Европа и Россия в огне Первой мировой войны (К 100-летию начала войны) - Агеев А. И. - Страница 97

Центральной темой газет становятся трудности, вызванные войной. Резкое подорожание товаров широкого потребления вызвало у населения сомнение в патриотизме купцов и фабрикантов, думающих больше о собственной выгоде, чем о единстве фронта и тыла. Такого мнения придерживалась право-монархическая легальная и левая нелегальная печать. Либералы, земцы на страницах своих изданий пытались объяснить причины дороговизны объективными трудностями военного положения (сбои в работе транспорта, увеличение численности населения городов из-за беженцев и мобилизованных войск, сокращение посевов и т. д.).

В конце мая 1915 г. в Москве произошел немецкий погром, продолжавшийся три дня и захвативший пригороды. В погромах участвовало свыше 100 тыс. человек. Стараясь замять скандал, были уволены градоначальник ген. А.А. Адрианов и полицмейстер Севенард. Не был отдан под суд ни один из участников погрома, а государственная комиссия четко установила: ни полиция, ни немцы, ни социал-демократы, включая большевиков, ни черносотенцы толпу не поднимали.

В том же мае 1915 г., в ответ на кризисное состояние снабжения армии боеприпасами[62] патриотически настроенные московские промышленники призвали к «мобилизации промышленности», которая должна дать армии необходимое оснащение. Лозунг нашел поддержку: были созданы военно-промышленные комитеты (ВПК), Всероссийский земский союз (ВЗС), Всероссийский союз городов (ВСГ), Земгор и другие общественные организации, осуществлявшие активную помощь армии и страдающему от войны населению (182). Вместе с тем это позволяло консолидировать буржуазную оппозицию в местных органах власти и общественных организациях в масштабах страны. В качестве политических условий мобилизации страны для нужд обороны либералы выдвигали требования ликвидации засилья бюрократии, взаимодействия Государственной Думы и правительства, создания ответственного перед Государственной Думой министерства или министерства общественного доверия, привлечения к сотрудничеству «всех живых общественных сил». Об этом говорили в своих выступлениях кадеты, земские деятели на заседаниях городских дум, военно-промышленных комитетов, общественных благотворительных организаций. Эти идеи ежедневно проводила на своих страницах либеральная пресса.

В августе 1915 г. был создан Прогрессивный блок, который объединил большинство правых, умеренных и либеральных фракций Государственной Думы (236 из 422 ее депутатов) и три группы Госсовета («центр», «академическую» и так называемый внепартийный кружок). Своей целью блок провозгласил создание правительства из лиц, «пользующихся доверием страны».

Создание Прогрессивного блока было воспринято черносотенцами как сплочение врагов самодержавия, они попытались даже создать «черный» блок, однако преодолеть разногласия правые так и не смогли, правые идеи были непопулярны, наблюдалось значительное «левение» масс.

«Союз 17 октября» был окончательно дезорганизован в ходе войны. 1 июля 1915 г. прекратилось издание газеты «Голос Москвы», но отдельные партийные деятели (А.И. Гучков, М.В. Родзянко, И.В. Годнев) активно влияли на политическую жизнь страны вплоть до лета 1917 г. (183).

Кадеты были одними из инициаторов Прогрессивного блока, который требовал создания «министерства доверия» и проведения в государстве умеренных реформ, но правые блокировали их попытки: ни в Государственной Думе, ни в Государственном Совете требования кадетов не прошли. Самыми левыми в Прогрессивном блоке были прогрессисты, выдвигавшие ряд предложений по снятию социальной напряженности: в частности, они готовили создание «Союза союзов». Эта общественно-политическая организация должна была оказывать мощное давление на правительство, понуждая его ускорить проведение реформ. Но реализовать эти замыслы не удалось. 3 сентября 1915 г. Государственная Дума была распущена.

Эсеры-оборонцы эволюционировали в сторону революционного оборончества.

Меньшевики осуждали войну, требовали немедленного заключения мира; возникший кризис ускорит, как они утверждали, революции и на Западе, и в России. Выпуская революционно-пацифистские листовки, они, в отличие от большевиков, уклонялись от активной пропаганды революционных идей и в тылу, и в армии, и на флоте (184).

