Выбор ведьмы (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 96

Сияние погасло, превращая автобус снова в то, чем он и был — старенький, хоть и тщательно отремонтированный обыкновенный автобус с надписью «Два мира — два образа жизни» на борту.

— Я-то только на богатырей рассчитывала, — вытирая кровь с искусанных щек, бормотала бабка. — А Ирка… Как она еще остальных человеческих ведьм сюда не пригнала!

— Ой-вэй, женщина! — проворчал Хаим Янкель. — Кто-то же должен был и в лавке остаться!

Глава 47

Отпусти меня, ведьма!

Тик-так-тик-так… Тик-так-тик-так… Ходики на первом этаже дома хортицкой ведьмы гулко отсчитывали минуты. Цок-цок… Цок-цок… Каблуки Оксаны Тарасовны отстукивали монотонную чечетку по старым крашеным доскам пола.

— Вссс! Вссс! — сложив губы в трубочку, Стелла звучно втянула в себя чай из блюдца и принялась так же звучно жевать булку с толстым ломтем колбасы.

— Хватит жрать! — отчеканила Оксана Тарасовна, стискивая кулаки так, что длинные ногти вонзились в ладони.

— Я ж не жалюсь, що ты в мэнэ перед очима мельтешишь як отой маятник! — не переставая жевать, пробурчала старая ведьма. — Нибы вид твого мельтешения щось зминеться!

Сквозь распахнутое окно открывался вид на четырех ведьмочек за столиком под вишнями. Одна белокурая головка, одна рыжая и две темненькие склонялись над рассыпанной по столу колодой. Хоть Оксана Тарасовна подозревала, что паршивки вовсе не гадают, а режутся в «дурака». И компотик из запасов Хортицы попивают!

Рыжая Катерина встала… Оксана Тарасовна метнулась к окну:

— Куда без метлы?!

— Я в туалет, Оксана Тарасовна! — жалобно проныла ученица.

— И в кухню! И в туалет! И в постель! Вы дежурите или дурью маетесь?

— Дежурим, Оксана Тарасовна! — печальным хором откликнулась четверка робленных.

Их рожденная хозяйка с треском захлопнула окно.

— Нужно было хоть вовкулаков не отпускать! Они милиция — их дело следить за порядком здесь! — прошипела она.

— Зараз пожадничаешь — потим пожалкуешь, — пожала плечами толстуха, накладывая в чашку седьмую ложку сахара. — Якщо уси ламед-вовники до Ирию отправились, значит, головна битва за цей мир цього разу буде не тут! Та не боись ты, Оксанка! Почнеться не пропустим!

— А иначе зачем я здесь? — донеслось из динамика открытого на столе ноута.

Там, на экране, за пультом со множеством других экранов сидела Танька… нет, словно обработанная в фотошопе копия Таньки, одетая в украинский костюм — яркую вышиванку и пеструю юбку-плахту.

— Системы спутникового слежения задействованы… — ВедьмаТанька пробежала пальцами по клавишам и защелкала тумблерами. — Системы видеонаблюдения под моим контролем, системы магического слежения активированы…

— Поволжский район — ничего! — С окошка в углу экрана смотрела та же самая ВедьмаТанька, только в сарафане и кокошнике, а за спиной у нее вокруг пылающего до небес костра плясали простоволосые девушки в шитых рубахах. — Сибирь — все тихо-спокойно, однако! — из второго окошка доложила ВедьмаТанька в меховой парке, и отдаленный звон шаманского бубна вплыл в разогретый майским солнцем город на Днепре. — Ich sehe nichts![34] — доложила ВедьмаТанька в пышной блузе и баварском чепце со свисающими из-под него толстыми белокурыми косами. На экране возникали ВедьмаТанька в кимоно, ВедьмаТанька в травяной юбочке и ожерелье из раковин на шее, ВедьмаТанька в наряде из «Тысячи и одной ночи»… — No sign of any attack![35] — доложила ВедьмаТанька в приталенном жакете и шотландском берете.

— Появятся рвите их на британский флаг!

— Не учите программу вирусы делать, Оксана Тарасовна! — дерзко хмыкнула ВедьмаТанька.

— Щодо до Британии, мне було спокийнише, пока стара Диана Уинн Джонс[36] була живая! — Стелла неодобрительно глядела на мелькающих позади британской ВедьмыТаньки ведьм в летных костюмах. — Не довиряю я цией ведьме Джоан, молодая вона ще…

— Лучше беспокойтесь, что эта копия подружки Хортицы контролирует все наши компьютеры! — рассеянно откликнулась Оксана Тарасовна. — Я даже не знаю, какая из них нахальнее — реальная или виртуальная!

