Полководец Третьего Рима (СИ) - Аббакумов Игорь Николаевич - Страница 86

— Того, кто поддался страху, нужно воспитывать еще большим страхом. Дрогнувших перед опасностью, нужно испытывать в еще большей опасности.

— Но как можно доверять тому, кто один раз уже подвел своих товарищей?

— Ваше Величество! Опыт мой говорит о том, что большая часть этих людей уже стыдится своей слабости. Дайте им возможность доказать, что они еще не потеряны для нас. Можете их собрать всех вместе, и отправить ко мне в Туркестан. Я найду им достойное применение. Назад они вернутся честными людьми. Или не вернутся совсем, но на потомков их позор не ляжет!

— Пусть будет по-твоему.

Что же, исправить человека, всегда лучше, чем казнить. Но выпавший на их долю позор, они прочувствуют в полной мере:

"Человек, не понявший, что такое Позор, никогда не поймет, что такое Честь. Для того, чтобы осужденные на позор, прочувствовали то, чего они лишились, отныне и до момента оправдания, им запрещено:

— Находиться под кровом жилища честных людей и пользоваться правами гостеприимства.

— Разделять пищу за общим столом с честными людьми.

— Находиться в близости с любой незапятнанной позором женщиной, даже если это его супруга.

— Пользоваться родительскими правами в отношении собственных детей.

— Пользоваться правами собственника на имеющуюся у них ранее собственность".

Много чего написано в этом указе. Но главное, ради чего он писался, было в самом конце:

"Всякий, смывший своими подвигами и кровью, позорившие его деяния, вернет себе честное имя и обретет уважение русских людей, а ранее проявленная слабость подлежит прощению и забвению".

Наверное Субудаев все-таки прав. Тем, кто оступился — нужно давать шанс. Ну а тем, кто этот шанс не использовал, лучше не попадаться на пути честных людей.

"Ибо один раз им уже все объяснили".

"ТАШКЕНТСКИЙ КАПКАН". СУБУДАЕВ.

Есть на этой войне объекты, которые никто не станет разрушать. Это транспортные терминалы. Устроены они как правило стандартно. Девять лифтов, позволяющих выводить на орбиту или спускать с орбиты грузы в несколько миллионов тонн. Доставляется на поверхность планеты не сам корабль, а отстыкованный от него пассажирский или грузовой отсек. Сам корабль, так и остается пристыкованным к орбитальной части лифта. Таким образом, на планете идет работа с грузом и пассажирским потоком, а на орбите проводят межполетный регламент корабля.

Так работал первый в мире орбитальный лифт, построенный еще в той, Старой России. С той поры, лифты только совершенствовались, но не менялись принципиально.

Построить такое "чудо" нелегко. Порядка десяти лет тратится на возведение и запуск каждого лифта. Поэтому, что мы, что наши враги, старались не причинять лифтам никаких повреждений. Но работает это чудо только при поступлении достаточного количества энергии. Часть энергии, вырабатывается прямо в космосе, а часть — прямо на планете. Сейчас, когда мы контролировали наземную энергостанцию, чжунхуи не могли использовать лифт по назначению. Более того, в момент, когда "Пахтакор" захватил энергостанцию, на поверхности остались девять отстыкованных от кораблей десантных отсеков. Как вы уже поняли, они превратились в "мертвый груз", а сами десантные крейсера — в чемодан без ручки. Уже это заставляло командование агрессора покончить с нашим плацдармом как можно быстрее. Но близок локоток, а укусить его не выйдет. Доставленные еще в мирное время контейнеры с тяжелым вооружением, находились в зоне обстрела. А без этого вооружения, атаковать даже всей дивизией "Пахтакор" — занятие для самоубийц. То, что возникший пат продлится недолго, я прекрасно понимал. И свои меры принял. Причем, необходимые распоряжения, я отдал еще на второй день войны, когда обстановка стала более-менее известной. И пока я добирался до Ташкента, многое из намеченного уже было выполнено. А кто выполнял? Да местный Штаб Территориальной Обороны.

