Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна - Страница 51

А со мной случилось прозрение. Кровь отхлынула от лица. Выпуталась из рук милорда, отошла на шаг.

Вот дура! Как можно было до такой степени забыться, что не вспомнить:

«…Эта виконтесса Розина прелестная девушка! Утончённая, воспитанная. Красавица! Граф будет покорён, я уверена!..»

— Вам предстоит знакомство с виконтессой Розиной? — Мой холодный тон.

— Откуда ты знаешь? — Его настороженный.

Кажется, моя сказка закончилась.

Глава 11

— Товарищ, там человек говорит,

что он — инопланетянин. Надо что-то делать…

— Звони в 03.

(х/ф «Кин-дза-дза!»)

Я стояла посреди спальни и, высоко задрав голову, сдерживала слезы, рассматривая лепнину на потолке. Угораздило же тебя, Анька, втюриться! Да так, будто клеймо с именем «Рихард» на сердце поставила!

Моран был озадачен моей информированностью о грядущих событиях, связанных с приездом «прелестной девушки» Розины. Странный. Если верить словам баронессы Сент-Олер, об этом трубят все газеты. Не боялась выглядеть голословной, сослалась на услышанную из уст клиентки госпожи Аррии новость. Не дождалась ни оправданий, ни объяснений от его сиятельства. Граф с силой потер лицо ладонями, запустил их в волосы, потом выдохнул резко и молча вышел из номера, забыв закрыть за собой дверь. Меня тут же атаковали безрадостные мысли о том, как все плохо и до отвратительного смешно! Придумала себе неземную любовь после двух поцелуев.

Еще эти чертовы Бережины! Жить там и знать, что в любой момент он может нагрянуть с визитом на правах хозяина: «Хорошо ли устроились? Не нужно ли чего?» А вскорости и с молодой женой явятся проведать жиличек …

Тьфу-ты, господи, уже и до этого додумалась!

Тельма меня не поймет, если и от этого приюта буду её отговаривать. Разве что сама не проникнется терзаниям «племянницы».

Сумасшедший день подходил к концу. Алел на горизонте видимый из окна нашего номера закат, окрашивая небо в апельсиновый цвет. Не была сильна в приметах: чего ждать от погоды? Жаркого дня? Сильного ветра? Дождя? Вот его не хотелось бы. И так в душе царили серость, сырость, уныние и полный раздрай…

После того как стражники уволокли Паулу-Геллу из наших с Тельмой гостиничных апартаментов, примчались служки. Убрали осколки, бывшие некогда изящным предметом декора, перенесли крепко спящего Леонарда с пола на софу. Бедняга. Не успел как следует отойти от прошлой болячки, как заработал новую — удар затылком об пол был сильный. Лишь бы не сотрясение вновь. А вот ведьме повезло: падая, виконт принял её вес на себя и тем самым уберег дамочку от ушибов.

Примостившись в уголке диванчика, не без труда приподняла голову Каре и уложила себе на колени. Перри в клетке встрепенулся и прожурчал что-то недовольное. Шикнула на него.

Нежно поглаживая разметавшиеся вихры, вспоминала наши дни на постоялом дворе. И как донимал маня своим несносным характером, и как потом жалел рыдающую на полу комнаты после несчастного случая с наемником. Как лез с вульгарными объятиями, а перед отъездом целовал руки, уговаривал и заверял, что найдет, вернется. И ведь не обманул.

Провела пальчиком по еле заметному шраму на виске. Поймала его руку, соскользнувшую вниз с края софы, и осторожно уложила ему на грудь. Заворочался. Перевернулся на бок, практически уткнувшись носом мне в живот. Затаилась, испугавшись, что потревожила сон своими прикосновениями. Но нет, чмокнув губами, Лео засопел тихо, ровно. Расслабленно откинулась на подголовник, не переставая мягко перебирать пряди его милости, и закрыла глаза. Ну почему не он в этом глупом девичьем сердце?

«Его тоже ждет невеста», — пришла в ответ горькая мысль. Будет ли он счастлив с этой нимфой Софией? Будет ли она его любить? Понимать?

