Убить в себе жалость - Нестеров Михаил Петрович - Страница 28

Вчера генерал задержался у Архиповой дольше обычного, попросил передать Рожнову, что ждет его к девяти часам.

Выслушав ее голос по телефону, Венедиктов поблагодарил за "маячок", хотя не мог допустить промашки в разговоре с полковником.

Рожнов вернулся в офис только к обеду и велел Архиповой срочно вызвать Олега Шустова.

Ровно через полтора часа Олег вошел в его кабинет.

Обменявшись приветствиями, они сели друг против друга.

— Есть работа, — сообщил полковник. — Подготовка не должна занять больше пяти дней.

— Где? — коротко осведомился Шустов.

— Подмосковье, — так же сжато ответил Рожнов. — Тебе завтра же придется выехать на место и определиться визуально. Всем составом выезжать запрещаю. Завтра возьмешь Костерина и Оганесяна, послезавтра — Яцкевича и Белоногова.

— Ладно, — кивнул Олег. Он не стал спрашивать, кто клиент, понял только, что не Муса Калтыгов, иначе Рожнов сообщил бы об этом в первую очередь.

Начальник указал на папку:

— Оперативные данные. Согласно им надлежит разработать план операции. Кое-какие соображения у меня есть, — покусывая губу, сказал полковник.

— Оружие? — задал Олег вопрос, который всегда был на первом месте.

— У тех, кого будем подставлять, ничего серьезного нет. Однако мне предложили "списать" пару бельгийских автоматов. Если все пойдет, как я себе это представляю, для подстраховки возьмешь еще и пару "Калашниковых".

Насчет списания Олег определился правильно. Есть задействованное неизвестными преступниками оружие, а след отработать пока не удается. Вот его и спишут на тех, кого собирается подставить Рожнов. Так действуют многие оперативники, подкидывая оружие во время обыска. Частенько при досмотрах находятся и наркотики, причем в том количестве, которое необходимо для того, чтобы завести уголовное дело.

Нечистоплотная практика, однако в некоторых случаях она позволяла посадить за решетку потенциальных преступников, которых обычными способами к ответственности не привлечешь.

— У нас ровно пять дней? — спросил Олег.

— Уложимся в три — ругать не будут, — пошутил Рожнов. — Однако не будем терять время.

Они перешли к изучению оперативных данных.

22

На следующий день около полудня в автосалон, где, кроме отечественных автомобилей, продавали подержанные иномарки, вошел Грачевский. На нем были модные светло-серые туфли, элегантные брюки, черная, как у цыганского барона, рубашка, на шее болталась тяжелая золотая цепь.

— Мне нужна хорошая тачка, — выразил желание Грач. И услышал от продавца, вставшего навстречу, жуткий набор слов:

— Седан, хэтчбек, универсал?

— Ты где торчал, брат? — спросил Грач. — Ямало-Ненецкий автономный?

Полчаса назад он побывал в парикмахерской, насколько позволяли короткие волосы, постригся. Валентина одобрила: стильно. Затем, по ее настоянию, Грачевский прошел в маникюрный зал. Девушка, вызвавшаяся обслужить клиента, с недоумением смотрела то на модную одежду посетителя, то на его руки. Мало того что они были синие, ногти Грача основательно заросли; лунки, которые он накануне старательно вычищал спичкой, все равно были черны. Грачевский понял ее недоумение и прояснил ситуацию, поправляя на шее золотую цепь: "От завода на картошку посылали".

Грачу больше понравились иномарки, на всякий случай он все же осведомился, когда вылез из салона "Ауди":

— А она точно подержанная?

Менеджер, молодой парень лет двадцати, не нашелся, что ответить, и промолчал.

Грачевский понаслышке знал, что ушлые продавцы иногда снимают с машин дворники, забирают насосы, домкраты, одним словом, тянут все, что попадает под руку, списывая все на завод-изготовитель, поставивший якобы неукомплектованные машины. Также он был осведомлен, что "Жигули" всех моделей гремят, единственный способ избавиться от неприятного шума — включить погромче музыку.

