Завет Локи - Харрис Джоанн - Страница 15

– Может, ты все-таки встанешь? – обратился я к нему, набив рот холодным яблочным пирогом.

Попрыгунья, страшно возмущенная, устроила настоящую бурю в нашем общем мысленном пространстве, однако я так и не понял, было ли ее возмущение связано с моим невинным вопросом или же она рассердилась на то, что я без спроса схватил и съел кусок пирога.

Эван опять усмехнулся и спросил:

– Ладно, говори, кто ты, черт побери, такой! И что ты сотворил с настоящей Попрыгуньей?

Глава одиннадцатая

Хвала богам! Он что-то понимает! А то мне уж стало казаться, что нечего и надеться, будто люди способны достаточно ясно просечь сложившуюся ситуацию. И ведь оказалось, что не зря Попрыгунья питает к Эвану такое уважение, граничащее, я бы сказал, почти с поклонением. Теперь и мне было ясно, что Эван действительно очень умен – возможно, почти так же, как я.

Я посмотрел на него. Он ухмылялся.

– Да, я тот самый Трикстер Локи, – честно признался я. – Сын великана Фарбаути и Лаувей. Тебе, вероятно, кое-что обо мне известно из старинных преданий, сказок или таких компьютерных игр, как «Asgard!».

Эван, продолжая улыбаться, подбодрил меня:

– Ну-ну, дальше.

– Мне удалось проникнуть в телесное «я» той, кого ты называешь Попрыгуньей, благодаря одному из притоков реки Сновидений. И в итоге мы с ней теперь делим общее физическое тело и общее мысленное пространство, хоть наши мысли и существуют независимо друг от друга. Тебе также, видимо, следует знать, что я поклялся освободить моих товарищей и избавить их от тех пыток, которым они в настоящее время подвергаются, после чего мы устроим в Валхалле пир на весь мир. И это несомненно! – Последнее я прибавил для придания моей краткой речи большей весомости, а еще потому, что Попрыгунья была уверена, что примерно так и должны вещать настоящие боги Асгарда.

Эван рассмеялся.

– Звучит здорово! Отличная идея для игры, – сказал он. – Итак, где здесь ключевая фраза?

– Что-что?

«Он тебе не верит, тупица, – сказала Попрыгунья. – И это несомненно!»

– Но, по-моему, тебе нравилось, когда так выражаются? – удивился я.

«Нравилось? Мне? Ты что, спятил?»

– Значит, он на самом деле мне не поверил?

«Естественно, он тебе не поверил! – пожала плечами Попрыгунья. – Ты рассказал ему какую-то сказку о том, что мной, его лучшим другом, завладело допотопное скандинавское божество, и теперь надеешься, что он радостно воскликнет: «О да, это несомненно! Давай же войдем в царство Смерти и освободим наших сородичей»?»

Ну, если честно, как раз на это я и рассчитывал. Так что, признаюсь, был несколько разочарован.

А Эван, явно все еще чего-то от меня ожидая и выказывая большую заинтересованность, заявил:

– Очень хорошая игра! Можно я буду Тором?

– Мне бы очень этого не хотелось! – с нажимом возразил я, и Попрыгунья тут же поспешила вмешаться, вновь перехватив контроль над нашим общим голосом, что ей удалось только потому, что я на минуту отвлекся, изучая содержимое холодильника:

– Ох, погоди, ради бога! Давай я все тебе хорошенько объясню.

В общем, она тут же принялась рассказывать, делая вид, что совершенно не голодна, хотя физические потребности нашего общего тела в пище удовлетворить все-таки требовалось; мне, например, было явно маловато того куска яблочного пирога, который я уже слопал, и хотелось хоть чем-то дополнить столь легковесный завтрак. В холодильнике я обнаружил еще какой-то холодный пирог, который Попрыгунья назвала пиццей, но по ее тону я сразу догадался, что уж эту-то пиццу ей точно запрещено даже в рот брать. Именно поэтому я моментально откусил кусок, и оказалось, что вкус у пиццы просто замечательный.

Кстати, и собака, все это время притворявшаяся крепко спящей, тут же заинтересовалась и подошла ко мне в надежде получить подачку. С виду это была самая глупая собачонка из всех, какие мне доводилось видеть: белая, кудлатая и с таким длиннющим языком, что, казалось, он и до Нифльхейма дотянется. Я бросил ей кусочек корочки, который она с удовольствием проглотила, и наконец решил прислушаться к тому, что там рассказывает Эвану Попрыгунья.

