Never Let You Down (СИ) - Кошелева Кристина "V-Villy" - Страница 70

Несколько голов у её ног, и вот, она у ворот — перестроенных, переделанных, но таких же, как и в день её рождения много лет назад. Облизывая окровавленные губы, Фрида быстро попадает внутрь дворца, и тихо расправляется с охранниками. Черт знает, что несет её в тронный зал, быть может, следы крови, а может, что-то ещё, какое-то странное предчувствие, жжение выше груди и ниже лица, что-то, что заставляет её адски улыбаться, на разжимая челюсти. После каждого её шага, кровь, на которую она наступает, остается при ней. Она чувствует её тепло, её легкость, и точно теряет рассудок, когда момент свершения её долга всё ближе и ближе.

На троне пусто. Фрида с непониманием смотрит на него, шумно отбрасывает меч, и складывает крылья за спиной. Руками королева вытирает кровь с лица, а после слышит знакомый голос:

— Не меня ищешь? — Кэрри вальяжно идет к ней навстречу в белоснежном платье, и Фрида оборачивается дико, словно голодный шакал на запах крови.

— Ох, сестренка, — говорит Фрида, поправив волосы, — Думала, что вправлю тебе мозги. Что ты справишься с королевством. Верила в тебя. А ты… Допустила такое, убив тем самым нашего отца и мое доверие к тебе.

— Ты сама кричала, что мы тебе никто. Так зачем пришла? — она согнула руки в локтях, и показывая пальцами какие-то знаки, притягивала к своим рукам куски колонн, пола, все камни, что были рядом.

— Защитить тех, кого люблю, — Фрида подняла в воздух струи крови, и они свернулись вокруг неё дырявой сферой, после чего она повернула руки и сделала их твердыми, как миллионы клинков, собираясь вонзить в тело Кэрри, но та успела сделать щит из груды камней, и острые стрелы ударились о него, испачкав кровью и стекая на пол, мерзко и гадко.

— Ты не умеешь любить. Ты монстр, Фрида.

— Что ты сказала?

— Ты — монстр!

Блондинка усмехнулась и наклонила голову вбок:

— Так ты такая же, — спокойно изрекла девушка, после чего прижала одну руку к себе, а другой притянула к себе капли крови, что острым дождем обрушились на сестру, которая, пусть и пыталась их отталкивать, уже была ранена.

Фрида расправила плечи и сделала из пальцев когти, а потом взмахнула одной и за ней потянулась волна из крови, плотная, твердая, и накрыла Кэрри с головой, сжигая её кожу, раня веки и заставляя задыхаться. Королева Асгарда не с первого раза могла её отбросить, и надеялась, что попадет комом энергии, что выпустила вместе с кровью из своего тела, задеть ничего не подозревающую сестру, которая уже праздновала победу, но Фрида умело отбилась от него щитом. Прощупывая каждое слабое место сестры, она безжалостно наносила новый и новый удар, дразнила и измывалась над ней, иногда покалывая льдом, а иногда и обсыпая льдом, заставляла её падать и вставать, не давала и разу ответить, а если и давала, то тотчас же кувыркалась и перепрыгивала из укрытия в укрытие. Она раскатисто смеялась, когда сестра попадала по ней, но не подавала виду, что ей больно или она что-то себе повредила — любая рана тут же затягивалась, как затянулось бы сейчас что угодно, и душевная рана в том числе.

Кэрри изрядно утомилась, и уже из последних сил совладала с сестрой, с её раскатистым безумным смехом, с её дразнилками и уклонами, с этой кровью на лице, принадлежащей всем тем, кто сейчас там, борется непонятно за что просто потому, что Фриде так захотелось. Власть сделала её безумной — может, и правильно, что она не заняла Асгардский трон. Кэрри хватает и сжимает магией огромный кусок колонны, и бросает в ту сторону, где должна быть Фрида, но её там не оказывается, а дворец трещит по швам. И для брюнетки это словно глоток свежего воздуха — она находит в себе силы улыбнуться, осознавая, что этот день они проводят вместе, под руинами некогда величайшего королевства. Фрида взглянула на потолок, и на голову ей упал небольшой камень. Она вспомнила, что отец говорил по этому поводу — только существо, по силам равное самому Лафею, может уничтожить этот дворец. Кэрри впала в безумие. Фрида испуганно, впервые за все время выходит из-за колонны, и видит, как сестра смеется, закатив глаза. И явно что-то нехорошее заставляет Фриду успокоиться. Её глаза вновь окрашиваются в голубой, кожа становится ещё белее, чем до этого. Её окутывает неистовый страх, и что делать, она не знает.

— Эй… — испуганно бормочет королева Йотунхейма, робка шагая навстречу к парящей над полом сестре.

