Современная советская фантастика (Сборник) - Вирен Георгий Валентинович - Страница 24

— Готово! — крикнул Мансуров, перестав возиться на вершине многолопастной решетчатой конструкции. — Подключаем и удираем. А то с высоты вид не очень уютный…

Диего повернул плоский ключ в соединительной коробке на одной из опор антенны, нажал кнопку пуска защиты и закрыл дверцу. Работа была закончена.

— Пошли, — сказал он и первым взлетел в помутневшее зеленое небо.

Ураган над пустыней Эллады бушевал вторую неделю. Но невидимые силовые стены, оградившие полигон от возможных катастрофических действий сверхоборотня изнутри, так же надежно защищали полигон и снаружи.

Диего стоял у прозрачной стены наблюдательного пункта и, сцепив руки на груди, рассматривал черную гору сверхоборотня в центре ровного лазурного пустыря. До него было около двух километров, тем не менее выглядел он внушительно и несколько необычно: так и казалось, что сверхоборотень сейчас под собственной тяжестью уйдет в песок.

«Сколько же он весит?» — подумал Диего, мельком оглянувшись на чей-то возглас. Кроме него под куполом наблюдательного пункта находилось еще несколько человек: инженеры полигона и работники технической бригады.

Решение научного совета о продолжении исследований сверхоборотня легло на плечи пограничной и аварийно-спасательной служб тяжким грузом ответственности за безопасность ученых.

У купола опустился ярко-голубой флейт, и через минуту в помещение вошли Пинегин и Нагорин. Один контролировал работу безопасников, другой — своих специалистов.

— Тебе привет от Габриэля, — сказал Пинегин, здороваясь со всеми. — Как вы тут?

— Кончаем, — сказал Диего, пожимая руку универсалисту. — Интересно, сколько весит оборотень?

— Пятьсот миллионов тонн, — ответил Нагорин. — Но это здесь, на Марсе. Масса же его — семьсот миллионов тонн. Что это вдруг пограничников заинтересовал его вес?

— Показалось, что он погружен в песок непропорционально весу.

— Вероятно, уперся в скальное основание. Мы проверим. — Нагорин извинился и отошел к группе инженеров.

— Что-нибудь заметил? — спросил Пинегин, понижая голос.

— Просто неспокойно на душе. Интуитивно чувствую, что сверхоборотень приготовил нам еще немало сюрпризов.

— Ученые сделали вывод, что спора мертва. В том плане что уже не способна прорасти. За миллиарды лет скитаний в космосе механизм воспроизведения наверняка стал нежизнеспособным. Да и для рождения Конструктора нужны специфические условия — это уже не гипотезы, — научно обоснованные заводы, — заметил Пинегин. — Меня в этом деле успокаивает лишь то, что мы в данный момент, как говорил Сеятель, сильнее оборотня. Конечно, ученым очень хочется, чтобы он вдруг начал расти, но… Ладно, Диего, эмоции — ничто против научно установленного факта. Надо делать свое дело, от этого нас никто не освобождал. Отними у человека возможность рисковать — и, я уверен, он затоскует и вымрет со скуки.

— Тяга к знаниям равнозначна тяге к риску? — Диего невольно посмотрел на оживленную группу ученых, обступивших Нагорина.

— Именно, — сказал Пинегин и перевел разговор на другую тему. — К концу дня с Земли прибудет последний груз — новейшая аппаратура для медиков и биологов. Тебе нужно взять троих и сопровождать груз от Марсопорта до полигона. Ураган не ослабевает, и на автоматы полностью полагаться нельзя.

— Это-то я знаю, — вздохнул Диего.

Танк медленно подкатил к исполинскому, нависающему над песком боку сверхоборотня и остановился. Казалось, машина въехала под козырек каменной глыбы: сразу стемнело, горизонт отодвинулся и засверкал желтым блеском.

— Интуиция тебя не подвела, — повернулся к Диего Нагорин. — Масса оборотня начала расти. Пока медленно, но…

— Это значит, что растет и его энергопотенциал, — сказал Сергиенко. — Опасная тенденция. Что еще заметили автоматы?

— Сверхоборотень начал излучать в длинноволновом диапазоне, — сообщил один из физиков. — И что интересно — день ото дня частота излучения растет.