— Она сама свою копию не контролюе, воны, начебто, «дружать», — скривилась Стелла. — Переманим!

На экране возникла сперва отечественная дуля, затем сменилась интернациональным средним пальцем, а потом жесты категорического отказа замелькали, сменяя друг друга будто в калейдоскопе.

Обе рожденные дружно фыркнули. Тик-так-тик-гак… Последние минуты спокойствия одна за другой падали в вечность.

Весь предыдущий вой и рев сейчас казался тихим, а может, даже ласковым тявканьем. Рык Пса оглушал, выжимал души из трепещущих тел, швыряя бесстрашных богатырей на колени и сбрасывая драконов с небес. Скулящие оборотни приникли брюхом к земле и выли сами, беспомощно растворяясь в ярости Великого Пса. Мертвый лес закачался, крепясь как в бурю и стряхивая с крон черную листву. Она кружилась в жарком дыхании Пса, пряча землю и небо под сплошным черным покровом. Только сверкали во мраке ледяные призмы глаз на закрывающей горизонт мрачной тени.

— Аррррр! — красная, как раскаленный горн, собачья пасть распахнулась во всю ширь неба, из нее сплошным потоком снова хлынули всадники на аспидах.

Перед мордой Айта сумасшедшей бабочкой выпорхнул аспид. Щелкнули челюсти, Великий Водный перехватил пестрого летуна пополам. Похожий на смесь джейрана с шакалом, всадник прыгнул на спину дракона. Топор в его человеческих руках не успел опуститься Айту на шею — Ирка толкнула воздух ладонью, и клубок ведьмовского пламени слизнул серокожего со змеевой чешуи. Что-то мокрое и теплое полилось ей на голову: над ней, сцепившись намертво — так что не поймешь, где чьи хвосты и когти, дрались яркий, как драгоценный камень, змей и пестрый аспид. Полыхнул огонь… аспид стал словно тенью на стене, а потом осыпался горстью золы. Истекающий кровью дракон широкими кругами пошел вниз… и канул в бушующую внизу битву. Снова полыхнуло пламя, забилось яркое крыло… и он исчез, погребенный под навалившимися на него серокожими. Все еще воющие от пережитого ужаса волки могли лишь одно — рвать его убийц на части и… уворачиваться от бьющих по ним мечей и топоров.

Еруслан упал, Федька подставил клинок, принимая предназначенный другу удар. Подскакавший Андрей плел мечом стену стали, позволяя Мраченке закинуть раненого Еруслана на спину. Упал Федька, закричала Белая Змея. Богатыри перли в атаку под сплошной пеленой сыплющихся на них черных листьев — каждое прикосновение листа к коже оставляло отметину как от кислоты. Повелительница Грозы взмыла над сражающимися ее пронзительный вопль ударил к небесам. Из стремительно сгущающихся туч хлынул секущий дождь, тяжелые, как из шланга, струи, прибивали листья к земле, будто дубинками лупили по крыльям аспидов, а разряды молний вонзались в серокожих. Драконы заревели и тоже ринулись вперед. Меж облаками вспышкой искристого серебра то и дело мелькал меч, но самого здухача даже видно не было. На земле, и в небе, и между ними кружилась неистовая кровавая карусель.

— Они погибают, — прошептала Ирка, с ужасом глядя на падающих богатырей и рушащихся с небес драконов. — Погибают!

Дрожь земли все нарастала и нарастала…

Собачатиной дохнуло так мощно, что Ирка чуть не сверзилась со спины Айта. Распахнутая пасть медленно, но неуклонно надвигалась, по раздавленным в ледяную пыль башням катком пер Мертвый лес, колыхались в воздухе корни-щупальца, хватая все, до чего могли дотянуться, и все поднимались и поднимались над мертвыми кронами аспиды — десяток за десятком, сотня за сотней… Змей с изломанными крыльями пронесся мимо — камнем к земле. За ним второй… Драконы падали как цветные листья.

Радужная драконица казалась маленькой на фоне пылающей собачьей пасти, но она шагнула навстречу, волоча за собой распоротые крылья, — и тоже закричала. Казалось, ее рев расползается кругами — разлетались подбитые аспиды, ломались как спички мертвые деревья и падали замертво серокожие. Над ее головой разноцветным вихрем пронеслись трое из ее старших сыновей — и ринулись навстречу надвигающейся пасти.