Европа и Россия в огне Первой мировой войны (К 100-летию начала войны) - Агеев А. И. - Страница 113

113

2 февраля 1920 г. руководство Советской России заключило Тартуский мирный договор с Эстонией, а 11 августа — с Латвией, пойдя на территориальные и финансовые уступки. 26 января 1921 г. Верховный совет стран Антанты по инициативе Франции принял решение о признании «де-юре» отделения Латвии и Эстонии от России. 28 июля 1922 г., последней из стран-победительниц, юридически признал Латвию, Литву и Эстонию Вашингтон, причем с оговоркой госсекретаря США Ч.Э. Хьюстона: «Соединенные Штаты последовательно настаивали, что расстроенное состояние русских дел не может служить основанием для отчуждения русских территорий, и этот принцип не считается нарушенным из-за признания в данное время правительств Эстонии, Латвии и Литвы, которые были учреждены и поддерживаются туземным населением» (363).

Судьба Латвии и других прибалтийских земель решалась при прямом вмешательстве внешних сил, в условиях военной и послевоенной разрухи, с учетом зарубежных геополитических наработок и идеологического противостояния. Определенной части латышского общества удалось решить вопрос создания национального государства в свою пользу. Не вдаваясь в подробный разбор споров о легитимности тех или иных решений в условиях присутствия иностранной военной силы, обратим внимание на вопрос их репрезентативности. Население латвийских территорий в годы Первой мировой войны уменьшилось почти вдвое, считая погибших, эвакуированных, беженцев и мобилизованных в армию: из примерно 2500 тыс. человек, проживавших в 1914 г., в 1918 г. насчитывалось лишь около 1300 тыс. человек. Данная статистика дает яркое представление о степени деформации довоенного общества Курляндии и Лифляндии, многие лучшие представители которого погибли или остались в ключевой момент истории вне пределов Латвии. Эти и другие «неудобные» вопросы в современной латвийской исторической науке и памяти стараются не поднимать.

5.3. Украина накануне и в годы Первой мировой войны

На Аскольдовій могилі

Багрянистій цвіт.

По кривавій по дорозі

Нам іти у світ…

Украинский поэт Павел Тичина

Западные регионы современной Украины — Галиция, Буковина и Закарпатье — до 1918 г. являлись восточными провинциями Австро-Венгерской империи. Без малого полтора столетия (Закарпатье — значительно дольше) они находились под скипетром Габсбургов, чья внутренняя и внешняя политика в XIX — начале XX в. оказала существенное влияние на развитие жизнедеятельности не только этих областей, но и той части Украины, которая находилась в составе Российской империи.

Присоединив по итогам первого раздела Польши Галицкую Русь (1772), австрийцы столкнулись с тем, что здесь проживают не только поляки, но и русины. Русинская нация имеет древние исторические корни. В частности, Закарпатье когда-то являлось частью Древней Руси, но было захвачено венграми уже в X в. и с тех пор, вплоть до 1945 г., развивалось в отрыве от русских и украинских земель — в составе Венгрии, Австрии, позже Чехословакии. Тем не менее память о Руси у местных славян оказалась укорененной и отразилась в самоназвании — «русины». Сохранить свой, близкий к литературному русскому язык, так же как и многие культурные традиции Древней Руси, русинам удалось во многом благодаря тому, что их предки проживали в условиях гористой местности, в окружении иноязычного, исповедующего иную веру населения.

Австрийская администрация, не заинтересованная в признании общерусских корней русинов, предпочитала идентифицировать их в качестве отдельного народа, «рутенов» (нем. Russinen, Ruthenen), чтобы таким образом отличить их от русских, российских подданных, в дальнейшем из политических соображений — как ветви украинцев. Последнее сопровождалось целенаправленным насаждением среди русинов идеологии украинского национализма. Имея прежде всего антироссийскую направленность, он, по замыслу Вены, должен был также ослаблять влияние поляков, доставлявших центральной власти немало хлопот своими великодержавными амбициями.

Австрийская Галиция в тот момент была разделена на Восточную (административный центр — Лемберг (совр. Львов) и Западную (административный центр — Краков). По данным австрийской переписи, сделанным по критерию использования «обиходного языка», в уездах Восточной Галиции превалировали русины (62,5 %), а в Западной — поляки (от 53 до 99,9 %) (364). Межнациональная обстановка в Галиции, прежде всего в восточной ее части, была сложной, отношения между конфессиями и нациями традиционно напряженными. Местный административный аппарат здесь был представлен в основном поляками (365). Обладание властью во многом предопределило и решение вопроса собственности. Свыше трети всей территории Галиции принадлежало польскому дворянству, владевшему латифундиями свыше 1 тыс. гектаров земли.

Лемберг (Львов). Начало XX в.

Подавляющее большинство русинов, занимаясь мелким земледелием, находилось, в той или иной степени, в зависимости от крупных собственников польского происхождения (366). Между поляками и русинами на этой почве не раз возникало острое противостояние. Взаимная неприязнь усугублялась тем, что поляки, уже добившиеся автономии в рамках империи Габсбургов, теперь стремились воссоздать Речь Посполитую в ее прежних границах, включая земли, на которых проживали русины (367).

Стремясь реализовать свой мегапроект, поляки готовы были идти на крайние меры. 21 февраля 1846 г. в Кракове началось польское восстание, лидеры которого провозгласили конечной целью восстановление Польши в границах 1772 г., а ближайшей — распространение восстания на Восточную Галицию, которая должна была стать основной базой их движения. Именно в этот период появилась первая украинская националистическая организация — «Рускій Соборъ», созданная во Львове в 1848 г. и занимавшаяся прежде всего пропагандой необходимости объединения усилий поляков и русинов для совместной борьбы против России. Тогда же, в 1848–1849 гг., в Австрии появился признанный пока лишь ею новый этноним — «украинцы» — наряду с древнейшим этнонимом — «русины».

Галиция и после поражения польского восстания оставалась регионом повышенной конфликтогенности. В Вене посчитали, что влияние поляков в провинции должно быть ослаблено за счет обострения сословно-конфессиональных противоречий между польским католическим дворянством и русинским крестьянством, православным или униатским по своему вероисповеданию. Периодически возникавшие здесь беспорядки привели к тому, что немалая часть польского дворянства переместилась не только в Краков, но и на территорию Российской империи (368).

С другой стороны, Вена не хотела полностью отказываться от польского проекта, имевшего очевидную антироссийскую направленность (369). После объединения Западной и Восточной Галиции в 1867–1870 гг. правительство империи Габсбургов санкционировало официальный статус польского языка для обоих регионов, тем самым закрепив здесь доминирование поляков во властных структурах. Вплоть до начала XX в. польское влияние при императорском дворе было значительно сильнее, чем у русинов. Проводимая поляками политика ассимиляции способствовала активизации украинофильского движения в Австро-Венгерской империи, стремившегося сохранить оказавшуюся под угрозой национально-культурную самобытность. Не случайно в начале XX столетия в венском журнале «Русинское ревю» (впоследствии «Украинское обозрение») прозвучало мнение, что «30-миллионный украинский народ для Европы считается почти исчезнувшим» (370).

Если в Галиции самобытности русин угрожала полонизация, то в Закарпатье — явная и скрытая политика мадьяризации. В 1908 г. существовавшие здесь русинские школы были закрыты, что вело к постепенному вымыванию национальной интеллигенции и буржуазии (371). Относительно благоприятная межнациональная обстановка в тот момент сложилась лишь в Буковине, чему способствовало пропорциональное представительство в местных органах власти различных этнических общин, закрепленное законодательно в 1911 г.