— Следовало бы с этого дня все походы к оборотню запретить, — вступил в разговор Пинегин. — Пора полностью переходить на дистанционные исследования. Похоже, прогнозы ученых и ваши, кстати, прогнозы насчет нежизнеспособности споры ошибочны. Не пора ли пересмотреть теории?

Пинегин махнул рукой водителю, и тот повел танк вокруг неправдоподобного яйца сверхоборотня.

— Может быть, стоит добиться постройки на полигоне стационарного ТФ-эмиттера? — добавил начальник отдела как бы про себя.

— Ну а это еще зачем? — угрюмо полюбопытствовал Нагорин.

Пинегин поднял спокойные глаза.

— Я думаю, что мгновенного изменения метрики пространства в скалярном ТФ-поле сверхоборотень не выдержит.

— И ты надеешься, что под угрозой уничтожения оборотень сразу пойдет на контакт?

— Нет. — Пинегин подал знак Диего, подождал, пока тот вылезет из кабины, и продолжал: — Просто вероятна ситуация, когда, кроме уничтожения, у нас не будет выбора. У меня нет причин сомневаться в информации «серого призрака»… то есть Сеятеля. С некоторых пор я уверен, что мы недооцениваем сверхоборотня, его возможности и потенциал. А все эти явления, которые улавливают приборы — рост массы, энергии, плотности излучений и так далее, — суть явления одного порядка: спора пробуждается от спячки.

В молчании танк объехал глыбу сверхоборотня, минуя скопления универсальных роботов, и направился к входу в подземное убежище основного центра управления полигоном.

— Еще раз убеждаюсь, что безопасники проницательнее, чем можно подумать, — грустно пошутил Нагорин, заворочавшись в кресле. — Мы пришли к такому же мнению — спора Конструктора оживает. Просто у нас еще мало точных доказательств, поэтому и не доводим имеющуюся информацию до всеобщего сведения. Но, Петр, ведь это должно быть грандиозное явление! Сколько нового может почерпнуть земная наука в результате рождения суперинтеллекта на наших глазах? И кстати, под нашим контролем.

— Не заблуждайтесь, — пробурчал Пинегин. — Еще неизвестно, кто находится под контролем — мы или сверхоборотень. Вас интересует только, что мы можем найти, и совсем не заботит, что можем потерять. А вы представляете себе, какая нужна мощь, чтобы экспериментировать в масштабе Галактики?! Да ведь Конструктор, родившись, раздавит не только Марс, но и всю Солнечную систему и даже не заметит! Что для него планеты? Мелкие «камешки» под ногами, не более. Он же Звездный Конструктор!

— Ну, это ты хватил, Петр, дружище, — укоризненно проговорил Сергиенко. — Я бы не стал оперировать такими масштабами, выбивая у Земплана средства на строительство стационарного ТФ-эмиттера.

Все засмеялись, только Пинегин молчал, напряженно вглядываясь в исполинское черное яйцо сверхоборотня, заслонившее половину небосклона.

Часть 3

ДУРМАН НЕИЗВЕСТНОСТИ

Пейзаж

Грехов сел в предложенное кресло и бегло оглядел зал Центра управления полигоном. Пейзаж, отражаемый громадным виомом, был необычен: мерцающее в свете Фобоса поле и жуткая черная — чернее неба — гора сверхоборотня.

— Удивлен? — спросил Грехов, перехватывая взгляд Диего Вирта. Лицо пограничника было непроницаемо, но Габриэль безошибочно читал во взгляде друга интерес и надежду. Надежду на его возвращение в отряд спасателей. Что ж, не надо будет ни оправдываться, ни произносить высоких слов — призвание, долг, любовь, — которые живут в душе у каждого, но повергают в смущение, стоит их только произнести. Труднее всего бывает понять поступки близкого человека, но Полина поняла, поймет и Диего. Хотя он-то, наверное, не только понимал — знал, что Габриэль Грехов вернется.

— Нет, — помедлив, сказал Диего. — Хотя не ждал так скоро.

Грехов улыбнулся.

— Полгода — это скоро? А ведь сначала я действительно отдыхал, чувствовал себя заново родившимся… Но потом был твой визит, и Тартар, и «серый призрак»… Встряска была такой, что Полина созвала консилиум невропатологов. Неприятная, скажу я тебе, штука — гипнолечение, не верь рекламе. Однако я вытерпел все.