МН или АК и я. Книга 2 (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 53

Вместо того чтобы дать горничной задание, мирэль Демаре набросилась на нее с упреками:

— Дневник должны были найти раньше! Где он, хмарь тебя подери, все это время пропадал?!

Жужжен едва не заскрежетал зубами и лишь огромным усилием воли заставил себя оставаться в шкафу. Рядом со скелетом и… Селани Тонэ.

— Я… я положила его на чердак. Все как вы и велели, — промямлила служанка. — Но полиссары так и не явились с обыском, а потом он куда-то подевался.

Стараясь не шуметь, Жужжен опустился на корточки, чтобы оказаться вровень с замочной скважиной, и увидел бледную от волнения, нервно комкающую край передника служанку.

Жизель же была красная от гнева.

— Ничего и никому нельзя доверить, — проворчала Алмазная королева, резко припечатав: — Тупицы! Один своевременно не вызвал полиссаров, другая дневник из виду упустила!

— Но я ведь потом его нашла, — решила заступиться за себя Зои. — И сразу же сообщила полиссарам. И мируара ведь арестовали.

Вот гадина!

Жужжену очень хотелось выкрикнуть это вслух, выскочить из своего укрытия и напугать заговорщиц до смерти. В буквальном смысле этого слова. Сам не понял, как сдержался, и продолжил жадно ловить каждое слово, что срывалось с лживых уст змеи, по нелепой случайности родившейся женщиной.

— Ничего… Он что-нибудь придумает. В крайнем случае, я останусь с Фернаном, хоть каждый день с ним — настоящая пытка! Еще и эта тварь тут теперь ошивается… А ты молчи! Я тебе хорошо платила, и, если не раскроешь свой рот, останешься при мне. А если раскроешь, отправишься к полиссарам! У меня-то есть армия адвокатов, а у тебя кто?

— Я ничего никому не скажу! — испуганно замотала головой Зои. — Клянусь!

Пытка? Это было единственное, что расслышал Жужжен. Да она молиться должна на такого мужа, долгие годы терпевшего все ее выходки, все ее капризы! И кто после этого кого пытал? И продолжает пытать. Но пора положить этому конец! Вот сейчас он и положит.

Хватит это терпеть!

Этиль поднялся, воинственно закатав рукава, и уже собирался выйти из шкафа, дабы обличить Жизель в преступном сговоре против мируара, когда его удержала няня.

— Не надо, — одними губами прошептала Селани и покачала головой, так же беззвучно продолжив: — Сначала расскажем Фернану. Он обязательно со всем разберется.

Глава 13

Змея под маской

Ира Илларионова

К счастью, мне и Жужжену не пришлось долго делить шкаф со скелетом. Сделав служанке внушение, Жизель велела вызвать водителя и убралась по своим делам. Стоило ей уйти, как мы тут же помчались к Фернану. Во-первых, Этилю не терпелось пожаловаться на Зои. Во-вторых, нужно было как можно скорее рассказать Демаре о существовании Жизелевого сообщника. Его Жужжен почему-то ставил на второе место.

Дворецкий требовал немедленном уволить горничную, но Фернан, выслушав нас, решил иначе:

— Нет, это только спугнет Жизель, и мы можем так и не узнать, кого она имела в виду. Лучше подождем. И будем делать вид, что нам ничего не известно.

Это было правильно. Логично. Разумно.

Но меня интересовало другое.

— А если ждать придется долго? — спросила я у Фернана, когда мы остались наедине.

— Очень в этом сомневаюсь, — ответил он, привлекая меня к себе. — Уверен, свое возвращение Жизель не планировала, а значит, кто бы ей ни помогал, у них явно что-то пошло не так. Сейчас они торопятся, а где спешка, там и проколы. Как только узнаю, кто ей помогает, они оба отправятся за решетку. Но если ты хочешь отложить обмен телами с Селани, то…

— Нет! — Я решительно покачала головой и негромко добавила: — Разве что ты сам хочешь, чтобы я оставалась такой…

— Не хочу, Ира, — прорычал он. — Я ведь тебе уже говорил. И Жизель не имеет к этому никакого отношения.

— Тогда все в силе?

— Тогда придется ждать.

