректорские глаза и нежную улыбку. Глаза, выражавшие искреннюю симпатию, радость от предстоящего события и, буквально спустя пару секунд… смятение от того, что он понял по моему лицу.

Смятение, грусть и обреченность. Вот такие глаза у него выразительные оказались.

Потому что он не только понял, но и принял.

И в глазах его появилась решительность, а потом блондинчик сжал сильнее мои руки в знак поддержки того, что я сейчас скажу, через силу улыбнулся и кивнул.

Ну я и сказала. В ответ на вопрос жреца.

— Нет.

А потом повторила погромче.

— НЕТ.

Потому что вот стоя перед алтарем поняла, что не того мужика я замуж хочу брать. А дарить счастье направо и налево я не согласна.

Понятно, что слезы умиления в церкви сменились на крики возмущения. Жрать-то на свадебном пиру всем хотелось.

И, конечно, нашелся умник, который вспомнил, что жениться надо хочешь-не хочешь, а то по закону Алик-то не может неженатым ходить после тридцати пяти.

Классный, конечно, закон — нам бы такой. Но не сейчас.

— От сердца отрываю, — буркнула напряженному Алику, который только что совершил самый благородный и глупый поступок в своей жизни.

Отказался от меня.

Поэтому я тоже готова совершить самый благородный и глупый поступок.

— Вы же торчите мне лю-бо-е желание? — повернулась я к королю, который, как и положено, сидел на первом ряду. Стоял уже, точнее, и, я бы даже сказала, к нам с Аликом подходил, как и многие другие, сжимая кольцо всевластия все сильнее.

— Да… — протянул король всея королевства не скрывая удивление.

— Так вот…правом данным мне желанием, я отменяю для Альдорелло ваш этот закон. Про свадьбу для тех, кому до… Пусть сам решает, когда, кого и с кем он захочет — и будет счастлив без всяких отборов.

Хм, эффектненько получилось.

Алик аж глазами влажно блеснул и пальчики мне поцеловал.

Хороший мальчик.

Ничо, будет и на его улице попаданка.

Но, пока я отвлекалась на его потенциальное счастливое будущее, и дожидалась от скрипящего зубами короля подтверждения исполнения уговора, гости, жаждущие банкета, подобрались к нам непозволительно близко.

Звеня когтями.

А ведь на улице еще народ ждет, когда молодые выйдут и слуги начнут традиционное разбрасывание монет… Эти так точно не простят отмену долго и счастливо…

Меня накрыло чувство дежа-вю.

Но, в отличие от прошлого раза, я была не одна. И моя команда уже просочилась между разгоряченной событиями толпой, скандирующей «Свадьбу! Свадьбу!» — кажется, особенно старались родители Альдорелло, которые мысленно уже качали внуков — и заняла оборонительную позицию.

Алик прижал меня к себе и под прикрытием нежности прошептал на ушко:

— Там в стене выход в маленькую комнату, где женихи ожидают. А в ней — дверка в сад. Ну там отли…Не важно, короче. Через сад выберешься на улицу. Давай, беги к нему, я прикрою…

Осмотрел вставшую рядом команду, готовую отдать жизни подороже, и улыбнулся.

— Мы прикроем.

Вот так и получилось что спустя пару минут я уже бежала в платье-в-котором-не-стоит-бегать в лабиринте пустынных улиц — а чего им пустынным-то не быть, все на моей свадьбе — пытаясь удалиться как можно дальше от храма.

Удачненько, конечно, все вышло, да только когда я хапнула достаточно кислорода, то осознала, что, собственно, «беги к нему» мне сказали, а где этот он сейчас находится не сообщили.

И я окончательно заплутала в огромной столице, которую знала только из окон кареты.

Остановилась. Отдышалась.

Так. Мне нужен план…

Но план мне не понадобился.

Потому что свернув в очередной проулок я увидела нескольких головорезов, которые, моментально оценив ситуацию, — хорошенькая блондиночка с сисечками, в платьюшке и с чем-то явно дорогостоящим на голове — начали на меня наступать.

Я — отступать.

И может смогла бы оторваться, если бы сзади меня не ударили, и я бы не потеряла сознание.

И очнулась явно в корабельном трюме. В грязном платье, без диадемки и в дурном настроении. А откуда ему быть хорошим, если меня похитили и везут мною торговать.

Выставят на подиум, в одной простыне, например.

Потом такие р-раз — и простыню сдернут. А там я, голенькая почти, в одних блестящих трусиках и лифчике. Кожица маслом намазанная для красоты, волосы каскадом белокурым…Все обомлеют и как давай за меня торговаться, суммы огромные предлагать. Но, победит, конечно, такой мускулистый и загадочный незнакомец. В маске Зорро.

Назовет сумму, от которой все только рот откроют, а потом подскочит и ревниво укутает меня снова в простынку…

От прекрасных грез меня отвлек очередной ка-ач, из-за которого с груды вещей отвалился какой-то мешок и упал на меня.

Нет, блин, так не пойдет. Я слишком ценный груз, чтобы держать меня в таких условиях — не знают как похищать нормально красавиц, я им объясню. ч.и.т.а.й на к.н.и.г.о.е.д.нет

Всмотрелась в цепь и осторожно вытащила из железного ободка ногу. Я бы даже сказала легко.

Не знаю, кого они возили прикованными раньше — может баб-мутантов — но я если пару дней не поем, так и вовсе в замочную скважину могу просочиться, не то что из таких кандал… кадалов…кандалей выскочить.

А я перед свадьбой от волнения…ладно, потому что хотела влезть в платье, ничего и не ела.

Подтянула верх платья, оторвала пару лишних метро-килограмм юбки — и бегать легче и главарь, глядишь, в ножки влюбится — взбила и без того растрепанные волосы аля я-только-из-трюма и полезла по лесенке к выходу.

И решительно дернула на себя дверь.

И конечно же отлетела вместе с ручкой, спиной назад, потому как дверь оказалась заперта — на замок, скорее всего, да с обратной стороны.

Ну-ну, ушлепочки, это мы еще посмотрим — кто кого.

Заозиралась.

Так, а вот и круглое окошко, затянутое чем-то мягким и полупрозрачным.

Отодрала и глянула — ну нормально, не в морские пучины ведет, а на палубу. Голова пролазит — так и остальное вытащу. И принялась вытаскивать, раздумывая, какая я замечательная и предусмотрительная, что осталась в одном полупрозрачном подъюбнике…