Love is above all (СИ) - Кузнецова Екатерина "beaussible" - Страница 59

Все, что под нами происходит – это так далеко.

Но на полпути, мы в небо не взойдем

В то измерение, в котором мы с тобою вдвоем…

— Твоя любимая песня? — разместив руки на Полиной талии, я прижал её к себе, просто наслаждаясь таким простым, но приятным моментом.

— Одна из них, — и снова этот непрерывный зрительный контакт. А через мгновение ещё и её прекрасный голос… Господи, как я люблю, когда она поёт. Особенно, когда знаю, что поёт она именно мне.

Найти тебя среди тысяч и понять,

Что ты не просто плоть и кровь, а ты тот, а я та…

Ты тот, а я та… Эта фраза так четко и душевно прозвучала из её уст, что я почувствовал, как внутри меня что-то дрогнуло, а после какое-то необъяснимое тепло разлилось по всему телу, заставляя с каждой новой секундой всё сильнее понимать, как сильно я люблю стоящую передо мной девушку.

Найти тебя среди мелкого, средь пустот,

И вновь во всеуслышание кричать, что я та, а ты тот…

— Ты действительно та, Поль, — слегка отстраняя от себя девушку, я взял её за подбородок и заглянул в чистые глаза. — Та… — выдохнув это уже в её губы, я постарался через поцелуй передать всю нежность, всю теплоту, все чувства, которые у меня только есть. Надеюсь, получилось.

Пелагея правильно сказала, это лучший Новый год. И в этом году всё будет совершено иначе. Я знаю, чувствую, этот год всё изменит. В лучшую сторону. Хотя, куда ещё лучше, если она уже рядом?

[…]

Да уж, тот год действительно многое изменил. И далеко не в лучшую сторону. Он перечеркнул всё, что только можно было и нельзя. Хотя, наверное, стоит говорить не он, а я перечеркнул? Сам всё испортил, сам потерял, а потом ещё и сам страдал… Да, лучше не придумаешь. Ладно, чего уж сейчас вспоминать об этом? Никакого смысла в данный момент думать об этом уже нет. Что было, то прошло. Нужно уметь относиться к ошибкам и урокам жизни проще. Ведь главное в этой истории совсем не то, что я поступил как подонок по отношению к Поле, а то, что у меня появился шанс всё вернуть. И этот шанс я-то уж точно больше не упущу.

[…]

Уставший после такого насыщенного дня, но довольный от всех произошедших событий, я зашёл на кухню и, поставив кипятиться чайник, полез за кружкой. Остаток вечера хотелось провести далеко не в одиночестве, но, увы, делать больше нечего. Придётся одному наслаждаться каким-нибудь продолжительным фильмом и горячим чаем с печеньками.

Услышав внезапную мелодию своего мобильного, я направился в прихожую, где оставил свой гаджет, и, посмотрев на экран смартфона, широко улыбнулся, чувствуя, как настроение поднимается ещё выше.

Родная.

— И чего мы так долго трубку не берём? Я ему тут, значит, звоню-звоню, а мне в ответ одни гудки, — слегка обиженный голос на том конце провода не мог меня не обрадовать, впрочем, как и сама его обладательница, которая сейчас явно надувала губки.

— Поль, прости, я просто только-только домой зашёл, а по дороге было не совсем удобно разговаривать, сама понимаешь, — вернувшись на кухню, я достал пакетик любимого лимонного чая и опустил его в кружку, следом добавляя туда и сахар.

— А где это мы были так долго? Мы за это время тут с Полинкой успели и погулять, и поболтать, и с Тасей повозиться, и вы… — резко остановившись, видимо, понимая, что начинает говорить уже лишнее, Пелагея в один миг заставила меня рассмеяться.

— Чего вы там успели с Гагариной, Пелагея Сергеевна? — наливая в кружку кипяток, я, чуть не ошпарившись, даже вздрогнул.

— Не волнуйся, мы по два бокальчика всего лишь, — знаю я эти «два бокальчика». — Рассказывай лучше давай, где ты там был.

— Да я в одно место заезжал, прогуляться просто хотел. Как-нибудь тебя туда тоже свожу, думаю, тебе понравится, — конечно же, понравится.

