Экзамен судьбы (СИ) - Федоров Алексей Викторович - Страница 19

19

Мой оппонент потерял драгоценные секунды красуясь — поднял коня на дыбы, перед тем, как кинуться навстречу. Черт, мне ведь нужно упасть с коня возле камня!..

Ну да, я сознательно пошел на то, чтобы позволить противнику вышибить меня из седла! Внутри все сжалось, кони пролетели уже половину дистанции — они неслись навстречу друг другу ужасающе быстро.

И я понял, что не смогу. Нет уж!!! Я кое-как нацелил наконечник копья в грудь рыцаря и зажмурился, судорожно ухватив другой рукой край ковра…

В грудь ударило так, что перехватило дыхание, я явственно услышал, как затрещали ребра и заскрежетал сминаемый нагрудник. Короткий миг полета…

А затем такой чудовищный удар оземь, что я даже бояться перестал — забыл, как это делается. Меня протащило, подбрасывая и выворачивая конечности, в шлеме поднялась волна пыли — я прочертил по земле забралом, затем прямо в глаза хлынул солнечный свет — и снова земля…

Так больно мне еще никогда не было… из глаз хлынули слезы, из носа — кажется, кровь… Вокруг меня что-то глухо шумело — словно океан в шторм сквозь стену маяка, ритмично и лениво пульсировало мое сердце, то распухая, то снова опадая — а поверх всего этого скользила расплавленным в лаву камнем текущая боль… потом время снова вошло в привычный темп, я скорчился в доспехах, но не смог даже заорать — захрипел, брызгая на забрало розовыми слюнями.

…Потом я заказал на магическое зеркало запись поединка — а он вошел в века. Ну так вот, я до сих пор удивляюсь, что мне так повезло. Мало того, что я вообще сумел попасть в противника — эти копья на поверку оказались чудовищно неудобными в обращении; мое копье ударило в забрало противника и тот не смог удержать равновесие — перекувырнулся через круп лошади, врезался шлемом в землю, постоял немного на голове — и свалился срубленной колодой. Меня же из седла попросту сдуло — ну что мои сто тридцать фунтов живого веса против его двухсот сорока? Ну так вот…

Боль понемногу схлынула, я с трудом умудрился подняться на корточки. Тупо раскачиваясь на четвереньках, я смотрел на лежащий передо мной ковер. Ковер? Ковер… Черт, ковер!!! Я наконец-то вспомнил, что я делаю здесь, на ристалище. И — почему так больно. Зарычав, я поднялся на колени.

Нет! Не может быть!!!

Мой противник уже поднялся на ноги и ковылял к своей лошади, смирно стоящей неподалеку. Его — даже я заметил, — раскачивало, одну ногу он почему-то подволакивал, наверное, травмировался в прошлой схватке… Но — шел. За мечом, который был приторочен к седлу.

Ничего еще не кончилось.

С огромным трудом я поднялся на ноги, ковер сгреб в охапку, потащил к камню. Возле камня выронил, уперся руками в гранит.

Ну, а дальше-то что?

Ко мне, лязгая и сотрясаясь, приближалась огромная металлическая скала. Рыцарь был на голову выше меня! Я только сейчас оценил его истинные габариты — ну уж нет, драться с ним бесполезно! Я даже движения не сделал к "своей" лошади — против этой горы я ничего сделать не смогу. К тому же — бой на мечах он изучает с детства, так что попросту зарубит меня, быстро и бесславно. И открыться ему я не могу — эта зараза меня просто-напросто нашинкует в лапшу за наглость. Он подковылял на расстояние удара.

— Защищайся! — я даже говорить ничего не стал, только показал ему средний палец. Толпа взревела. — Ах ты…!!! — Каким-то чудом я успел отпрянуть, лезвие вышибло искры из Королевского камня.

И тогда я побежал. Побежал вокруг камня, стараясь, чтобы он постоянно был между нами.

А что мне еще оставалось?

Нет, конечно, "побежал" — слишком громко сказано; меня шатало, ноги волочились — он догнал бы меня, если бы сам не хромал. Толпа сначала улюлюкала в мой адрес, на арену полетели объедки, пустые кувшины и бутылки… но разгневанные вопли мало-помалу перешли в злой смех — теперь они потешались над моим незадачливым противником. Я слышал его яростные вопли — но достать он меня не мог, как ни пытался. Он пошел на хитрость — попытался сменить направление, и, к своему ужасу, я едва не попался; лезвие оцарапало наруч…

А смех становился все громче, люди давно не видели такой потехи! Я тоже начал улыбаться…

Все-таки можно в этой куче железа перемещаться быстро — если было бы нельзя, вы бы этих строк не прочли… Сначала я подумал, что мне только кажется — но нет, пятнадцатифутовая гранитная колонна понемногу наклонялась! Рыцарь, отчаявшись, решил сломать разделяющее нас препятствие…

Я едва успел отпрыгнуть — земля ощутимо дрогнула, в дюйме от моих бронированных носков обрушился камень. Тот самый, который двести лет пытались повалить сильнейшие люди королевства!

Ристалище накрыла тишина, тяжелая, как сам Королевский камень. И в ней раздался грохот тысяч скамей — все присутствующие поднимались на ноги. Сквозь смотровую щель я видел схватившегося за грудь канцлера, бледного как мел. Я недоуменно посмотрел на застывшего рыцаря, потом — на камень, из-под которого виднелся край придавленного ковра-самолета… и почувствовал, что улыбаюсь.

Да пофиг мне было то, что в Маларе снова появился король! Главное — хрен кто унесет отсюда ковер, опасный, словно гремучая змея!

Мой противник снял шлем, оглядел притихшие трибуны… и заорал радостно, воздев руки к небу. Ему ответил рев трибун, из которого понемногу сложились слова — "Слава Правителю, Слава Правителю, Слава!!!"

Ворота, ведущие под трибуны, распахнулись, оттуда повалили люди в доспехах…

А впереди всех несся бугай в розовых подштанниках, с наливающимся под глазом смачным фингалом. Вот тут я почувствовал, что пора бы мне сматываться…

Я лихорадочно захромал к выходу… Спасли меня зрители, хлынувшие с трибун на арену — качать нового короля. На меня внимания не обращали — я беспрепятственно выбрался на улицу, по пути избавляясь от шлема, латных рукавиц, наручей… Я уже успел отхромать достаточно далеко, когда за спиной раздались гневные вопли. Из служебного выхода выбежали пятеро, возглавляемые все тем же обворованным мною рыцарем. Я обреченно застыл — куда убежишь во всем этом железе? К стыду своему, я даже не подумал воспользоваться магией!

Рядом затормозила карета, дверь раскрылась. Из полумрака роскошного салона на меня смотрела… Миа.

— Ну, ты чума!.. Ты едешь, милый?

11

И в сердце грозного бойца

Любви есть место.

М. Ю. Лермонтов "Последний сын вольности"

Железо грохотало по брусчатке, когда Миа вышвыривала доспехи в дверь несущейся кареты — наручи, панцирь, "юбку"… крики позади затихли быстро — хотя разъяренные мордовороты и пытались нас преследовать. Я избавился от всего этого хозяйства с непередаваемой радостью — мне уже несколько раз казалось, что в этом железе меня и похоронят. Обошлось.

Обошлось ли? Миа молчала, помогая мне снимать доспехи, только на губах играла улыбка. И я все никак не мог понять смысл этой улыбки — сдерживает она смех или ярость? Равновероятно… А учитывая, что я смылся из-под венца, второе — даже скорее всего.

Наконец, поддоспешник упал на пол мокрой, пахнущей крепким потом кучей. Я осмотрел свою одежду — блин… несмотря на то, что рубашка и штаны были еще влажными, на них уже начали проступать белесые пятна — сколько во мне, оказывается, соли…

Все так же молча Миа сунула мне "Регенератор", а следом — литровую флягу воды, чистой и холодной, словно только что из самых дальних глубин земли. Даже зубы заломило, но я все равно выхлебал ее досуха — ратные подвиги привели к серьезному обезвоживанию организма. И пусть лучше болят зубы от "Регенератора", чем все остальное тело — без него! Впрочем, мерзкий вкус водой залить удалось не полностью.

Наконец, он подействовал… Я потер начинающую ныть челюсть, стараясь не встречаться взглядом с моей молчаливой спасительницей.

— Ну что… Я должен сказать тебе "спасибо".

— Не за что. Баш на баш… где твое кольцо, дорогой? — я порылся в карманах, сердце екнуло — "Потерял!" — но кольцо все же отыскалось. Я вопросительно посмотрел на нее. — Ну, надень, не смущай супругу!