Штабы территориальной обороны, вовсе не являлись военными штабами. До этого им было еще очень далеко. Основная часть работников штаба, это люди, работавшие раньше в местной Коллегии по Чрезвычайным Ситуациям. Все они были подобраны не нами. Основным критерием отбора, служила способность быстро принимать решения и энергично претворять их в жизнь. Может этого и хватало, для борьбы с последствиями аварий и катастроф, но для руководства военными действиями, этого было недостаточно. В мирное время, они решали в основном вопросы, связанные с подготовкой театра военных действий. Со временем, по мере накопления кадрового резерва, мы все равно заменили бы эти штабы на дееспособные военные структуры. Но война пошла не так как мы рассчитывали, а потому, пришлось пользоваться тем, что было под рукой в готовом виде.

А самой первой моей заботой, стала забота о занятом Львовым плацдарме. Его нужно было удержать во чтобы то ни стало.

Начальник местного штаба, Гарматов Сергей Юльевич, встретил меня весьма толковым докладом о том, что было уже сделано. А сделано было уже немало.

В подходящем месте, за лесистыми холмами восточного берега Сыр-Дарьи, уже оборудованы позиции для тяжелых систем Гаусса и подъездные пути к ним. И все это прикрыто огнем зенитных систем. Там же, чуть поодаль, расположились стартовые установки для запуска ударных беспилотников. Для охраны всего этого от наземных войск противника или диверсионных групп, уже прибыла Хорогская бригада народного ополчения. Горные егеря. Кстати не только по названию. Ходить в горах эти ребята умели, ибо таких умельцев сюда специально набирали. Весь инструкторский и командный состав — прибыл из Федерации горных видов спорта. Правда, ходить в горах и воевать в горах — разные вещи. Ну да ладно, научатся и этому. На склонах холмов, обращенных к противнику, расположились артиллерийские и авиационные наблюдатели, уже установившие надежную связь с "Пахтакором".

На плацдарме тоже кипела бурная деятельность. Львова пополнили людьми и боеприпасами.

— Сергей Юльевич, а как вы это сделали?

— А вот, смотрите как, — Сергей Юльевич подвел меня к одному из планшетов, — этого робота, мы использовали в мирное время для формирования дна фарватеров и чистки дна водоемов.

На планшете появилось изображение ползущей по дну приплюснутой сверху машины.

— Как только возникла проблема со Львовым, наши гидростроители, предложили использовать его для снабжения плацдарма. Взяли, демонтировали часть рабочего оборудования и получили отсек, достаточный для размещения в нем восьми человек с оружием и снаряжением. Ну а можно и просто четыреста килограмм груза разместить. Роботов у нас этих достаточно, сами их выпускаем, поэтому идея пошла "на ура". Теперь, по дну реки, целое сообщение с плацдармом налажено. Туда забрасываем все необходимое, а обратно эвакуируем раненых.

— А что-нибудь крупное, они могут таким образом туда доставить?

— Над этим уже думали. Наши судостроители, уже готовят погружной грузовой контейнер для крупного габарита. Зацепил его манипулятором и тяни к месту, как буксир тянет баржу.

— Отлично! Мне нужно, чтобы у Львова на плацдарме, появилось собственное мощное ПВО!

— Нужно, значит будет! А что Вы хотите ему подкинуть?

— В первую очередь, жидкотопливные скорострелки. Они уже доказали свою эффективность. Есть другие предложения?

Другие предложения были. Гарматов активировал на планшете еще одну схему:

— Смотрите, Иван Руссиянович! Мы захватили на терминале очень мощную энергостанцию. Толку от нее пока никакого. Разве что как укрытие от обстрелов использовать. Но вот если Львову доставить туда рельсотронные установки вместе с расчетами и станциями наведения, да подключить к ней….

— Стоп! Стационарный вариант? Сомнительно. У рельсотронок низкая скорострельность. Уже поэтому, под Москвой, наши жидкотопливные гаубицы, гасят их в артиллерийских дуэлях только так. А ведь там применяются маневренные самоходные системы.