РСДРП(б) до весны 1917 г. не имела в России значительного влияния (после репрессий 1914 г.). Большевики вели революционную пропаганду среди солдат и рабочих, выпустили более 2 млн экземпляров антивоенных листовок. На Международной социалистической конференции в Циммервальде в сентябре 1915 г. В.И. Ленин, в соответствии с резолюцией Штутгартского конгресса и Базельским манифестом II Интернационала, отстаивал свой тезис о необходимости превращения империалистической войны в войну гражданскую и выступал с лозунгом «революционного пораженчества» (185). Большинство участников конференции его не поддержало, а проголосовало за «пацифистский» проект Л. Д. Троцкого. Однако Ленин и его сторонники с этим не согласились и возглавили группу наиболее последовательных интернационалистов — Циммервальдскую левую[63].

С февраля 1915 г. начинается подъем рабочего движения в Центральном промышленном районе, в июне число бастующих достигает 180 тыс., а в сентябре по стране бастовало около 250 тыс. рабочих. В конце лета и осенью 1915 г. повсеместно стали возрождаться или создаваться вновь рабочие организации — кооперативы, профсоюзы, больничные кассы, что говорило о росте самосознания и активности рабочих.

Поводом для недовольства были трудности в крестьянских семьях, из которых мужчины призывались в армию. Призывники старались обеспечить свои семьи дровами, заготавливая их в помещичьих лесах без разрешения владельцев. Отсюда возникали конфликты и с помещиками, и с государственной властью. Постоянным врагом крестьянской бедноты были кулаки. Крестьянские волнения в 1915 г. прошли в Волынской, Подольской, Минской, Могилевской, Тамбовской и Нижегородской губерниях. Недовольство вызывало и неравномерное распределение воинских повинностей между помещиками и крестьянами, с чем крестьянство, естественно, не соглашалось, считая такое положение несправедливым. Следовали вспышки стихийного возмущения, которые усмирялись с помощью казаков и драгун. Недовольны были крестьяне и налоговой политикой, особенно введением новых налогов и сборов. С конца 1915 г., как отмечают жандармские источники, среди крестьян начали разрастаться «толки о мире».

Росло пьянство; к примеру, запрет на торговлю водкой создал на Дальнем Востоке огромные ножницы цен: если в пределах Маньчжурии ведро водки стоило 7 рублей, то в Забайкальской области оно стоило уже 60 рублей, а в Иркутске — 80 рублей. Масштабы контрабанды спиртного из Желтороссии в Империю в 1914–1917 гг. сопоставимы лишь с аналогичной контрабандой в США в эпоху сухого закона (186).

«Заем свободы! Война до победы!» Русский плакат. 1917 г.

1916 год стал определяющим для России: экономика страны была перенапряжена, свирепствовал хозяйственный кризис, происходил рост рабочего и оппозиционного движений, распространялись слухи об измене в верхах власти. В этих условиях в русской армии (на фронте и в тылу) росло брожение: цели войны для солдатской массы были малопонятны и чужды, офицеры отмечали слишком частые ошибки командования в подготовке и проведении военных операций.

Уже с лета-осени 1915 г. и по начало 1917 г. «продовольственный вопрос» стал основным раздражителем спокойствия горожан и той лакмусовой бумажкой, что определяла политические взгляды (187). Снабжение провинции продовольствием и предметами первой необходимости осуществлялось в период войны нерегулярно, по остаточному принципу (188). Е.Н. Кушнир указывает на следующие проблемы городов Западной Сибири в период Первой мировой войны: непонимание населением целей войны, мобилизация, уклонисты, перестройка сельского хозяйства и промышленности на нужды войны, раненые, беженцы, военнопленные, «окрестьянивание городов», антинемецкие настроения, плохая обеспеченность населения товарами первой необходимости и рост цен на них, пьянство и общая криминализация, нищенство и беспризорность, рост числа эпидемий (тиф) (189).