— Знаешь, Фрида, мы должны погибнуть вдвоем. Как настоящие сестры, так? Как семья… Мы же… Семья… А ты пришла защитить тех, кого любишь… Но вместо этого убиваешь их…

— Успокойся, — уверенней говорит девушка, — Прошу тебя, угомонись. Спустись и мы поговорим… Сможем править вместе. Я буду с девушкой, а ты с Виком, мы будем лучшими королевами, Кэр. Прошу тебя, остановись и мы поговорим! — надрывисто говорила Фрида, незаметно проверив, насколько далеко от неё кровь.

Кэрри моргнула и опустилась на землю. В её сердце словно зажглось доверие и тепло, она поверила словам Фриды. Она вспомнила, как они шили друг другу кукол, как учились вместе языкам и этикету, как поддерживали друг друга, были рука об руку. Как клялись быть вместе до конца, несмотря ни на что. И все мысли о том, что старшая сестра — предатель словно улетучились. Кэрри кашлянула, сделала пару шагов навстречу сестре и заплакала, искренне, с трепетом в сердце.

— Давай… Иди сюда… Я тебя обниму, милая… — говорила Фрида с добротой смотря на сестру.

— Знаешь… Знаешь, ты в чем-то права… Папа жив, Тор жив, они нам помогут… Мы построим лучший Асгард… Будем путешествовать… Ох, Фрида, — и Кэрри бросилась ей в объятия, как мышка в мышеловку.

Фрида достала клинок и воткнула ей в спину так, что он выглядывал у неё между грудей. Кэрри затряслась и посмотрела вниз, не успев ничего сказать, она поперхнулась в своей крови, и не сказала больше ни слова. Её труп бездвижно упал, и лужа крови под ней расползалась с каждой минутой. Королева Йотунхейма отпрянула, заправила волосы за ухо, а потом облегченно выдохнула, присела перед сестрой и закрыла ей глаза.

— Прости, но… Так надо. Передавай маме, что я скучаю.

Чувствуя себя омерзительно, Фрида пыталась переварить, что происходит. Она смотрела в пол, который был залит кровью, она посмотрела на свое отражение, и попыталась перебороть страх перед самой собой. Всё, чего она хочет сейчас — найти папу, увидеться с ним, как с последним самым дорогим человеком, что остался в живых. На дрожащих ногах, Фрида шла по огромным, растрескавшимся коридорам, обнимая себя за плечи, осматривая портреты, висящие на стенах, с которыми когда-то разговаривала, о судьбах, изображенных на них грезила, а сейчас — молится, чтобы это оказалось сном. Она старается не заглядывать в окна, избегая глазами те горы трупов, которыми обложена земля, не рассматривать изуродованные, с испуганными глазами, разинутыми ртами, лица. Фрида хватается за голову, когда заходит в белый коридор в крыле. Где когда-то была спальня её родителей. Она маниакально раскрывает все двери, срывает их с петель и бросает в стены, будто это сделает ей легче, успокоит её и угомонит дьявола, что засел внутри неё, и хватается за её разум в любую удобную минуту.

Одну из дверей Фрида открывает, на удивление, спокойно. Она вглядывается в комнату, видит красный платок, что закрывает дыру в стекле, видит кучу лекарств и стопку писем на столе, узнает мамин туалетный столик, видит знакомый шкаф, и тихо заходит в комнату, не сразу замечая парализованного отца, что лежит на кровати и кажется, не подает признаков жизни. Девушка тут же бросается к нему, садится рядом, вытирает кровь с лица и тела, насколько это возможно сделать, ударяясь о судороги в пальцах, головную боль и бабочки в животе. Она не верила, что когда-нибудь увидит своего отца. Не верила, что он захочет её видеть — но он видит.

— Пап… — Фрида нежно касается ладонью его щеки. Локи просыпается, и через ресницы смотрит на дочь.

— Элис?.. Солнце… — лепечет он, а Фрида раскрывает рот, не в силах что-то сказать, — Ты пришла ко мне? Я соскучился… Знаешь, за те годы, что тебя нет, случилось столько всего страшного… Я не могу без тебя. Я чахну и погибаю просто так, без причины. Я затух в тот же день, что и ты… Надеюсь, тебе хорошо в раю… Или куда вы там отправляетесь? Черт его знает… — Фрида не может его перебить, не имеет права. Поэтому просто слушает, гладит его лицо, — У тебя таки красивые голубые глаза… И волосы… Ты сама чистота и невинность… Любовь моя… Я не могу без тебя… Пожалуйста, если это ты, то забери меня к себе. Я не могу жить без тебя… Я не хочу, Элис. Если это ты, слышишь, то… Забери меня. Я устал и соскучился… Я не вижу дальше смысла без тебя, любовь моя… Я перечитывал твои письма. Писал тебе новые. Каждый день… Это безумие. Знаешь, мне кажется, я действительно ценю тебя больше всего на свете… Я без тебя — ничто. Я не хочу быть ничем. Прошу тебя, милая… Молю… Давай останемся вместе на веки? Я люблю тебя, Солнце моё… Пожалуйста… Оставайся… Навсегда… — последние слова он выдыхал, все время смотрел в никуда, и кажется, видел в Фриде свою Элис.