"Восьмерка" цвета спелой вишни, которую он в конце концов облюбовал, была оснащена отечественной магнитолой, Грач настроил приемник, прибавил громкость, поэкспериментировал с тембрами, спросил у менеджера кассету, чтобы до конца проверить работоспособность магнитолы. У продавца сложилось впечатление, что клиента больше всего интересует дешевый приемник, а не сама машина. Он бы не удивился, если бы клиент попросил вынуть магнитолу и расплатился бы только за нее. Однако, отлучившись со двора, кассету принес. Грач удовлетворенно покивал головой: на кассете была его любимая песня "Жить сумасшедшей жизнью", которую часто гоняли продавцы у коммерческих киосков; он, постоянно находясь с матерью, выучил слова чуть ли не наизусть и сейчас, не обращая на продавца ни малейшего внимания, подпевал.

К продавцу подошел старший менеджер с недельной щетиной на лице и сотовым телефоном на поясе.

— Все нормально? — спросил он.

Подчиненный пожал плечами.

Старший заглянул в салон.

— Хорошая машина: гудиэровская резина, высокая панель, полуторалитровый двигатель…

— Беру! — Грач показался из салона.

Начальник подал знак продавцу, и тот открыл капот.

— Э, ты куда полез? — окрикнул его Грачевский.

Продавец застыл с блокнотом в руке.

— Списать номера с двигателя и кузова.

Грач разрешил. Потом долго возился с замком, открывая багажник. Вроде все на месте: сумка с инструментом, запасное колесо, домкрат.

Фирма оказалась довольно приличной: льготное страхование, которое настоятельно рекомендовали Грачевскому, гарантия, регистрация в ГИБДД, какой-то лизинг. Кроме того, отличный сервис: установка сигнализации и, самое главное, сложные кузовные работы.

Наконец Грач уселся за руль, рывками доехал до ворот и отдал охраннику пропуск на выезд.

— Ворота пошире открой, — попросил он.

Водительское удостоверение он получил сегодня, в назначенный час явившись в ГИБДД. Этому предшествовал вчерашний визит Ширяевой к частному нотариусу, с которым она училась на одном факультете университета. Валентина не распространялась, как прошел ее разговор с нотариусом, клиентами которого являлись очень солидные люди, — он уладил все дела, не выходя из кабинета. Для людей с деньгами были преодолимы любые преграды.

В двух кварталах от автосалона, на пересечении улиц Савелевской и Маслова, Грачевского поджидала Ширяева. Она уже начала нервничать и все чаще бросала взгляды на часы, когда заметила темно-красную машину с включенными аварийными огнями и напряженным лицом Грачевского за рулем. На всякий случай Валентина подняла руку.

— Щелкает что-то, не пойму где, — приветствовал он Ширяеву, пытаясь разобраться в клавишах на передней панели. — Нажал какую-то кнопку… Все, вроде бы перестало.

Он наконец улыбнулся, вытирая рукавом взмокший от напряжения лоб.

— Куда едем?

— На набережную, — распорядилась Валентина. — Там не такое интенсивное движение, поучишься водить. — Она пресекла попытку Грачевского возразить: — Мы договаривались, помнишь? Будешь слушаться меня безоговорочно.

Грач кивнул. Нахмурившись, заглушил двигатель.

— Тут такое дело, Валентина…

— Ну что еще? — Ширяева уловила беспокойство в его глазах. — Что случилось-то?

— Возле магазина я видел того парня, который следил за Ильей. Случайно. Я выехал за ворота, остановил машину, чтобы нацепить дворники, долго возился. Смотрю, останавливается иномарка, из нее вылезает парень — я сразу его узнал.

Валентина едва не выкрикнула: "А он тебя?" Во время наблюдения люди Курлычкина могли обратить внимание на Грача, так как он постоянно торчал у них перед глазами — в стареньком спортивном костюме, тапочках на босу ногу, типичный ханыга. Правда, видеть они его могли только со спины или вполоборота. И вряд ли тот парень узнал его сейчас.

— Где он сейчас?

— Не знаю. Когда я уезжал, он зашел в магазин.