Поля очень любила мою, нашу старую квартиру. Как говорила сама девушка, она нравилась ей абсолютно всем: размерами, ремонтом, расположением. Я же в этой квартире не замечал ничего особенного, но лишь до того момента, пока мы не начали жить в ней вместе. Действительно, как только Поля согласилась жить вместе со мной, каждая комнатка здесь наполнилась чем-то волшебным, приятным. Атмосфера стала невероятная, что, между прочим, замечал не один я. Все наши гости были в восторге от этой квартиры. Вот только, когда Пелагея ушла, она забрала с собой и всю эту атмосферу, и все мои чувства, и волшебство, и теплоту, которая ранее меня и согревала. После ее ухода в квартире было попросту невозможно находиться, и я сбежал. Как трусливый мальчишка. Но теперь, спустя полтора года, я все же смог туда вернуться. Знаете, совершенно об этом не жалею. Да. Ведь я чувствую, как все, что когда-то ушло от меня, сейчас медленно-медленно возвращается и будто встаёт на свои места.

— Заинтриговал, — довольная ухмылка вновь появилась на моем лице. Интриги мы всегда любим. — Мне Ваня сегодня, кстати, звонил, — такой тяжёлый и протяжный вздох на том конце провода заставил меня отодвинуть немного в сторону своё хорошее настроение и серьёзно взглянуть на некоторые вещи, ведь я прекрасно знаю, как для неё это важно.

— И как всё прошло? Что ты ему сказала? — глупый вопрос, но не задать его я не мог.

— Да я ему ещё ничего толком и не сказала, — и снова тяжёлый вздох. Девочка моя, держись. — Я хотела сначала придумать что-нибудь, мол, на пару дней останусь у Гагариной переночевать из-за каких-нибудь проблем или ещё что-нибудь, но потом, знаешь, подумала и решила, что нелепые отмазки сейчас только обострят всю ситуацию. Я просто сказала ему, что устала и хочу взять паузу, что нам лучше пока пожить отдельно друг от друга и всё обдумать.

— А он? — да уж, представляю я его реакцию. Он летел домой к своей любимой жене и дочери, а вернулся в пустую квартиру, где его никто не ждал. Это больно. Очень.

— А он даже понять ничего не успел. Лишь спрашивал, что нам нужно обдумывать и о какой паузе и усталости вообще идёт речь. Я даже до конца, представляешь, его недослушала, положила трубку, — через один только голос я чувствовал, как Поле тяжело об этом говорить. Она с трудом пыталась четко выговаривать каждое слово, видимо, рассчитывая, что я этого не замечу. Заметил.

На удивление, этот разговор не вызывал у меня ни какую-то там ревность, ни неприязнь, наоборот, мне очень хотелось помочь своей девочке, но я знал, что попросту не в силах этого сделать. Пелагея всегда была человеком, который презрительно относился к предательству. Всем сердцем и душой она ненавидела лгущих и лицемерных людей. Семья для неё тоже всегда была на самом первом, высочайшем месте. А сейчас? А сейчас получается, что она неким образом предала свою семью. Предала человека, с которым живёт, жила. Ей нужно будет приложить немало усилий, чтобы переступить через себя и простить саму себя.

— Димка, извини, я правда с ним поговорю и все расскажу. Обещаю. У нас не «мексиканский сериал», поэтому, пожалуйста, я прошу тебя, только не волнуйся. Я просто не знаю, как ему это всё преподнести получше, как объяснить… Понимаешь, я ему многим обязана, он столько раз помогал мне…

— Поль, я всё понимаю. Слышишь? Как только ты будешь морально готова, тогда и расскажешь. Поняла? Не раньше, — облегчение. Да, именно оно отдалось где-то там, на том конце провода, одним только легким выдохом.

И, представляете, я не солгал, я действительно все понимаю и торопить Полю в ближайшее время не собираюсь. Она всё должна сделать сама, по своему собственному желанию. Захочет – расскажет завтра, захочет – расскажет через месяц. Я не имею права приказывать ей или ставить её перед каким-либо выбором. Она теперь со мной, она доверилась мне, дала шанс всё исправить – и только за это я ей уже безмерно благодарен. Остальное пока не важно. Видимо, для нас обоих.

[…]

Неделю спустя.

— Дима, ну, ты идёшь завтракать или нет? Остынет ведь скоро всё, — звонкий голос, доносящийся откуда-то из кухни, был довольно требовательным и настойчивым, в принципе, как и его обладательница, которая явно на меня сейчас будет обижаться. Ну, что ж, Пелагея Сергеевна, будем с вами разбираться и заново приручать, так сказать.