Ждать. Ждать. Ждать.

И терпеть Жизель, которая будет хозяйничать в доме и настраивать против меня девочек. Впрочем, хозяйничала она в основном за ужинами. В остальных случаях могли быть варианты. Свое отсутствие за завтраком она объяснила девочкам тем, что их папа и его невеста своей плохой энергетикой портят ей начало дня. Видите ли, от наших ненавидящих взглядов ей кусок в горло не лезет!

Не знаю, какой взгляд был у меня, когда я это услышала, но судя по выражению лица Фернана, он готов был сам затолкать ей в рот этот кусок. В остальное время Жизель волновала его исключительно как проблема, которую необходимо было как можно скорее решить. А вот ко мне его отношение в корне изменилось. Убедившись, что «невеста» больше не собирается никуда сбегать и вообще отвечает взаимностью, его величество успокоился и превратился в самого романтичного мужчину на свете. Меня забрасывали цветами и подарками, приглашали на прогулки, каждый вечер провожали до дверей спальни и целовали на ночь. Так целовали, что я была готова нарушить собственные правила и уступить соблазну.

Жизель пропускала обеды так же, как и завтраки, посвящая это время походам по магазинам. Один раз ей пришлось беседовать с детективами по поводу собственного внезапного возвращения: те предпочли поверить в бредовую сказку про потерю памяти, а на Фернана по-прежнему косились с подозрением.

Впрочем, его она обвинять ни в чем не спешила, только пополняла свой гардероб новыми нарядами. Кстати, тратить ей приходилось собственные деньги, вернее, те, что успела украсть у мужа и перевести на другие счета. Потому что в первом же бутике чек на имя Демаре просто не приняли — Алмазный король об этом позаботился.

Люди Демаре следовали за ней по пятам и лишь однажды упустили из виду. И вот это «однажды» злило и беспокоило Фернана. Как беспокоили и наши с девочками непростые отношения.

Возвращение Жизель пагубно сказалось на близняшках. Из ее слов получалось, что она сильно скучала по дочерям, но проводить с ними время особо не рвалась. Судя по докладам Жужжена, вся любовь и нежность Алмазной королевы проявлялись исключительно в те моменты, когда на горизонте появлялись я или Фернан. А лучше, когда мы были вместе. Тогда Жизель начинала сюсюкаться с близняшками и заверять, что они — смысл ее жизни, ее маленькие сокровища и все в том же духе. В другое же время она находила тысячу и одну причины, чтобы не читать им сказки, не играть с ними в саду, да и в принципе не находиться рядом. В общем, вела себя так, как и до своего загадочного исчезновения. Поэтому ее слова о воссоединении с семьей не стоили и ломаного гроша. Но девочки…

Девочки этого не понимали или отказывались понимать. Они старались, старались изо всех сил, чтобы добиться ее расположения, ее внимания, и расстраивались, когда мать закрывалась в спальне или отправлялась на штурм очередного бутика. А особенно, когда плакала — конечно же, слезу она пускала только в присутствии близняшек, горько всхлипывала, демонстративно поднося к глазам платочек. После чего удалялась в свою комнату: якобы не хотела, чтобы ее видели плачущей.

В эти мгновения я чувствовала себя особенно отвратительно и хотела, чтобы эту Газель сожрала стая голодных фидруаров. Но у меня был только Реми, который слишком мал, а мирэль Демаре слишком ядовита для такого хорошего фидруарчика.

С Реми девочки по-прежнему играли, а вот со мной отказывались. Но даже если и соглашались, под грозным взглядом отца, то делали это с таким видом, словно для них это самая настоящая пытка.

Не знаю, догадывались ли они, что такое их отношение было самой настоящей пыткой для меня.

Я не сдавалась, снова и снова пыталась до них достучаться, объяснить, как сильно их люблю, но в лучшем случае наталкивалась на вежливые кивки, в худшем — ловила злые взгляды. Ни любимые десерты от Анаис, ни новые игрушки, ни прогулки с фидруаром были не способны смягчить их детские сердца. За несколько дней я так и не преуспела в попытках восстановить нашу дружбу и чувствовала, что уже близка к отчаянью, к тому, чтобы сдаться.