Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ) - Рома Валиса - Страница 28

Осторожно привстав со скрипучей кровати и не отрывая от подбородка колючий плед, Мария коснулась пальцами подсыхающей под потолком на натянутых старых верёвках куртки, и только после еле тёплых штанов. Лучше бы они высохли ближе к ночи: здесь оставаться нельзя, учитывая то, что за ними наверняка следует отряд из безымянных вместе с тем белым чудовищем, что вполне их уже могло унюхать.

— Ты первый раз перед мужчиной? — не отрывая взгляда от меча и резко проведя по лезвию негромко поинтересовался Виктор.

Даже присев от удивления обратно, девушка изумлённо приподняла рыжие брови, и вдруг задумалась. Как-то на семейную жизнь особо в ближайшие пару лет она не рассчитывала, больше уделяя время учёбе, нежели отношениям. Да и поцелуй то у неё был только однажды после выпускного, и то, по дружбе в щёку. А остальное — лишь глупости жизни, на которые как-то особо и не стоит уделять внимание. Да и думать даже о таких странных чувствах, как симпатия, любовь, нежность для неё если и не знакомо, то уже отвратно. Да и как-то в реальности она особо ни к кому не привязывалась: были знакомые, но даже так таковые отношения с ними назвать дружбой было ой как сложно, почти невозможно.

— Тебе делать нечего? — даже замотав головой удивлённо поинтересовалась Мария. — Или мозги окончательно отсырели? Так отсядь подальше что ли…

Тут же подобрав плед, когда парень метнул в её сторону едва ли можно сказать безразличный взгляд, а нечто смешанное с раздражением и усталостью, девушка лишь фыркнула, вынув из старой подушки, набитой чёрствым мхом, свой перочинный ножичек. В руке с ним было в разы спокойнее, даже Виктор казался не таким опасным со своим мечом. По крайне мере, хотелось так считать.

— Слушай, так эта самая Беатриче… она настолько опасна? — поджав под себя ледяные ноги негромко поинтересовалась Мария, разглядывая своё отражение в тонком лезвие ножичка. — Конечно, придушить старого человека одной рукой и ты сможешь… но чем она опасна, если не считать то, что является анедом?

— А ты, видимо, совершенно их недооцениваешь, — изогнув губы в насмешке заметил Виктор, подняв меч и рассматривая золотистые блики на чёрном лезвие. — Анеды пришли сюда тогда, когда впервые зародилась Тьма… они её дети, поэтому свет их слепит и убивает. Не знаю как, но королева Пустот смогла договориться с ними, отдав что-то взамен или пообещав, и те повелись… для них нет преград как в этом мире, так и в остальных девяти. Беатриче же единственная женщина из анедов, и, как поговаривают, является полукровкой, что делает её уникальной из своего рода. И если она вышла на охоту, то обязательно доведёт её до конца.

Мария даже вздрогнула от его голоса, что как приговор прозвучал в голове, заставив тут же ощутить на щиколотке ледяную ладонь одного из анедов, а перед глазами вновь пронестись ночь в Забытом Городе. Вот уж не хотелось встречаться с этими созданиями снова, и уже в этом мире, где силы то у них наверняка побольше будет! и как их теперь выследить? Они ведь невидимы, и могут уже дожидаться их за дверью как ни в чём не бывало. Жуть, одним словом…

— Неужели эта королева Пустот настолько опасна? — положив подбородок на колени задумчиво прошептала Мария.

— Ты словно только вчера родилась, — не выдержав, раздражённо фыркнул тот. — Хоть я и пробыл большую часть времени узником у Безымянного, что ещё пытается казаться настоящим, из всех властителей, пожалуй, только Призрачная королева действительно опасна, а король Бездны даже рядом с ней не стоял… да что там говорить — её те же анеды до дрожи боятся, и вот на кого уж точно никогда не пойдут… как-никак, а однажды она почти Север покорила, так что недооценивать её могут только глупцы…

— И… что с ней сейчас? — взглянув на него осторожно поинтересовалась девушка, чувствуя, что должна узнать ответ на этот вопрос.

— Она… — Виктор даже запнулся, не отрывая поблёкшего взгляда с опасно блестящего огнём наконечника меча. — Она бесследно пропала, как говорят некоторые… другие же уверяют, что она до сих пор правит у себя, но заранее ничего нельзя сказать. Это лишь неоправданные слухи, которые с каждым годом всё крепнут и крепнут… почему тебя это так интересует? Разве об этом не должен каждый знать?

Переведя настороженный и вновь вспыхнувший золотом взгляд на Марию, он даже опустил меч, дожидаясь от неё ответа, который она как-то и не собиралась оглашать. Можно ли здесь рассказывать о том, что их мир — всего лишь выдумка, и учесть каждого уже предписана на старых пожелтевших листах бумаги? Но ведь тот Доктор Наук как-то знал об этом? Или он является исключением? Она даже и предположить не могла, что будет, если расскажет Виктору о том, что он должен победить эту Тьму. Да он же даже и не поверит, и вновь попытается придушить, а вот испытывать это ощущение снова как-то не особо хотелось.

— Я издалека, поэтому многое и не знаю… мать умерла от болезни, а отец так берёг, что не выпускал из дому, поэтому я всю жизнь чуть ли не в подвале жила… — подняв глаза и еле сдержав насмешку ответила Мария, разведя руками и со скрипом повалившись на пыльный матрас, тут же завернувшись в плед и насмешливо смотря за Виктором. — Так что из семьи только я одна и осталась… а часы на чердаке нашла, если уж начистоту говорить… веришь?

— Нет.

— Ну и правильно делаешь, — согласно качнула головой та, повернувшись к нему спиной и сжав в руке побледневшими пальцами ножичек. — Может, я вообще не человек? А самый жуткий монстр в этом мире…

Зажмурив глаза, Мария почти что сразу канула в глубокий, муторный сон, буквально вылетев из своего спящего тела, оставив его одиноко лежать на старой кровати в окружении пыли и не совсем прогретого воздуха. Ей снился старый, опустевший из-за отсутствия людей, дом бабушки, его пустынные коридоры, многочисленные книги и накрытые полотном картины, прислонённые к серым стенам. Она ходила по этим коридором, открывала каждую дверь, заходя в пустынные комнаты в надежде найти хоть что-то, но все они были пустынными. Последняя дверь была белой, и вела в такую светлую и знакомую комнату бабушки, которую она уже и не надеялась увидеть. Открыв её, девушка даже зажмурилась от яркого света, что вдарил в глаза, так и стоя на пороге, не зная, делать ли шаг вперёд, или не стоит?

В конце коридора раздался шорох и, испуганно вздрогнув, Мария отступила назад, когда тьма начала разламываться на части, подкрадываясь уверенными шагами вперёд и образуя трещины на стенах, что тут же рассыпались в пепел, устремляясь вверх и образуя пробелы. Сжав холодные пальцы на дверном косяке и нахмурив брови, смотря, как нечто подбирается всё ближе и ближе, девушка качнула головой, рассыпав тяжёлые рыжие кудри по спине и, пересилив страх, перешагнула через порог. Дверь за спиной с громким щелчком захлопнулась, и всё вновь погрузилось в тишину и свет, что проникал через большие окна, выходящие на тёмное озеро с белым причалом и покачивающейся на воде только что покрашенной в чистый лазурит лодочкой. Комната Виктории. Сейчас она казалось какой-то живой, даже нежно-розовые с серебристым отливом обои на стенах дышали цветом, а белые половицы не скрипели под ногами, обутыми в длинные чёрные сапоги, плотно облегающие ноги до колен.

Удивлённо оторвав взгляд от золотых носков, Мария взглянула на бледные тонкие руки в красных рукавах, с нанизанными на каждый палец по кольцу с красиво сияющими каменьями. Это была не её одежда. Заметив висевшее на чёрном резном шкафу зеркало, девушка осторожно взглянула на себя, но так и не увидела своего отражения. Вместо него в зеркале отражалась совсем другая особа: гордая, красивая, с каким-то странным огнём в алых глазах цвета двух рубинов, даже рыжие волосы, ниспадающие до самого таза, казались драгоценной пряжей с золотистым отливом, в котором то и дело, что поблёскивали бриллианты и изумруды. Но при всём этом особа была призрачна, словно умело сделанная проекция, так что смотря на свои ладони Мария могла без труда разглядеть белые доски пола. И это пугало, пусть и было сном.