Партизан.Ру (СИ) - Антонов Георгий - Страница 1

Георгий Антонов

Партизан. Ру

Глава 1

— … И это не повод, чтобы не выпить! — завершил свой витиеватый и сбивчивый тост следователь ФСБ Чаплин, опрокидывая рюмку и цепляя на вилку гриб. Все молча последовали его призыву. Веселье явно сходило на нет. Сказывалось отсутствие дамского общества, недельная усталость от правоохранительной рутины, и что завтра снова в седло, да за такую-то зарплату — а пусть-ка они сами побегают, ети их…

Столбов лениво хрумкал маринованным огурцом, косясь на запакощенный стол. Гуляли у него. «Лишь бы Офшорников не перебрал, чтоб не пришлось оставлять на ночь». И на три буквы не пошлешь — чем меньше чин, тем больше спеси… С тех пор, как от Олега Столбова ушла жена, его трехкомнатная квартира стала превращаться в безотказное место ментовско-прокурорских и прочих силовых посиделок, планомерно приобретая черты притона. Поначалу Олегу это даже нравилось — и отвлекает от личных заморочек, и ты всегда в курсе дела — кто, кого, за что и почем. Но постепенно и эта клубная атмосфера начала тяготить. Олег служил следователем Ленинской районной прокуратуры, его ценили за кропотливость и склонность к анализу, в связях, порочащих его, замечен также не был, но как-то год от года ему все больше начинало казаться, что он что-то упустил в жизни, или вообще сел после института не в свои сани, да тут еще разрыв с Катериной, и…

— И все-таки я скажу — с Перво-ма-маем вас, дорогие друзья! — заплетающимся слегка языком провозгласил Натан Семенович Комаринский, или, как его называли среди своих, дядя Наташа. — С днем примирения и… как его… согласия! Вот я на днях — вы все знаете — получил звание полковника казачьих войск.

Олег уставился на него осоловелым взглядом. Это было что-то новенькое. Дядя Наташа, мутный тип под шестьдесят, значившийся конкурсным управляющим очень во-время разорившегося унитарного предприятия, был вхож везде, где пахло властью или деньгами. Его терпели, потому что из внутреннего кармана он с ловкостью Кио извлекал периодически, где надо и нет, пачечку фотографий 10х15, на которых он был запечатлен с разного ранга деятелями, в погонах и без погон, начиная с канувшего в лету Чурбанова, и кончая — страшно сказать, кем даже… В общем, терпеть — терпели, но полковник?

— Натан Соломонович, а вам шашку в руках держать доводилось? — дернув локтями, прорезался неожиданно ОМОНовский капитан Егорка Михалев, румяный богатырь с донскими корнями, до этой поры, как и обычно, сидевший тихо, лишь изредка стреляя из-под густых бровей ярко-желтым взглядом, похожим на взгляд сытой, но хищной птицы.

«Браво, Егор!» — вяло подумал Столбов. Комаринский несколько скуксился и потянулся разливать еще по одной, нависая тугим животом над скромной закусью.

— Мой вот прадед у Его Превосходительства Александра Васильевича Колчака сотней командовал. И по матери деда — за антоновский мятеж… того… — продолжал вещать Егор — кажется, молодца задело за живое. — А адмирала — когда на лед выводили — иркутский комиссар Мойша Чудиновский с него сапоги стянул. Видимо, думал — по ноге. А? Не ваш родственник? — и Егор уперся взглядом в мелко кривляющегося дядю Наташу.

— Ну и кто старое помянет… Вспомнили тоже, батенька, — нашелся Комаринский. — А вот лучше я вам, господа, расскажу про то, что еще никто не знает. Никто не знает — я знаю! — Он поднял вверх толстый курчавый указательный палец и дождался тишины.

— А вот кто из вас был в Верхопышемском районе?

— Верхопышемский? Был, дыра дырой, — отозвался басом майор Василенко из убойного, — Как — то ногу там нашли в помойке. Собаки разрыли. Бомжи свою сожительницу топором приложили. А там ею же и закусили на бережку. Обычное дело — за боярышник. И надо ж было нас с области дергать. Мерзость, конечно…

— Да, село разлагается… — глубокомысленно заметил Столбов.

— В Верхопышемском нашим доблестным губером все леса взяты на 25 лет в аренду. Под якобы заповедник. Охотится он там, — подняв голову от шпрот, нудно проговорил помпрокурора Ленинского района Яблоков.

— Ну и вы знаете — и я знаю. И таки вы молчите — и оно вам надо? — завилял тугим животом дядя Наташа над убывающими закусками, разливая по еще. Когда все выпили, он вдруг посмотрел искоса, как-то схитреца, на Столбова.

— А вы, Олег Анатольевич? — эти слова он почти прошептал, наклонившись к нему толстым, расплывающимся лицом.

— Чего? — отозвался Столбов, пребывая в полунирване.

— А ничего. Просто привет передавайте Совкову Ивану Ильичу. Ивану Ильичу Совкову…

— Ага. И от вас привет. И от Колчака. Александра Васильевича… И от Антонова… — А кто это — Совков? Фамилия какая гнусная… Спать… Черт возьми! Не… А, ладно… Катя… Как — ты снова со мной?… Катька… Ну да, дурочка моя. Да, да…

— Столбов! — Олег! Столбов, мать твою! — из сна его выдернули, как из омута — за волосы.

— Столбов! Трубку держи! — кто-то ударил два раза по щекам и всунул в непослушные пальцы скользкую и липкую от шпрот телефонную трубку. — Шеф тебя!

— Столбов, слушай! Кончай ночевать! — в голосе прокурора слышались нотки настолько непривычно-нервные, что мозг моментально переключился на восприятие.

— Слушай! Короче, сейчас пять, шестой. В шесть ноль-ноль у твоего подъезда будет Петрович на «Ниве». Едешь в Верхопышемский район на усиление. Терроризм, мать его!

— Дак пусть ФСБ, мать его, туды в бабушку, — опять школьники про бомбу позвонили, чтоб контрольную не писать… — начал бормотать Олег спросонья.

— Заткнись! — зашипел в трубку прокурор. — Похищен глава администрации района. Василий Кузьмич Кучелапов, мать его конем! Участковый с огнестрельным ранением… В общем, полный привет. Все, отбой!

Олег повесил трубку, прошел в ванную и начал методично тереть себе уши под холодной водой. Светало помаленьку…

ГЛАВА 2

А было так. Василий Кузьмич Кучелапов, глава администрации Верхопышемского района, проснулся от гадкого чувства под ложечкой. «Опять жаба давит, — обречённо констатировал В.К.,- И чего она на этот раз?»

Последнее время жаба зачастила, и чувство это, где-то между физической болью и беспричинной тоской, не давало досыпать, гнало на кухню, к холодильнику, к кофеварке. Потом, после второй чашки капуччино, В.К. прошёл в душ. Всего душевых в его доме было три — скромно, по одной на этаж, не считая сауны. С замираньем покрякав под холодными, острыми струйками, Кучелапов пустил тёплую, потом растёрся толстым финским полотенцем и оглядел в зеркале свою представительную, покрытую веснушками и рыжим волосом фигуру. Бодрости прибыло, но беспричинная тревога осталась — жаба затаилась за камушком. В.К. прошёл в свой кабинет на третьем этаже, как всегда, закрытый на ключ и с наглухо зашторенными окнами. Оглянувшись ещё раз на дверь, Кучелапов нащупал в ящике стола скрытый выступ, и картина Айвазовского над диваном издала лёгкий щелчок. Он сдвинул «Девятый вал» вместе со стеновой панелью, набрал комбинацию шифра и запустил пальцы в сейф.

Вот она, заветная папочка! Мамочка моя! В.К. перелистал документы — всё было на месте: печати, подпись губернатора, подпись Бориса Бодунова… А вот и сертификат на акции. А вот и главное — просто половинка белого листа А-4. В.К. любовно повторил, шевеля губами, двенадцатизначный номер счёта. Это был своего рода ритуал. Конечно, зазубрил наизусть — но ведь память в пятьдесят четыре годика могла и подвести. А этот вот листочек, — Кучелапов провел по поверхности пухлой рябой ладошкой, — этот листочек — это пропуск в его, Кучелапова, маленький персональный рай.

За окном, выходящим на центральную площадь посёлка, нарастал, между тем, некий неопределённый гул. Кучелапов отвел пальцем краешек глухой шторы и выругался вслух.

— Первомай же сегодня, мать ети! Не было команды п… ть! Чего их сюда с утра принесло. Вот дебилы — отдохнуть не дадут в праздники. Два дня выходных, жена в Сочи, прислугу отпустил с вечера. Всё к тому, чтобы с утра на охоту. Нет, сползлись. Из своего дома, как вор, через гараж выходить. Так, охранника отпустил. Ну, ничего. Вызову-ка я Вову Клюквина. Мужик правильный. С ним и выпить, и поматериться, как говорится. И лося освежует, и за рулём… Опять же участковый — места знает, и от людей ему почёт…