От «Наутилуса» до батискафа - Латиль Пьер де - Страница 29

Там, где погиб Магеллан

На палубе тем временем все уже занялись новым делом: готовят дночерпатель Петерсена для повторной попытки. Стальные челюсти большого ковша снова широко раскрыты над волнами.

И вдруг происходит авария: в тот самый момент, когда электрическую лебедку пускают в ход, мотор ее с грохотом выходит из строя — результат длительного воздействия на механизм влажной атмосферы тропиков.

Ближайшая земля — остров Динага, входящий в состав Филиппинского архипелага. Пять часов спустя «Галатея» бросает якорь в заливе Тубажон, как раз напротив селения Сен-Винсент.

Здесь, именно здесь, 27 апреля 1522 года разыгралась одна из величайших трагедий в истории человечества. У берегов этого маленького острова, который назывался в те времена островом Мактон, погиб великий Магеллан — первый человек, неопровержимо доказавший, что Земля действительно кругла.

Незадолго перед тем Магеллан обратил в христианство короля крупного острова Филиппинского архипелага Себу и был совершенно уверен в благожелательном отношении к себе его жителей. Однако ему не терпелось завоевать для Испании и маленький соседний островок Мактон. И здесь прославленный мореплаватель попал в ловушку, устроенную ему местными жителями, — ловушку настолько явную, что все сопровождавшие его испанские офицеры сразу разгадали ее. Но Магеллан ни за что не хотел показать туземцам, что сомневается в их дружественных чувствах и не доверяет им; кроме того, он, как всегда, верил в свою счастливую звезду.

Получив приглашение жителей Мактона, Магеллан высадился на берегу залива в сопровождении пятидесяти девяти человек своего экипажа и был сразу же атакован тысячами туземцев. Гордый завоеватель не мог допустить, чтобы испанцы обратились в бегство, но в конце концов все же вынужден был отдать приказ: медленно, сохраняя порядок, отходить к берегу. Сам он отступал последним, прикрывая посадку испанцев в шлюпки. Уже стоя в воде, он продолжает мужественно сражаться с десятками врагов; он ранен, он потерял алебарду. Метко пущенная стрела впивается в его правое бедро, ниже панциря; а левая нога давно не сгибается от старой раны. Он яростно вонзает свою пику в грудь одного из нападающих — и уже не в силах вытащить ее обратно. У него остается еще шпага… но нет — ловко брошенный камень раздробил правый локоть, и шпага падает из рук… Еще одна стрела впивается в левую, больную ногу, и, обливаясь кровью, великий мореплаватель падает в воду… Набежавшая волна накрывает его.

Смерть Магеллана вызвала яростное соперничество среди его офицеров, завершившееся рядом кровавых драм, которые превратили в тяжелый кошмар весь долгий путь возвращения экспедиции к берегам Испании. Но как мало значили все эти драмы по сравнению с величием открытия, сделанного Магелланом, когда его корабли достигли Филиппин! Он знал, что отсюда рукой подать до Малаккского пролива, в который ему уже довелось заходить раньше со стороны Индийского океана. Путешествие Магеллана неопровержимо доказывало, что океан, в котором великий мореплаватель нашел свою могилу, простирается вокруг всей земли и следовательно: земля — это шар!

И вот в тех же океанских водах, где человечество когда-то впервые узнало, что океан окружает землю со всех сторон, оно спустя четыре с лишним столетия убеждается в том, что этот океан обитаем вплоть до самых больших глубин и жизнь победоносно заполняет даже самые труднодоступные, самые сокровенные уголки нашей планеты.

Действительно, в ту минуту, когда «Галатея» бросала якорь в заливе Тубажон, Клод Зобелл с сияющим лицом появился на палубе:

«Есть бактерии!»

Они были живые. Более того: очутившись вновь в привычной для них обстановке, под давлением своих дорогих 1000 атмосфер, они снова начали интенсивно размножаться.

С этого момента крошечные создания — змеевидные палочки размером не более трех тысячных миллиметра каждая — не переставали делиться, давая жизнь всё новым и новым поколениям бактерий.

