Кара (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 57

Через минуту в дверях магазина появились сотрудники милиции. Я передал им вещи мужчины и стал звать продавцов. Те, появились не сразу, а лишь через минуту другую.

Купив бутылку водки, я вышел из магазина. Около дверей магазина, по-прежнему, стояла толпа покупателей, еще надеясь приобрести в магазине спиртное. Сев в машину, я отправился домой.

Приехав, домой и, сняв с себя пальто, я обратил внимание, что внешний вид пальто был окончательно испорчен и по всей вероятно, ни одна из химических чисток города, не взялась бы за его восстановление.

— Это, как тебя угораздило, так испортить пальто? — спросила меня жена. — В чем завтра пойдешь на работу?

Я молча пожал плечами и направился в комнату, где меня ждали гости

Вчера вечером, после ухода гостей, я решил перебрать часть книг, стоящих у меня на книжной полке. Перебирая их, я случайно наткнулся на забытую мной книгу. Утром, взяв собой книгу, я решил почитать ее во время обеда. Дождавшись обеденного перерыва, я сел за стол и стал внимательно читать «Краткую историю города Казани», написанную Рыбушкиным в 1848 году. Книга была столь занимательной, что я с трудом оторвался от чтения, когда в мой кабинет вошел Балаганин.

Он сел в кресло и улыбаясь, сообщил мне, что сегодня в шесть часов утра, ими был задержан третий участник этой преступной группы Ловчев Вадим.

— Стас, почему ты так поздно сообщаешь мне об этом задержании? Я уже давно знаю об этом из других источников — строго спросил я его. — Кстати, доложи мне, как вы вышли на него?

— Шеф, ты даже не представляешь, он сам, вышел на нас. В квартире Цаплина, Смирнов Олег, оставил засаду, вот в нее он и попал. Взяли ребята его, без шума и пыли. Парень, при задержании, так напугался до смерти, что сразу же, стал сразу все валить на Прохорова и Цаплина.

— Какие он дал показания? — спросил я у Стаса.

— Шеф, он без всякого с нашей стороны нажима, рассказал нам, что инициатором налета был Прохоров. Похищенные ими иконы, они в тот же вечер вывезли в Москву, надеясь хорошо заработать на их реализации. У них в Москве, был заказчик этих икон, некто Селезнев Сергей Павлович, который и обещал им неплохие деньги за эти иконы.

А, сейчас, наверное, самое главное. В Москве, Селезнев кинул их на деньги. Они передали ему иконы, а взамен получили денежные куклы.

— Да, Стас, это несколько меняет наши планы. Я думаю, что нам все-таки придется направлять наших людей в Москву.

— Шеф, этот Ловчев, готов оказать следствию помощь в возврате ценностей и готов показать нам все места в Москве, в которых может скрываться этот Селезнев.

— Это же, здорово, Стас. Позвони Смирнову Олегу, пусть подготовит обзорную справку по делу и все необходимые документы для выезда в Москву. Поедешь с ним, будешь ему помогать.

— Шеф, а почему я? Ты же знаешь, что у меня здесь дел, выше крыши, кто их будет делать?

Я, махнул рукой, давая понять Балаганину, что этот вопрос решен окончательно и обсуждению не подлежит.

— Давай, Стас, иди. Я и так, потратил на тебя половину своего обеденного перерыва — произнес я.

После того, как Стас ушел, я снова взялся за книгу.

… Шел июнь, 1904 года. Казанские обыватели лениво следили за событиями далекой и совсем непонятной для них войны, на восточных окраинах империи. Город готовился к большому празднику, обретения чудотворной Казанской иконы Божьей Матери, который отмечался ежегодно 8 июля.

В ночь на 29 июня 1904 года, в Казанском Богородицском монастыре было совершено дерзкое и ранее неслыханное святотатство: похищена, явленная в 1579 году Казанская чудотворная икона Божьей Матери и чудотворная икона Спасителя. Обе похищенные иконы, были в драгоценных ризах, украшенных жемчугом, бриллиантами и другими драгоценными камнями. Стоимость риз оценивалась в сумму, намного превышающую 350 тысяч рублей.

