Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна - Страница 47

— К Лео, обрадую! Мадам Кору поручаем тебе! — сорвалась я с места, а в спину летело: «Таурон спрячь! Лицо закрой!»

Глава 9

— Я обнял мачту, как любимую женщину…

— А вы уверены, что это была мачта, а не газовый фонарь?..

(х/ф «Земля Санникова»)

Мата Хари во мне умерла, стоило только переступить порог зала для торжественных приемов ратуши города Ливика. На словах легко все дается, а попробуйте воплотить в действие план, с первого взгляда простой в своем исполнении, и в то же время сложный, потому что подобное ты никогда не проворачивала. Сомнения и страх обрушиваются на тебя безжалостной волной, сметая последние крохи бравады и бесшабашности. Смотришь в лицо жертвы твоих коварных замыслов и ощущаешь себя жалкой лицемеркой. Он держит твою руку, поданную для поцелуя, а тебя сковывает холодом позорного страха внутри. Не знаешь от волнения куда смотреть. Избегаешь прямого взгляда, будто он может в черных провалах глазниц сквозь плотный рисунок вуали рассмотреть подвох и спланированную жестокую каверзу. Нервничаешь и оттого слишком резко вырываешь ладонь, после прикосновения его жирных влажных губ. Голос дрожит, и ты заикаешься на простых фразах ответной вежливости после простого «Рад знакомству». Никудышная из меня обольстительница вышла на деле.

Обещанный обед оказался фуршетом. Зал продолговатой формы с высоченным сводчатым потолком являл собой образец аскетизма и минимализма. Несколько жестких скамеек-диванчиков по периметру помещения. Каждые метра три-четыре высокие напольные канделябры на пять свечей. Ажурные решетки на мозаичных окнах. И практически голые светло-серые стены, не считая портретного ряда на одной из них и панно на другой с изображением герба города. Трех музыкантов усадили в углу, и те пиликали какую-то спокойную приятную мелодию, звучащую на фоне гула множества голосов, создавая мало-мальский уют и развеивая ощущение холода и тоски в большом зале. Длинный стол вдоль одной из стен был заставлен блюдами с закусками, канапешками, пирожными, вазами с нарезанными фруктами и напитками. Мимо гостей сновали проворные официанты в белоснежных рубашках и черных жилетах с переброшенной салфеткой через руку. Народу предлагалось разнообразное спиртное в бокалах и рюмках.

Лео рядом, как и обещал, не отходил ни на шаг. Поддерживая нежно под локоток, прошептал:

— Все идет как надо. Ты отлично справляешься.

С трудом до меня дошел смысл сказанного и немного отпустило. Немного. С досадой поняла, что пересохли губы под слоем блеска, горло требует влаги. С завистью посмотрела на столы, где в ассортименте стоят стеклянные кувшины с разнообразными напитками и услужливый служка наливает желающим в высокие бокалы розовую или лимонного цвета жидкость.

— У меня вместо внутренностей бланманже, а ты говоришь «хорошо»!

— На твою кротость и таинственность… оставь в покое локон, он безупречно лежит на плече… толстяк уже сделал стойку. А от твоего запаха у него, кажется, даже глаза на переносицу съехали. Не оглядывайся, он лижет тебя взглядом… О-о, как же он тебя смакует в мыслях!

— Бе-е, не надо мне этого говорить, я после его поцелуя перчатки выкину, — сдавленно пропищала, вспомнив скользнувший по пухлым губам язык и ванильное выражение лица бургомистра после этого.

— Я пытаюсь тебя подбодрить. Видишь на стене портреты?

— Кто это?

— Основатели города и предшественники Бушара. Второй слева — руки известного портретиста Дерона, если я ничего не путаю.

— Назови мне еще пару художников. Должна же я блеснуть слабой эрудицией.

— Хуммель, Маруани… Э-э…

— Хватит, мне бы этих запомнить. Фух, — выдохнула, как перед прыжком в воду, — я пошла.

Быстро оглядела просторный зал в поисках Тельмы. Убедившись, что «тетушка» уже на позиции, а конкретно — что-то увлеченно втирает госпоже Коре, направилась через зал к ликам на холстах.

