Европа и Россия в огне Первой мировой войны (К 100-летию начала войны) - Агеев А. И. - Страница 93

Наряду с депортацией младотурки проводили политику насильственной ассимиляции армян. Кое-где армянским семьям удавалось уцелеть ценой перехода в ислам. Разрешался переход в ислам армянских девушек с последующим угоном их в гаремы. В сентябре 1915 г. официоз «Танин» поставил вопрос ребром: все армянские женщины должны быть уничтожены либо обращены в мусульманство. Газета находила, что только этим путем возможно «спасти империю» (118). Банды младотурецких погромщиков насиловали армянских женщин, многие из которых затем кончали жизнь самоубийством. В Орду и Гиресуне были случаи, когда муж убивал свою жену, сын — мать, брат — сестру, отец — детей, чтобы избежать позора (119). Достоверные документальные свидетельства об этом тех, кто сумел спастись путем бегства в Россию или Иран, не могут и ныне, спустя 100 лет, оставить равнодушными (120). Семьи же бежавших подлежали уничтожению, чтобы у спасшихся не осталось никакой связи с родиной.

Из-за отсутствия доступа к репрезентативным источникам до сих пор дискуссионным остается вопрос о положении армян в столице Турции. Официальные турецкие издания утверждают: «Все источники, включая даже наиболее пламенных защитников армянской идеи, признают, что никакие из указанных мер не принимались в отношении армян, проживавших в удалении от зоны военных действий или тех, которые поселились в крупных городах, таких как Стамбул и Измир… В Стамбуле и других больших городах Западной Анатолии во время всего периода войны проживало большое количество армянского населения, оставались открытыми армянские храмы» (121). Советский же тюрколог А. Ф. Миллер отмечал: «Депортации не ограничились прифронтовой полосой. Они распространились на всю Анатолию и даже на Стамбул». Той же точки зрения придерживался армянский историк Дж. Киракосян: в 1915 г., писал он, «параллельно с выселением и истреблением населения Западной Армении армян уничтожали по всей Османской империи» (122). Из других провинций наиболее пострадала Киликия, где в 1912 г., по данным Константинопольского армянского патриаршества, проживали 377 тыс. армян[54] (123). Значительная часть их погибла в годы войны. По всей видимости, террор проводился и в Стамбуле, хотя и с меньшим размахом вследствие значительного присутствия там иностранцев[55].

Талаат цинично заявлял, что он «больше сделал за три месяца для разрешения армянского вопроса, чем султан Абдул-Хамид за тридцать лет»[56] (126). По убеждению российских историков и современной армянской историографии, это заявление ясно свидетельствовало о наличии у младотурок определенной программы истребления армян. Когда 24 апреля 1915 г. константинопольский армянский патриарх Завен обратился к великому везиру Саид Халиму с запросом о судьбе высланных из Стамбула армянских интеллигентов, тот ответил: «Перед войной, обращаясь к державам Антанты, вы захотели отделить вашу нацию от Османского государства. За это вас сегодня наказывают. То, что происходит с армянами, — это результат программы, которая должна быть осуществлена» (127).

Вопрос о том, что собой представляла эта «программа», не утратил своей злободневности и в наше время. Современная турецкая историческая наука (не удосуживая себя приведением серьезных доказательств) категорически отрицает наличие у младотурок намерения частично или полностью уничтожить армянский этнос. «Ни одно из османских распоряжений, предусматривающее переселение армян из Восточной Анатолии в более отдаленные от границы районы, не было приказом убивать» (128).

В то же время описанные события историки независимой Армении (и большая часть историков Первой мировой войны) трактуют как первый случай геноцида в XX в. Власти же Турецкой Республики, признавая «несомненные страдания, перенесенные армянами во время войны», отвергают обвинения в геноциде и усматривают причину этих страданий в «разгуле беззакония, от которого пострадали граждане империи всех видов вероисповедания». По словам профессора из Анкары М. Сойсала, в годы Первой мировой войны в Восточной «Анатолии была пережита трагедия, но это была общая трагедия, которая принесла многочисленные страдания и жертвы обеим сторонам» (129). Одним словом — убийц не было, были только жертвы.

Официальный Берлин занял в отношении этих событий позицию умолчания, считая их внутренним делом союзного ему государства. Иногда негласно некоторые германские дипломаты, религиозные и политические деятели (например, лидер католической партии Центра М. Эрцбергер) пытались несколько урезонить младотурок, но безуспешно (130). На одно из таких заявлений Энвер ответил: «Я делаю то же, что немцы сделали с поляками» (131). В Болгарии же, которая тогда еще оставалась нейтральной, сведения о массовой гибели армян вызвали всеобщее возмущение. В городах, где имелось армянское население (Сливен, Шумен, Русе, Варна, Стара Загора и др.), состоялись совместные митинги болгар и армян, протестовавших против действий младотурок (132).

Общее число жертв антиармянского террора не поддается точному подсчету, поскольку турецкие и армянские источники указывают разные данные относительно численности армянского населения Турции до мировой войны. По данным немецкого ученого И. Лепсиуса, с которым соглашаются многие исследователи, общее число депортированных и убитых армян составило 1 396 350 человек. Численность беженцев из родных мест составляла 244 400 человек (133). Британский историк А. Тойнби число умерших армян оценивал в 600 тыс. Турки же утверждают, что до начала 1917 г. было депортировано около 700 тыс. армян, а число погибших составило приблизительно 300 тыс. человек (134). По данным российских историков, за годы войны в Османской империи погибло также полмиллиона ассирийцев (135). В целом же признать существование этой трагической страницы истории Первой мировой войны является долгом всех историков и людей совести. Но установление подлинных фактов и их всесторонняя научная интерпретация пока невозможны из-за недоступности документов турецких архивов.

В конце апреля 1915 г., когда в европейские столицы стали поступать тревожные известия о положении турецких армян, Россия направила свои внешнеполитические действия в армянском вопросе по двум основным направлениям. Во-первых, она пыталась добиться совместной декларации держав Антанты, в которой осуждалось бы истребление армянского народа в Османской империи (136). 24 мая такая декларация была одновременно опубликована в Париже, Лондоне и Петрограде (137) и передана Турции через посла нейтральных США Г. Моргентау. Таким образом, и американцы тоже имели причастность к этому заявлению. Определенное воздействие оно оказало и на Германию. Официальный Берлин, являвшийся покровителем Турции, постепенно начал «умывать руки» после опубликования декларации, пытаясь избежать своей доли ответственности (138). Во-вторых, Россия пыталась воздействовать на младотурок через нейтральные государства.

Депортация армян под вооруженной охраной. Алеппо, 1915 г.

Тем временем в Петрограде проходили интенсивные переговоры чиновников МИД с представителями светской и духовной элиты армянского народа. В ходе их была выработана программа, предполагавшая создание в Западной Армении и Киликии автономии под сюзеренитетом Турции и покровительством трех союзных держав (139). Затем две делегации армянских деятелей направились в Париж и Лондон с целью склонить союзные правительства к принятию этой программы (140). Все эти переговоры протекали на фоне определенных успехов российских войск на Кавказском фронте в конце 1915 — начале 1916 г. Так, 16 февраля был взят Эрзурум. На повестке дня перед Союзниками встал вопрос о разделе Османской империи и тесно связанный с ним вопрос о судьбе Западной Армении. По соглашению с Францией от 26 апреля 1916 г. Россия получала «области Эрзурума, Трапезунда, Вана и Битлиса до подлежащего определению пункта на побережье Черного моря и к западу от Трапезунда». Кроме того, ей отдавалась расположенная к югу от Вана часть Курдистана (141).