Город, день ото дня наполнялся самыми невероятными слухами. Губернатор Казани, Тайный государственный советник Полторацкий Петр Алексеевич получил на свое имя телеграмму от Государя императора, в которой Государь предписывал разыскать воров и вернуть похищенные ими иконы. В случае не выполнения данного предписания, все чины полиции должны будут уволены со службы, не зависимо от занимаемых ими должностей и социального происхождения.

Среди монахинь и церковнослужителей стали распространяться слухи о причастности к этому преступлению, уволенного из монастыря бывшего дьякона Григория Рождественского и монастырского караульного Федора Захарова. Силами филерской службы полиции, за ними было установлено наружное наблюдение.

Вскоре, архиепископ Дмитрий, получил анонимное письмо, в котором неизвестный угрожал взорвать несколько церковных приходов в городе Казани.

В ответ на эту анонимку, Казанское жандармское управление усилило контроль, за местными социалистами-революционерами, считая последних, причастных к краже икон.

Необходимо отметить, что к чести казанской полиции, она достаточно быстро, вышла на след грабителей.

Третьего июля 1904 года, при повторном и более тщательном осмотре места преступления, в саду гражданина Попрядухина, который вплотную примыкал к монастырю, в кустах акации, были найдены: «два кусочка шелковой ленты, десять жемчужин и металлический брелок», опознанный священником Нефедьевым, как предметы, снятые с похищенной иконы Божьей Матери.

В этот же день, полицией был задержан Федор Захаров, который при допросе показал, что в час ночи он услышал шорохи у дверей собора. Он не успел даже вскрикнуть, как был окружен вооруженными револьверами и ножами, неизвестными ему мужчинами. Преступники втолкнули его в подвал и закрыли за ним дверь на замок. Лишь, услышав шаги, послушницы Татьяны, Федор Захаров, стал кричать и взывать о помощи.

Вскоре, в полицию обратился смотритель реального училища Вольман, который заявил, что 22 июня к нему с заказом обратился золотых дел мастер Николай Максимов, который заказал ему изготовить щипцы — разжимы, для растяжки металла. Этими щипцами можно было легко взломать любые навесные замки, в том числе и те, на которые закрывались двери монастыря. Именно, такими щипцами воспользовались преступники, при проникновении в монастырь.

Получив эти сведения, полиция задержала Максимова, который тут же, стал давать показания в отношении подельников. Из его показаний, следовало, что он действовал в качестве посредника, и заказал эти щипцы по просьбе своего давнего покупателя и хорошего знакомого, Федора Чайкина.

В ночь с 3 на 4 июля, в квартире дома купца Шевлягина, которым управлял лавочник Нефедьев, был произведен обыск. Именно, в этом доме, временно снимал квартиру Федор Чайкин.

Сам дом купца Шевлягина, находился в Академической Слободе, недалеко от действующей тогда, Духовной академии. (Сейчас, в бывшем здании Духовной академии находится 6 городская больница).

Полиции, в эту ночь, явно не повезло. Чайкин со своей сожительницей Кучеровой, буквально, за час до прибытия полиции и обыска, уплыл на теплоходе «Ниагара» в сторону Нижнего Новгорода.

Максимов, не выдержав психологического давления, со стороны следователей и стал давать показания о том, что он, все последнее время, занимался продажей ценностей с похищенных Чайкиным икон.

Полиция решила провести повторный обыск в доме Максимова. В результате повторного обыска, полиции удалось обнаружить 205 крупных зерен жемчуга, 26 обломков серебряных украшений с драгоценными камнями, 72 золотых и 63 серебреных обрезков от ризы и пластинку с надписью «Спас Нерукотворный».

Осуществляя, повторный обыск в доме Максимова, полиция обнаружила тщательно замаскированный тайник, в котором, кроме уже ранее обнаруженных ценностей, находилось: несколько ниток жемчуга, 245 отдельных жемчужин, 439 разноцветных драгоценных камней — сапфиров и изумрудов. В печи были обнаружены несколько жемчужин, 17 петел, плавильная лампа, весы.

В овраге, рядом с домом Шевлягина, были найдены инструменты, которыми пользовались налетчики.