Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна - Страница 29

Жако, разглядывая меня, склонил сначала голову на один бок, потом на другой. А затем он сделал то, от чего даже его хозяйка открыла рот. Взлетев на мое плечо, стал клювом перебирать пряди, стараясь заправить их за ухо. И делал это так осторожно, я бы сказала — нежно, что объект его внимания и окружающие замерли от удивления и растерянности.

— Пер-ри с пр-ришлой будет жить! — Контрольным выстрелом добил всех говорун.

Глава 7

— Господи, как умирать надоело…

(х/ф «Тот самый Мюнхгаузен»)

— А с этим-то что не так? — Дама неопределённого возраста в напудренном парике с приколотым к нему сбоку кокетливым бантиком в раздражении всплеснула руками.

— Нам нужен закрытый фасон, я тебе говорила, — настаивала на своем Аррия, по третьему кругу рассматривая платья из последней коллекции «Весна-Лето» от известной в Злавике модистки, кои та беззастенчиво слизала со страниц популярных женских журналов.

— Да кому они нужны, закрытые? Нынче весь свет оголил шеи и руки до локтей. Со скандальным декольте до лопаток, а то и ниже, сейчас щеголяет вся столичная аристократия! Ты посмотри на маркизу Ренем! — Герда тыкала пальчиком в рисунок на странице печатного издания, где художник изобразил стоящую спиной женщину с бокалом в руке на каком-то великосветском рауте. Платье с приспущенными плечами, V-образным вырезом до скандального максимума, стянутой корсетом талией и пышной юбкой в пол. Черно-белая гравюра отличалась отвратительным качеством, будто вышла из неисправного копировального аппарата. Смазанные черты маркизы делали её похожей на шипастого дикобраза в юбке.

— Я не собираюсь выходить с ней в свет! Девочка больна, кому её показывать?

«Девочка» — это я. Проснувшись утром и увидев свои руки, чуть не кувыркнулась с постели — так спешила к зеркалу убедиться, что искусственно обретенный цвет тела не исчез за ночь по прихоти таурона. Зацеловала на радостях кругляш, погладила, прижала к груди, шепча слова благодарности. И вот теперь в длинной сорочке из запасов госпожи Флайт сижу на стареньком стульчике за трехстворчатой ширмой и подсматриваю за дамами в щелочку между бамбуковыми прутьями.

— О, боги, чем же? — ахнула модистка и подозрительно покосилась в сторону декоративной перегородки.

— Душевная хвороба у неё, — вздохнула несчастно Аррия и потянулась промокнуть платочком отсутствующие слезы, — и… Даже не знаю, как тебе сказать. Поцелуй богини её настиг.

— Да ты что! Как же тебе, милая, не повезло-то так с племянницей! — искренне посочувствовала гостья художнице. — Можно я на неё гляну?

— Ой, не знаю, — с сомнением ответила женщина, — не любит она незнакомых людей.

— Я одним глазком. Не укусит же она меня?

Госпожа Герда, подстегиваемая любопытством, сделала осторожный шаг к моему укрытию, как…

— Гы-гы!.. — отрепетировано гоготнула я совершенно по-идиотски и старательно заскрипела стулом под собой.

Гостья шарахнулась в ужасе.

— Я тебя поняла, дорогая. — Модистка бодро засобиралась, укладывая наряды в большую коробку. — Есть у меня пара подходящих платьев для твоей подопечной. И скидку хорошую сделаю… Ох, боги, боги, как же так?!

— Может быть, три подходящих найдется? — Аррия театрально заломила руки в отчаянии. — Я ведь её из Черного дома забрала буквально в чем мать родила! Ни белья хорошего, ни чулок, ни плаща!

— Обчистили ребенка, ироды! Гляну. Милая, ты уж держись.

— Буду тебе, уважаемая Герда, премного благодарна! — всхлипнула «актриса» и махнула помощнице платочком. — Верина, солнышко, проводи!

«Солнышко», бойко подскочив к гостье, ухватила короб в охапку и двинулась за госпожой в парике, спешившей покинуть «скорбную» лавку.

— Не волнуйся, Аннушка, у этой скряги даже залежалый товар такой, что хоть сейчас на прием к королеве, — деловито поправив прическу, констатировала Аррия уже нормальным тоном, как только стихли шаги в коридоре.

Герда не обманула. После обеда в лавку ввалился взмыленный нарочный с двумя объемными торбами. Сгрудив ношу посреди торгового зала, вручил Верине записку от модистки, получил от неё пару медяков и поспешил на выход, подмигнув напоследок девчонке. Рыжая фыркнула, но успела сверкнуть глазками улыбающемуся парню.

Две блузы, два платья, две юбки и укороченный плащ-пончо с капюшоном.

Две сорочки, двое панталон, один корсет и… манто из белого кролика с широкими укороченными рукавами!

Глядя на все это дармовое изобилие, не могла собраться с мыслями. Это за что ж мне такое богатство отломилось? «Скрягу» либо накрыло духом полной и безоговорочной благотворительности, либо та решила в одночасье реализовать весь уцененный товар. И кстати, во сколько мне встанет такое «залежалое» подношение?

— Двадцать серебренников?! Она с ума сошла?! Крохоборка! — возмущалась и кипела Аррия, изучая вещи на предмет качества, просматривая каждый шовчик, каждую петельку и далее передавая мне для примерки.

Я же только успевала натягивать то одну вещь, то другую. Комбинировать юбки с блузками, облачаться поочередно в платья, с корсетом и без оного и вздыхать — меня все устраивало. Мне нравилось все, кроме панталон. В шубку же вообще вцепилась двумя руками. Наметанный глаз госпожи Герды безошибочно определился с размером Верины, на которую и делалась ставка в отборе одежды. К счастью, внешними данными конопатая от меня не сильно отличалась. Разве что ростом ниже сантиметров на пять.

— Я, наверное, могу себе это позволить, — несмело вставила свое слово, пытаясь вспомнить количество монет в кошеле и их покупательную способность.

— Ты, может быть, и позволишь, но Аррия Флайт не настолько глупа, чтобы дать себя облапошить! — возмущенно вскинулась хозяйка. — Собираемся, девочки. Не будем откладывать в долгий ящик визит в галантерейную лавку. Посмотрите мелочи, а я в это время нанесу ответный визит нашей очаровательной меценатке.

Прозвучало многообещающе и зловеще. А по выражению лица было понятно — покусает!

— А мне не опасно гулять по улицам с оберегом? — забеспокоилась я, помня предупреждение знахарки.

— В нашем городе всего три мага и пять ведьм. Ведьм нам опасаться не стоит, а вот господ в мантиях в середняцких кварталах уже лет сто не видели, — прозвучало железобетонно уверено.

Из-под подола синей юбки, приспущенной на бедра, чтобы скрыть непозволительное мелькание неприкрытых чулками щиколоток, выныривают носки моих покрашенных в тон ткани мокасин.

В светло-желтой блузе с воротничком-стоечкой и баской.

В нарытой в необъятном платяном шкафу госпожи Аррии шляпке-клош бежевого цвета, которую Верина мудрено задрапировала темно-васильковой кружевной вуалью, закрывающей моё лицо от ушей и до самого подбородка.

Чувствовала я себя во всем этом облачении не то чтобы некомфортно — непривычно. Руки то и дело тянулись расправить волны мягкого волана на бедрах, проверить, все ли двадцать пять маленьких пуговичек на лифе вдеты в воздушные петельки. Не откололась ли случайно от шляпки прикрепленная невидимками красотень, вышитая на мелкой сеточке, через которую на этот мир смотрели мои черные глазные провалы. Юбку, практически подметающую каменный тротуар под ногами, так и тянуло приподнять с боков, за я что постоянно получала легкий шлепок по рукам от идущей рядом конопатой.

Миновав пару кварталов, остановились возле лавки «Рон и Рон» с большим витринным окном, за которым висела, лежала, стояла такая нужная и важная для каждого горожанина галантерейная дребедень. От перчаток, ремней и платков до кошелей, сумочек и зонтов. Текстиль и кожа радовали яркостью цвета и разнообразием. Госпожа Флайт не сбавляя скорости решительным шагом проследовала дальше по улице, а меня затянули в царство тысячи мелочей.

— Что угодно дамам? — Улыбчивый дядечка за прилавком чуть склонился в поклоне, приветствуя нас.