Родоначальники их пересекли Тихий океан, высадились в Калифорнии и нашли себе комфортабельное жилище под мощными компрессорами Скриппсовского института океанографии, где вплоть до сегодняшнего дня ведут счастливую и спокойную, лишенную всяких забот жизнь. Сами того не подозревая, они служат людям для чрезвычайно важных экспериментов: с помощью таких бактерий — любительниц колоссальных давлений, ученые надеются разгадать секрет образования залежей нефти на дне доисторических морей.

Но уже в тот знаменательный июльский вечер 1951 года морские бактерии, извлеченные «Галатеей» со дна Филиппинского желоба, вошли в историю науки: радиоволны донесли до Манилы, а из Манилы возвестили всему миру сенсационную новость о наличии жизни на глубине 10 328 метров. И на следующий же день крупный американский журнал запрашивал, настойчиво требовал фотографии этих необычайных созданий!

Через двое суток ремонт большой лебедки был закончен. К счастью, хорошая погода продолжала держаться. «Галатея» снялась с якоря и заторопилась к большим глубинам.

Удача продолжала сопутствовать датской экспедиции: эхолот сразу же показал глубину, превосходившую все встреченные до сего времени: более 10 400 метров!

Это был торжественный момент, к которому ученые готовились долгие годы, ради которого совершили длинное и утомительное путешествие вокруг всего земного шара; высочайшая вершина океанографической науки, медленно, но упорно пытавшейся в течение последнего столетия вырвать у океана одну за другой все его тайны. Человек опускал сеть в самые глубокие воды нашей планеты![15]

Из разнообразного ассортимента траловых сетей, которыми располагала «Галатея», профессор Брун выбрал трал с трехметровым входным отверстием, самый большой. Рискованное, но правильное решение! В самом деле, можно ли пожелать более благоприятных условий для этой сложнейшей операции? Море так спокойно, глубина так велика, дно такое ровное… Игра, как говорят в подобных случаях, стоит свеч!

И темной тропической ночью на 10°16′ северной широты и 126°42′ восточной долготы большая траловая сеть «Галатеи» ушла в десятикилометровую глубину.

Глава шестая

ЖИЗНЬ НА ГЛУБИНЕ 10000 МЕТРОВ

Призрак показывается из бездны

Профессор Брун стоял на пороге самого волнующего события своей жизни. В детстве, подобно большинству своих соотечественников, он мечтал стать моряком. Но врожденная хромота закрыла перед ним двери этой профессии. Тогда юношеская мечта о море превратилась в самозабвенное увлечение наукой о морских животных. Еще в детстве у маленького Антона была страсть к аквариумам. Брун поступает на зоологический факультет, избирает темой своей диссертации жизнь летучих рыб, становится ассистентом Иоханнеса Шмидта. И вот теперь он возглавляет большую океанографическую экспедицию на специально оборудованном корабле; он стал хозяином не только этого прекрасного корабля, но и всех сложнейших научных приборов, которые ученые опускают в глубины вод, чтобы исследовать неведомое. В нынешнее время, когда большинство морей так хорошо освоено, а корабли так технически совершенны, жизнь иного моряка течет спокойно, без всяких неожиданностей и приключений. Если бы Антон Брун осуществил свою детскую мечту, он не владел бы морем так, как он владеет им теперь, не был бы первым человеком, опустившим трал в глубочайшую бездну Мирового океана. Какой великолепный реванш над судьбой!

Два долгих часа разматывается огромная стальная катушка лебедки. Измеряется угол, под которым трос уходит в воду; измеряются скорость хода корабля, быстрота и направление течений, глубина океана под «Галатеей», длина вытравленного троса, его вес. И вот наконец можно считать, что трал достиг дна.

Если даже удар свинцового груза об океанское дно едва различим на глубине нескольких тысяч метров, то соприкосновение с океанским дном сети, которая тянется за кораблем на стальном тросе, преодолевая сопротивление вливающейся в нее воды, совершенно неощутимо при столь больших глубинах. Как же, в таком случае, определить, достигла ли сеть океанского дна?