Усмехнулась своим проснувшимся материнским инстинктам. Или сестринским? И ведь не солгу, если скажу, что эти вопросы меня волнуют. Наверное потому, что я его видела разным: от скверного зануды и хама до смешливого и отзывчивого друга. И уж совсем невероятная в своей дерзости мысль посетила и укоренилась: да я одна знаю его настоящего!

— Аннушка, тебе не тяжело? — спросил «настоящий» хриплым голосом куда-то в складки моего платья.

— Разбудила? — Одернула поспешно руку от его головы.

Умудрился не глядя поймать за запястье, вернуть на место.

— Продолжай. Хорошо. Боль уходит, когда ты так делаешь, — пробормотал глухо, не открывая глаз.

— Все-таки болит. Не кружится? Не тошнит? Вся болит или только в затылочной части? — зачастила с излишней тревогой, запуская пальчики в волосы и начав осторожно массировать кожу аристократической черепушки, прощупывая. Шишка нашлась, и не маленькая. Не мешало бы лед приложить.

— Да, ой, здесь… А почему болит? И почему я спал на твоих коленях?

— Не помнишь? Мы вообще-то ведьму плохую поймали и обезвредили. А тебе сонного порошка немного перепало от нашей знахарки. Извини, не успели поймать твое бессознательное тело — затылком приложился о паркет. Ты лежи пока. Я Тельму найду, она тебе отварчика какого-нибудь сделает. Приподними голову, я встану.

— Не уходи, терпимо. — Виконт ухватился за мой локоть, удерживая на месте, не поменяв при этом позы. — Эта женщина, она… Не передать словами, как я ошеломлен и раздавлен. Ухаживал за ней. Страдал. Рассорился с отцом. Страшно подумать, на какие безумства готов был пойти! Все оказалось обманом. Фальшью. Какая мерзость! — Передёрнул плечами. — Как вспомню, как обнимал, ручки целовал… Кретин! — Прижался носом к моему животу, спрятав искаженное в бессильном отчаянии лицо.

— Ну прекрати, не надо. И хорошо, что ограничился только лобызанием ручки и не пошел дальше… Или пошел?

— Богов благодарить буду до самой смерти — уберегли!

— Один раз живем! И потом, есть поговорка: будем умирать, будет что вспомнить!

Представила сценку, как морок сползает с лжеПаулы в самый пикантный момент, и противненько так захихикала.

— Давай сменим тему? Анна, я… Я считаю, сейчас очень удачный момент для рассказа.

Поняла, о чем он, и невольно вздохнула. Он прав, зачем тянуть?

— С чего же начать? — Перевела взгляд на окно. Малодушно, да, но так намного легче и спокойней. Будто облакам и деревьям сейчас открою главный свой секрет. Они не осудят, не сочтут за сумасшедшую, не посмеются, не отвернутся.

— Начни с самого начала.

— Начала? Ну, слушай. — Усмехнулась. — В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы…

— Чего-чего? Какой дух?! — перебил меня мужчина. И так жалобно он это сделал, что я рассмеялась. Тихо и от души, да со слезами.

— Ладно, — вытерла глаза, — это из Ветхого Завета. — Карре вымученно застонал, чем вызвал у меня новый приступ веселья.

— Адреналин, революция, стяг, теперь еще и дряхлый завет. А твои сестры милосердия? Ты понимаешь, что в нашем мире нет таких слов?

— Надо же, запомнил… Ты правильно заметил — в вашем мире.

Леонард замер пораженно, даже дышать перестал.

— Не может быть… — прошептал и перевернулся на спину, глядя на меня снизу вверх.

— Где-то среди бескрайнего космоса есть галактика Млечный Путь…

— Что такое космос?

— Нет, так дело не пойдет! — Покачала головой и задумалась над доступностью повествования для этого дремучего жителя Планиды.

— Там, — указала пальчиком в потолок, — среди бескрайнего моря звезд есть одна с названием Солнце, вокруг неё вращается по орбите планета Земля…

— Ты знакома с учением о звездах?!

Я даже оторопела, столько было всего в одном вопросе: и восхищение, и удивление, и неверие, и восторг. Рассказать ему об освоении… о том, как бороздят корабли безвоздушное пространство?..