– В общем, – жалобным тоном говорила она, – либо я окончательно спятила, а значит, жизнь моя кончена, либо это твоих рук дело. Признайся, ты вчера ничего такого в мой стакан не подливал? Ну, я не знаю, кислоты там или еще чего? Может, я тогда все-таки с ума не сойду? Только, пожалуйста, пожалуйста, признайся прямо сейчас, потому что это для меня очень важно и вовсе не смешно!

Ого, ничего себе! Она еще и ревет!

Попрыгунья говорила с такой лихорадочной поспешностью, что я едва успевал проглатывать куски пиццы. Пришлось сделать ей замечание:

– Говори, пожалуйста, помедленней. Я вообще-то ем.

– Отзынь! Чтоб тебе провалиться! – рявкнула Попрыгунья и выплюнула мою пиццу прямо на пол. Собака, разумеется, тут же все с удовольствием подчистила.

Возникла недолгая пауза. Затем Эван сказал:

– О’кей. Сядь. Перестань кричать. И отойди, наконец, от холодильника и от этой гребаной пиццы.

Его голос звучал настолько спокойно, что я послушался и отошел. И потом, довольно трудно наслаждаться едой, если в твоем внутреннем жизненном пространстве практически устраивают мятеж. Попрыгунья полностью доверяла Эвану, хотя отлично знала, что такого доверия он не заслуживает. Она доверяла ему где-то на уровне подсознания. Я отчетливо читал это в ее мыслях. И вспоминал, между прочим, что и сам некогда примерно так же относился к одному знаменитому богу. Братья по крови[24]: горошины из одного стручка; спиной к спине против всех Миров. Разумеется, ничем хорошим наши с Одином отношения закончиться не могли (как, впрочем, и со всеми асами). Что ж, такова жизнь. Как это ни странно.

– Хорошо, – сказал Эван, когда мы с Попрыгуньей наконец спокойно уселись с ним рядом. Его металлическое кресло негромко поскрипывало, когда он, чуть покачиваясь, слушал жалобный рассказ Попрыгуньи. – А теперь давай все снова, с самого начала и без истерики.

– Я играла в «Asgard!»… – снова тоненьким дрожащим голоском затянула Попрыгунья. Эван быстро на нее глянул, она кивнула и заторопилась: – Ладно, ладно. Я все понимаю. Надо было подождать тебя, ты собирался объяснить мне, как в нее играть. Но мне стало ужасно скучно, а на мои СМС ты не отвечал, вот я и решила попробовать самостоятельно пройти пару уровней. Мне и в голову не приходило, что игра способна кому-то причинить вред. А потом этот вдруг оказался у меня в голове… Говорил со мной. Ел за двоих. Копался в моих воспоминаниях… – Она в полном отчаянии умолкла и посмотрела на Эвана. Тот слушал ее очень внимательно. Он даже немного наклонился вперед, явно заинтересованный случившимся. – Нет, скажи честно, – снова завела свою шарманку Попрыгунья, – ты действительно чего-то плеснул мне в стакан? Пожалуйста, скажи. Честное слово, я не буду злиться. Я пойму. Просто мне ужасно не хочется, чтобы все это происходило на самом деле!

«Погоди-ка, – остановил ее я, – так он действительно предупреждал тебя, что нечто подобное может случиться?»

«Нет, ну не то чтобы предупреждал… – пролепетала Попрыгунья. – Но…»

Эван еще больше наклонился вперед, словно пытаясь расслышать мой голос.

– Локи что-то тебе сказал? – спросил он. – Что именно?

– Ну да, он вообще все время со мной разговаривает! – все тем же жалобным тоном ответила Попрыгунья и, взяв с дивана подушку, обняла ее и крепко прижала к груди. – Я пробовала не обращать на него внимания, но ты просто не представляешь себе, какой это кошмар! Это же просто…

Тут я не выдержал и, перебив ее, заговорил в полный голос:

– Ох, только, пожалуйста, не изображай из себя жертву! Вспомни, жертва здесь я. И в Пророчестве Оракула об этом сказано в высшей степени определенно: