Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 43

Аданэй очнулся от мыслей, когда до него донесся голос Вильдерина:

– Чего молчишь? – воскликнул он. – Что не так?

Только сейчас до Аданэя дошло, что Вильдерин все еще стоит и напряженно ждет ответа.

– Извини, я задумался, – Аданэй глянул на друга, прикидывая, стоит ли ответить или еще немного подразнить парня. Но, встретив нетерпеливый взгляд, наконец сдался:

– Ты похож на девчонку, когда раскрашенный. Хотя и весьма симпатичную. Родись ты девицей – был бы неотразим.

К его удивлению Вильдерин вздохнул с заметным облегчением.

– Айн, в Илирине все так красятся. И я тоже, но раньше ты ничего не говорил.

– А ты раньше не спрашивал.

Вильдерин рассмеялся:

– Просто ты дикарь!

– Возможно.

– Нет, правда! У вас мужчины одеваются в шкуры диких зверей.

– Исключительно знатные. И не одеваются – всего лишь набрасывают на плечи. А простолюдинам и рабам полагаются в лучшем случае шкуры домашнего скота.

– Какая разница! У вас считается, что лучшее украшение – это шрамы.

Аданэй фыркнул:

– А это ты с чего взял? И почему ты говоришь "у вас"? Я сейчас живу в Илирине, как и ты.

– Все равно, Айн, в душе ты истинный варвар и считаешь, что украшать себя недостойно.

Аданэй насмешливо приподнял брови:

– Просто, друг мой, я считаю, что моя внешность идеальна и не нуждается  в дополнениях.

– С такими мыслям ты скоро вылетишь из дворца на какие-нибудь работы. Кто из господ захочет держать при себе дикаря? Да еще и такого самоуверенного!

– Я бы сказал: самовлюбленного. Это ближе к истине.

Вильдерин покачал головой.

– У тебя и впрямь отвратительный характер. Ты должен быть рад, что я тебя терплю.

– Я рад, – криво усмехнулся Аданэй.

Вильдерин резко вскочил с дивана и, поймав взгляд Аданэя, заговорил:

– Ты меня удивляешь, Айн. Я говорю не очень приятные вещи, а тебе как будто все равно.

– Может, я просто притворяюсь?

– Зачем? Друзья не должны притворяться.

– А еще не должны пытаться задеть друг друга.

Вильдерин поспешно отвел взгляд.

– Прости, Айн. Ты, конечно, прав. Просто тебе всегда удается вывести меня из себя, даже когда ты сам этого не желаешь. А мне тебя – никогда. Вот я и решил попытаться. Ты на меня не злишься?

– Глупо злиться на правду, верно?

– Не говори так.

– Почему? Как ни крути, мы с тобой очень разные. Я слишком хорошо знаю себе цену. А вот ты – нет. Между прочим, даже мой брат меня ненавидит. И, должен признать, у него есть на то основания.

"Что происходит? – испуганно подумал Аданэй. – Я говорю совсем не то, что собирался".

– У тебя есть брат?! – Вильдерин, кажется, искренне поразился.

– Был. Он умер, – быстро попытался сгладить последствия своей откровенности Аданэй, когда на него вдруг накатило что-то. Комната поплыла, потемнело в глазах, очертания предметов утратили четкость, превратившись в пестрый круговорот. Он резко вскочил.

– Что с тобой? – услышал он доносящийся откуда-то издалека голос Вильдерина, а в голову начали лезть безумные мысли.

"Что я здесь делаю? Путь один – к смерти. Меня убьют Боги. Хотя они слепы и глухи, они такие же гости в мире, как я".

В голове образовался мутный мрачный водоворот, и возникло мучительное осознание, будто весь мир летит в него, причем по его, Аданэя, вине. Он приблизился к Вильдерину вплотную и больно схватил его за плечи. Тот посмотрел на своего друга испуганно.

– Ты мне доверяешь, Вильдерин?! А зря! Беги лучше! Уходи! Я же тебе жизнь испорчу! Всем испорчу. И себе… А я могущественный, я властитель… а ты только раб. Я властитель, мне все можно. Все-все! Хотя… на самом деле нет… Все не так…

Вильдерин смотрел на Айна: взгляд того пылал горячечным огнем, а губы пересохли.

– Айн, ты меня пугаешь, –  он безрезультатно попытался уложить друга на диван.

– Пугаю?! – истерический хохот. – Вот и бойся! Бездна подо мной, я упаду. И ты тоже. Я утяну тебя! – Аданэй скрюченными пальцами вцепился в одежду Вильдерина и вдруг захныкал: – Я боюсь… мне страшно…

– Айн, успокойся, – Вильдерину все же удалось уложить его на диван.

В последний миг перед тем, как потерять сознание, Аданэй расслышал звук открывшейся двери и женский голос, а потом все кануло во тьму, словно в бездонную пропасть.

Но, кажется, не прошло и мгновения, как он снова услышал чьи-то голоса, будто сквозь туман.

"Я не умер?" – молнией пронеслось в голове. Голоса стали громче, и наконец их смысл окончательно пробился к его сознанию. Он узнал Вильдерина. Не открывая глаз, прислушался.

– Он говорил какую-то ерунду…

– Какую именно?

– Да я ничего не понял. По-моему, он просто бредил, Великая.

"Великая? Здесь что, царица?"

И тут же в ответ на его безмолвный вопрос Аданэй снова услышал женский голос.

– Видимо, его опоили. Может, кто-то из рабов.

– И скоро он очнется?

– Не переживай, мой хороший. Ничего с ним не будет. Сейчас попробую еще раз.

Аданэй уже собирался открыть глаза, когда к его носу поднесли что-то с резким запахом. Тело свело судорогой, и он непроизвольно вскочил, широко распахнув глаза. Рука царицы быстро отдернулась.

Аданэй не смог продержаться долго, на плечи навалилась тяжесть, и он со стоном рухнул обратно. Снова попытался встать, чтобы поклониться, но царица властно толкнула его на диван.

– Лежи смирно, – сказала. – Успеешь еще выказать почтение.

Аданэй попеременно смотрел то в темные глаза царицы, то в темные же – Вильдерина. Тот ободряюще улыбнулся.

– Что случилось? – спросил Аданэй. – Я ничего не помню.

– Еще бы ты помнил! – усмехнулась Лиммена. – Возьми, выпей это, сразу полегчает, – она протянула ему флакон с той самой отвратительно пахнущей жидкостью.

– Нет! – против воли испуганно выкрикнул Аданэй и отдернул руку, которую уже успел поднести к бутыли. Брови царицы негодующе сошлись на переносице.

– Не смей перечить мне, раб. Пей! Это приказ.

Вильдерин многозначительно посмотрел на друга и открыл окно. Аданэй несмело поднес флакон к губам и, стараясь не дышать, одним глотком опрокинул его в рот. Кажется, омерзительное питье еще не успело дойти до желудка, а уже попросилось обратно. От груди к горлу поднялась тошнотворная волна. Тут он понял, для чего Вильдерин открыл окно, но было уже поздно. Добежать до него он не успел, и его вырвало прямо под ноги царице.

"Какой позор!" – сгорая от мучительного стыда, Аданэй не посмел взглянуть на Лиммену.

А она брезгливо отодвинулась от зеленоватой дурно пахнущей жижи и, вальяжно растягивая слова, произнесла.

– На меня не попало. А остальное уберут слуги.

– Прости, повелительница.

– Я же сказала, ничего страшного, – слегка раздраженно откликнулась та и обратилась к Вильдерину.

– Как его зовут?

– Айн, повелительница.

– Очень хорошо. Так вот, Айн, Вильдерин не понаслышке знаком с цветным зериусом, – она опять усмехнулась. – Думаю, он о тебе позаботится и объяснит, что делать дальше. Тем более, вы все равно неразлучны.

– Ты заметила, Великая? – казалось, Вильдерин искренне удивился.

– Такую парочку, как вы, сложно не заметить. Свет и Тьма. Вам всегда нужно быть вместе, – сама того не ведая, Лиммена почти слово в слово повторила то, что Аданэй слышал от Нирраса. И, с улыбкой, обратилась уже к нему: