Тень (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 19

Наконец, Ревик пожал одним плечом и затянулся hiri.

Его голос зазвучал спокойно.

— Даже если что-то из твоих слов правда, — сказал он, сделав пренебрежительный жест пальцами. — Она не может мне помочь, Джон. Если я улавливаю твоё понимание «помощи» в этом контексте.

Он выпустил очередное облако дыма с запахом мёда.

— Более того, — добавил он. — Я, честно говоря, даже не знаю, что бы это значило. Ранее Совет много чего пытался сделать со мной, и ничто…

— Ага, я знаю, — перебил Джон. — Я всё это знаю — что они пробовали, и что получилось. Но она сделает это сама, чувак. Вот почему Вэш считает, что это может сработать. Раньше они не могли до тебя достучаться. Раньше они не имели доступа к твоему свету. Но ты не можешь отгородиться от Элли. Не можешь, даже если захочешь. Она уже часть тебя.

Воцарилось молчание.

В это время Ревик лишь смотрел на него.

Согнувшись над закованными лодыжками, он держал между пальцев недавно прикуренную и забытую hiri, которая сгорела до маленького светящегося уголька, похожего на глаз в тёмном табаке.

Джон поколебался, глядя в лицо элерианца.

Он вновь увидел страх в глазах другого мужчины.

В этот раз это была не тень, и не проблеск на фоне, и не чувство, скрытое за одной из множества масок элерианца. Страх стоял на лице другого мужчины как щит, суровое выражение, изменившее очертание его челюсти и, кажется, даже то, как кожа обтягивала его кости.

При взгляде на него Джон подумал: неважно, что бы Элли ни говорила себе о том, что она делала, или как это будет тяжело — на деле будет тяжелее.

Он узнал это выражение лица.

Он видел это не у самого Ревика, но встречал схожее у учеников, которых обучал боевым искусствам в Сан-Франциско. Время от времени к нему отправляли людей, которые оправлялись от различных травм. Ветеранов войны. Полицейских, которые застрелили человека или получили ранение на работе. Он принимал жертв ограблений и изнасилований.

Как-то раз они даже послали ему кого-то из СКАРБа — но человека, а не видящего.

Джон начал немного разбираться в том, с кем он мог работать, а с кем не мог; кто мог смягчиться, а кто выстоит; кто станет стойким бойцом, а кому понадобится несколько лет терапии перед тем, как их можно будет пустить на ринг.

Глядя на лицо Ревика, Джон в глубине души знал, что элерианец не станет сотрудничать, когда Элли попытается до него достучаться. Что бы там ни жило, это пугало его сильнее любого желания прийти в норму. Это пугало его сильнее пыток, сильнее содержания взаперти, сильнее всего, что они могли с ним сделать.

Он будет бороться с ней на каждом шагу.

Он будет бороться с ней до смерти, если придётся.

При виде на мужчину-видящего в голове Джона промелькнула ещё одна мрачная мысль.

Пока это не изменится, Элли ни за что не сможет по-настоящему помочь ему.

Глава 8.

Разговор в раздевалке

Чандрэ вошла в раздевалку, прилегавшую к стрелковому полигону и тренировочному центру. Она сканировала лица, замечая тех, кого она знала, и тех, кого не знала.

Определив нужный интервал номеров, она остановилась в одном из узких проходов поделённой на сегменты комнаты, расстегнула бронежилет спереди и дёрнула за плотный нейлоновый язычок ремня с оружием, остановившись перед своим шкафчиком.

Две женщины, обе видящие, стояли возле соседних шкафчиков на противоположной стороне прохода. Они обе только что вышли из душа. Не оборачиваясь, Чандрэ слушала их разговор, отпечатком большого пальца разблокировав металлическую дверцу перед собой.

— …На Востоке всё ещё происходит борьба, — говорила более высокая из двух видящих. — Но согласно Дуреку, это в основном мелкие стычки. По моему мнению, Повстанцы используют оставшиеся ресурсы, чтобы найти своего лидера. Теперь у них определённо осталось недостаточно людей, чтобы отправиться за Лао Ху, если им вообще когда-нибудь хватало людей…

Чандрэ замерла, не донеся руки до двери.

Поколебавшись лишь на мгновение, она положила свой ремень с оружием на дно шкафчика и на долю секунды покосилась на видящих.

— …Сама Мост ещё не показывалась, — первая женщина издала презрительный смешок. — Она и не покажется, если у неё есть хоть какие-то мозги. Ей повезёт, если она проживёт хоть один день в городе, где есть видящие. Особенно после того фокуса, который она устроила в Гонконге.

— То есть, это определённо сделала она? — спросила её компаньонка, нанося дезодорант под распахнутую блузку. — Мост?

Её подруга пожала плечами, бросив полотенце на скамейку и стоя голышом.

— Она не взяла на себя ответственность, но кто бы ещё учудил такое дерьмо? — азиатский акцент женщины усилился. — Распылить на демонстрантов какой-то смертельный нервно-паралитический газ? Gaos di’lalente… почему бы просто не нарисовать мишень на своей груди, если на то пошло? А вместе с тем и на груди каждого видящего в свободном мире!

С отвращением фыркнув, она застегнула лифчик, перекрутила его так, чтобы чашечки оказались спереди, и просунула руки в лямки.

— …В любом случае, она пожизненно связана с Мечом, так говорят. Так что Повстанцы не убьют её, по крайней мере. Но они могут годами пытать её, могут забросить в работный лагерь или бордель до конца жизни, как только вернут её супруга.

— То есть, ты думаешь, что он жив? — спросила её спутница. — Меч?

В этот раз Чандрэ повернулась.

Первая женщина пожала плечами.

— Ну, он должен быть жив, верно? Даже если она такая хладнокровная, как говорят, у неё должны иметься суицидальные наклонности, чтобы убить его сразу же, — она усмехнулась. — Нет, она, наверное, заперла его где-нибудь. Играет с ним, пока не наскучит, — она покосилась на свою подружку. — Ты же его видела, да? Меча?

Её подруга рассмеялась.

— Ага. Он молод. Похож на наживку для червяков, но всё равно чертовски горяч. И у него эта фишка элерианцев, так что сама понимаешь, его свет по-настоящему охерителен.

Высокая женщина улыбнулась.

— Ага, я слышала, он работал как профессионал, даже в клубах видящих. С клиентами-видящими. Не думаю, что его постель будет пустовать, хоть его жена и сука.

Чандрэ нахмурилась. Ничего не могла с собой поделать.

При этом она сосредоточилась на двух женщин, сидевших на противоположной скамейке, и впервые посмотрела на них в упор.

Ту, что говорила больше, высокую, молодую и худую как тросточка брюнетку, Чандрэ помнила по имени — Драйя. Она знала, что та из числа агентов, напрямую работавших с Секретной Службой. Она помогала охранять щитовые конструкции Белого Дома.

Немногие видящие получали свободный доступ к Белому Дому после инцидента с прошлым президентом, так что Чандрэ знала — она должна иметь хорошие связи в иерархии СКАРБа.

Однако даже у таких видящих имелись человеческие кураторы. Учитывая, что она женщина, высока вероятность, что она заводила человеческих любовников среди их иерархии. Это не повод для оскорбления или даже неодобрения. Это всего лишь констатация факта.

В любом случае, женщина-видящая была привлекательной.

И, похоже, она об это знала.

Драйя перевела взгляд своих тёмно-синих глаз в сторону, копаясь в точно таком же шкафчике, как у Чандрэ. Она всё ещё была одета только в лифчик, а снизу — в короткую юбку, похожую на нижнюю половину делового костюма.

— Лао Ху против Повстанцев… d’Gaos! Это должно решить наши проблемы здесь, да? Но ничто не бывает так просто. И кто знает, что эта сука сделает в следующий раз? Она, похоже, вообще не придерживается никаких кодексов, не соблюдает никакие союзы. Иерархия сходит с ума, пытаясь разгадать её стратегию и подсунуть кого-то в круг её приближенных.

Драйя выгнула бровь, посмотрев на свою спутницу и фыркнув.

— Похоже, они не понимаю, что у этой суки может не быть стратегии. А может, её единственная настоящая стратегия — это заботиться только о себе любимой. И к чёрту всех, кто встанет на её пути, даже если это случайно окажется её муж.