С первого портрета на меня смотрел седовласый мужчина средних лет с мешками под глазами. Второй был с большими залысинами на выпуклом лбу. Третий…

— Это Андрес Перес. Один из основателей Ливики, — раздался со спины голос господина Горста.

Покосилась на градоначальника, повернув голову, и внутренне собралась. Не робей, Аннушка! Тело толстяка подалось вперед, почти касаясь грудью моего плеча. Одутловатое лицо с красным рыхлым носом-картошкой и маленькими, утопающими в щеках глазками, приблизилось непозволительно близко, пытаясь разглядеть сквозь цветочный орнамент белой вуали мои черты. Вынужденно плавно отошла на полшага от борова. Взмахнула рукой в сторону картины, отвлекая настойчивый интерес к себе главы.

— Изумительная точность в деталях! Как правдоподобно художнику удалось перенести характер на холст. Удивительно, как он сумел передать тонкую красоту кружев, переливы шёлка, мерцание драгоценных украшений, непринужденную естественность поз. — Во заливаю! Откуда только взяла всю эту чепуху? — Если не ошибаюсь, это Дерон?

— М-м-м… да. Вы разбираетесь в живописи?

— Немного, — ответила уклончиво.

Еще один шаг в сторону, поворот, и вот мы уже стоим лицом к лицу, соблюдая дистанцию. Публика изо всех сил делает вид, что ничего не замечает. Женщины, прохаживаясь мимо в паре с мужчинами, заняты разговором, в то время как их шеи забавно вытягиваются в нашу сторону. Ушки, увешанные серьгами, от натуги хоть что-нибудь услышать неестественным образом делаются похожими на вращающиеся локаторы.

— Позвольте, покажу вам своего предшественника и моего тестя. Поистине великий был человек!

Приглашающий жест рукой, и мы не спеша двинулись вдоль стены в самый её конец.

— О, какое волевое лицо! Какой проницательный взгляд! — восхитилась портретом худого дядьки со впалыми щеками и жиденькой длинной шевелюрой.

Удивилась, насколько не похожа госпожа Кора на отца. Восточный разрез глаз и тяжелый подбородок, скорее всего, достались ей от матери. Поразил высокий рост её милости — она почти на целую голову была выше своего мужа. Крепкая, сбитая, мощная такая тетка. Прямая спина, горделиво вздернутый подбородок, чуть уставший умный взгляд из-под опущенных ресниц. С возрастом красота угасла, но осталась привлекательность и некоторое обаяние. И рядом недоразумение — этакий заплывший жиром боров.

— Да, барон Нонсьер был жесткий человек, но справедливый.

— Вы знаете, — повела капризно плечиком, — бесспорно, портреты достойны восхищения, но я предпочитаю натюрморты, пейзажи…

Осеклась, встретив холодный цепкий взгляд госпожи Коры. Плохо. Слишком долго задержался её муженёк рядом с незнакомкой.

Подле хозяйки вечера не увидела Тельмы. Совсем плохо.

— В здании есть небольшая картинная галерея и музей. Если пожелаете, могу устроить вам экскурсию.

Пожелаю, еще как пожелаю, только что делать с ревнивыми женами, которые глаз не спускают с нашей пары?

Лео, как назло, отвлекли беседой высокий господин с молоденькой дамочкой под ручку, закрыв от меня своими спинами. Рихард стоял вполоборота на другом конце залы и, казалось, вообще забыл о своих спутниках, слушая сразу двух собеседников, что-то ему эмоционально доказывающих. Что же делать?

— Я с превеликим удовольствием, но… похоже, вас потеряла супруга. — Бургомистр обернулся и послал второй половине слащавую улыбку.

— Это не займет много времени, и если вы подождете… — с невинным выражением лица и не отрывая глаз от её милости баронессы, вкрадчиво сообщил Бушар.

— Подскажите, где она находится, а как только освободитесь, присоединитесь ко мне. Думаю, лучшего знатока истории родного города и эксперта в области живописи мне здесь не найти, — сказала, а у самой аж челюсть свело от неприкрытой фальшивой лести.

— Через холл, по коридору. Справа будет высокая резная дверь, — проговорил градоначальник, понизив голос. Склонился к моей ручке и, судорожно втянув воздух, прикрыл глаза от нескрываемого вожделения.