Сказание о Распрях (СИ) - Герт Илларион Михайлович - Страница 30

И вошли Годомир с Хельгой в Лиддауданс, и взяли там лодку, и поплыли по Вратам смерти; но на сей раз ветер сжалился над ними, и лодку их не перевернул. И пристали к западной части Сюшера, и оставили лодку у берега.

И шли долго, и проголодались в пути. И забрели в одну позаброшенную лачугу, и не было там ничего съестного; ни крошки каравая. Только чугунный котелок валялся на полу, никому не нужный. И набрал Лютояр воды с родника поблизости, и насобирал дров в палисаднике. И разогрел печь, и налил воды в казан. И кинул свой тесак в тот казан, и поставил греть. И сварил он кашу из топора, и получилась она наваристою, потому что тесак этот был последним, что видел хряковепрь в своей жизни, оттого сохранилось в топорище чуть-чуть сала и запах мяса. И вкусной оказалась каша, и наелась до отвала Рыжая, и Годомир также, но не убавлялось её в котелке никак. И ели, и запивали припасённым ромом, и захмелели, и долго смеялись, а потом спустился с небес дух добрый и незаметно подбросил рыбки. И съели они её поутру, и пошли дальше.

И узнавали фрекинги грозную Воительницу, но понятия не имели, кто с нею рядом. И добрались так они до Китовой гавани, и остановились пред вратами столицы кронства, замком Сюрхомм.

Кто-то писал название этого города с одною «м», у кого-то на картах он значился как Сюшерхаус; полным же названием его являлось наименование Сюшерфюннхаагсвальтерригсенхаус, что значит «Мокрое место», так что Сюрхомм имел воистину королевское имя, и самое длинное среди всех столиц нордов.

В любое время года здесь господствовал вечный, влажный, густой, мокрый туман, висящий, словно смог; оттого и имел город название «Мокрое место», ибо всегда тут было сыро, тускло и беспросветно. Этому способствовало столкновение двух мощных морских течений — тёплого и холодного. Пар и дым стояли над водой напротив замка, так что рассмотреть его хорошо с Моря нордов или Врат смерти было возможно лишь в непосредственной близи.

Одной из самых северных столиц нордов был Сюрхомм географически, но не самой холодной. И символом города являлся висящий на его вратах полупрозрачный ледовый щит с белыми снежинками на нём. И климат страны в целом был морозным и влажным одновременно.

С суши же к центру кронства также было сложно подобраться, ибо путнику приходилось постоянно совершать «круг почёта», поскольку всё королевство лежало в растаявшем леднике, и особо просевшие почвы хранили влагу веками и образовали так называемые Остаточные озёра наподобие Снегозёрья в Хлади, поэтому Годомиру было не привыкать к такому типу местности. Западной же границей всего Сюшера являлась Старая глухомань, отделяя того от кронства Тронн; и напрасно вглядывалась своими глазками Рагнильда в этот дремучий лес, а ведь именно за ним сейчас, по восточную его сторону стояла её сестра, так ведьмой ненавидимая.

И жили в кронстве уже упоминаемые нами ранее норды-фрекинги, корсары и охотники; и промышляли прежде всего разбоем, оттого пиратским оно было. И несмотря на небольшие размеры своего королевства, фрекинги Сюшера были людьми отважными и порою справедливыми; в чём уже успел убедиться Лютояр.

И предстала Хельга перед кронингом, и держала перед ним ответ. И холодок пополз по спине владыки после того, как он услышал, что сгинули в небытие все четырнадцать человек; что Вальгалла[13] им теперь дом.

И обрушил кронинг ярость и боль свою на Рыжую, и заголосил:

— Вот, дал я тебе воинов, как ты о том просила, ибо доверился тебе; и должны были вы охранять весь восток и юго-восток моих земель. Как же вышло, что они погибли, а ты стоишь передо мной цела и невредима? Может, ты вражья следопытка? Ибо не из наших ты, не из фрекингов; из троннаров ты. С Тронном у меня и мир, и даже союз торговый и военный; но не пощажу, если хоть волос упал с главы любого из моих корсаров по твоей милости. Пяди не ступишь из дворца в случае таком, и голова твоя в назидание будет висеть на шесте!

И обратился тогда Годомир, и сказал:

— Позволь мне, государь, своё слово вставить; свои три копейки. Несправедлив ты к деве сей, ибо собственными глазами я наблюдал за тем, как в одиночку сражается она с храбростию великой против целой орды поганых кочевников. Моя вина, что не подоспел я раньше; авось живы бы все остались. Узнал я её поближе за несколько дней, и нет никого красивей, благородней и гостеприимней её.

И жаждала своевольная и непокорная Хельга свернуть Годомиру шею, ибо не любила, когда кто-то за неё заступается. Но подал кронинг знак, и отошла та от заступника своего на шаг.

— Кто же ты такой, добрый молодец, и пошто со мною на «ты»? — С интересом вопрошал владыка, попивая ром.

— Аз есмь Годомир Лютояр, и наследую я Древомиру Хладичу, отцу моему. — Отвертеться было бы бессмысленно, и юноша без обиняков раскрыл себя. — Поэтому разговариваю я как равный с равным, и на колено не встану.

— Тогда, может быть, ответишь ты мне, почему мои восточные границы так неспокойны? — Спросил правитель тех мест, приподнимаясь с места. — Отчего беспричинно нарушаются порядки и хладичи снуют по моей земле без спросу? Почему уселся отец твой на северо-западе страны своей и вотчиной избрал также и близлежащие края? Отчего он постоянно выпрашивает монет на содержание двора своего и ещё смеет вести охоту на территории моего государства? Над ним уже весь свет нордов смеётся, уважаемый царевич. Тебе самому не стыдно, не противно?

— Я не в ответе за своего отца. — Понуро ответил Годомир. — Жаль признавать, но он даже меня отдалил от себя, направив Хранителем руин в старый, разрушенный город.

— Даже так? — Съехидничал кронинг. — Что ж не свергнешь его? Собрал бы альтинг, (или вече — так же, по-вашему?) и люди бы тебя поддержали, я думаю. А вообще, забавно узнать, что у хладичей имеется наследник; неужто ты и впрямь считаешь, что отец ни сном ни духом был о тебе всё это время? Али молчала мать твоя до последнего, что понесла?

Тогда выхватил Лютояр меч из ножен своих и рявкнул:

— Не смей, владыка, говорить так о семье моей! Я не знаю, отчего не искал меня отец мой, но воспитан я был в строгости другими и, наверное, более достойными людьми; но судить его могу я и только я, и спрашивать буду тоже я!

— Что ж; я увидел всё, что хотел увидеть и услышал всё, что хотел услышать. — Смягчился кронинг. — Не узрел я в тебе гордыни сверх меры, и добрый ты малый; надеюсь, ты будешь лучшим правителем, нежели Древомир сейчас. Ибо утомлён я беспорядками и неопределённостью. Да, не скрою: мы не самые бравые, как тезориане, и не такие благородные, как соседи наши стерландцы; однако если и грабят где мои люди, то границ не нарушают, и грабят только вконец обнаглевших купцов, которые сделали состояние на наивности людской. Посмотри на мои хоромы, Годомир, сын Древомира — видишь ли ты здесь хоть каплю роскоши? Не зря меня прозвали Робином Хорошим, ибо я отнимаю только излишек и раздаю бедным.

— Каково же твоё последнее слово, государь? — Спросила молчавшая всё это время Хельга у Робина, не смея посмотреть тому в глаза.

— Мне тяжко свыкнуться с мыслью, что моих верных друзей больше нет. — С печалью в голосе выговорил кронинг. — Должна была ты отступить, а не демонстрировать напоказ свою доблесть, ибо ты — здесь, а они — там. — Указал владыка пальцем в небо.

— Я, я оставил часть своих людей в Брисеаде и Лиддаудансе! — Воскликнул Годомир. — Полагаю, эти скоты долго теперь не сунутся к вам.

Как же он ошибался…

Глава X. Чужой

— Выходит, ты просишь за неё? — Вяло усмехнулся Робин. — А кто она тебе?

— Она мне дорога, и больше я не скажу ни слова. — Упрямился Годомир, точно овен.

И распахнула Хельга широко свои глаза, но подавила в себе всякое лишнее движение, дабы не огреть Лютояра.