Потерявший веру (ЛП) - Картер И. С. - Страница 4

В гараже тихо, когда я вхожу. Если я не езжу на Ducati, то обычно у меня есть водитель, но с Джеймсом, требующим, чтобы я приехал один, я подхватываю ключи от Maserati Gran Turismo (автомобиля Коула) в последнем жесте «Пошёл на хер» моему брату. Не то чтобы он в последнее время часто покидал особняк после фальсифицирования его собственной смерти и всего остального. Однако это как будто показать средний палец, и я насвистываю случайную мелодию, пока закидываю моё тактическое снаряжение на заднее сиденье и скольжу за руль.

Перед тем как завести автомобиль, я отправляю короткое сообщение главе безопасности имения — высококомпетентному, но фактически немногословному мужику по имени Майкл, сообщая ему, что он должен послать кого-нибудь, чтобы сегодня позже забрать машину Коула. Я не парюсь дать ему какие-либо детали. Он сможет найти транспортное средство, используя GPS трекер. Я удостоверюсь, что здесь будет один. Я не такой уж и малолетка.

Двери гаража открываются передо мной, когда я медленно поднимаюсь по крутому пандусу, ведущему к задней части «Хантер Лоджа», и вскоре колеса автомобиля громко хрустят по плотному гравию. Я закладываю широкую дугу, чтобы выехать из передней части собственности вместо того, чтобы ускользнуть через заднюю дверь, и я салютую, когда вижу моего брата, стоящего в открытом дверном проёме передней двери. Его глаза сужаются, когда я проезжаю мимо, но я не позволяю себе улыбаться, пока не оказываюсь в конце длинной подъездной дорожки, и охрана не пропускает меня через последние ворота. Только тогда мой рот растягивается в усмешке — но не из-за моего брата, а из-за имени, высвечивающегося на экране автомобильной коммуникационной системы.

— Я еду, — заявляю, когда нажимаю «ответить», не удосужась подождать, когда звонящий заговорит первым.

— Мы уже в самолете, — отвечает уравновешенный голос.

— Давай покончим с этим и подведём черту. С меня хватит гоняться за призраками «Королевства». О… и не забудь — ты мой должник.

Я сохраняю тон своего голоса холодным и безличным. Желая в нетерпении узнать, какой ответ мне предложат.

— Я в курсе, — слова обрываются, почти напряженные, и это отправляет толчок предвкушения вниз по моему позвоночнику. Я обожаю контроль, заверяющий, что он у меня в кармане. — Но прежде чем ты попытаешься что-то заполучить, я думаю, настало время нам обсудить то, что ты должен мне, — добавляет он. И в этот раз его слова произносятся заискивающе и маняще.

«Ты понятия не имеешь, с кем связался».

— Я никому не должен. С твоей стороны было бы разумно помнить это.

Он смеётся, этот звук щекочет мою кожу и оседает в тёмных местах, прежде чем его следующие слова разжигают огонь в моих внутренностях.

— Я никогда и не утверждал, что я мудрый человек, Люк. Но я мужчина, и я знаю, что я хочу и на что я готов пойти ради этого.

Затем он вешает трубку, а я сильнее выжимаю педаль газа, чтобы проигнорировать гудение пульсации моей крови.

— Ты и не должен желать, — бормочу я в тишину автомобиля. — Вообще-то, мне так больше нравиться.

Глава вторая

Джеймс

Я небрежно барабаню пальцами по столу передо мной, создавая не ритм, а просто шум, зеркально отражая случайные эмоции, проносящиеся в моём мозгу.

Бросать вызов такому человеку как Люк Хантер — опасно. Это смертельно смотреть на него так, как смотрю я и продолжаю это делать, с тех пор как мы впервые встретились. И это явно самоубийство — искушать его так, как я это делал в течение последних нескольких недель.

С падением «Королевства» и использования всей добычи для финансирования моего второго виноградника и планирования третьего, я прибегнул к каждому оправданию, чтобы продолжить вести дела с Хантерами.

Начиная со дня, когда я преподнёс моему брату подарок (дня, когда я попытался восстановить мои отношения с Генри или Гримом, как он предпочитает называться теперь), предложив ему жертву, слишком многие мои мысли вращались вокруг мужчины, который должен появиться здесь с минуты на минуту.

Я не ожидал получить ничего кроме объединения сил с «Багряным крестом» и братьями Хантерами, тем более получить доверие и прощение моего собственного брата. Однако, когда мои глаза задержались более чем на мгновение на другом человеке (на Люке Хантере), не было никого более потрясённого, чем я сам. Я не чувствовал такого пьянящего и захватывающего толчка похоти долгое время. Я не хотел чувствовать это. С тех пор как потерял её. С тех пор как я потерял их обоих. Теперь я живу ради Алисы. Никого другого. Она — причина, из-за которой я функционирую. Она — причина, из-за которой я поклялся отомстить, и вместе с тем она — причина, из-за которой я продолжаю жить.

Алиса — моё искупление и возмездие.

Её мать была моим сердцем.

Её брат был моими костями.

Вместе, моя семья была моей душой, но всё, что у меня теперь осталось, — Алиса. У меня нет места для кого-то ещё. Моя грудная клетка вторит эхом смеха призраков и любви к маленькой девочке, которая думает, что её папочка прекраснее всех.

До него.

Люк Хантер являлся мужчиной исключительного воспитания и морали. Он выглядел так, словно мог стать следующим Королем Англии, с его необычно красивыми, почти аристократическими чертами, в костюме, сшитом на заказ и стоимостью в десять тысяч фунтов, который обтягивал его крепкую, спортивную фигуру, и с этим бодрящим чётким акцентом в низких тонах его голоса. Но внешность может быть обманчива. Другие может и не видят, что скрывается под его кожей, но я вижу. И по какой-то смехотворной дурацкой причине, это видит и мой член. Что совершенно нелепо, поскольку я ни с кем не спал с убийства моей жены. Она была всем для меня, и её потеря стала кинжалом в моей груди в течение очень долгого времени.

Должно быть кто-то и где-то чертовски прикололся от того факта, что моё долгое время молчавшее либидо сидит и грызёт локти, заметив мужчину. И не просто какого-то мужчину, а того, кто выпотрошит от шеи до живота даже просто за то, что осмелился посмотреть на него так, как я смотрю на Люка Хантера.

Я не какой-нибудь наивный идиот. Мужчина больше чем просто убийца. Тьма окутывает его. Улыбки, интеллигентный тон его голоса, и его, казалось бы, уверенная манера поведения — всё поверхностные вещи, что скрывают монстра, живущего под его кожей. Если Вы приглядитесь (а я, бл*дь, так и сделал), Вы сможете разглядеть в его глазах монстра, скрежещущего острыми зубами и ждущего своего часа, прежде чем вырвать Ваше горло одним захватом челюсти.

Но всё же, мой член (мой глупый, все прошлые годы окаменелый член) не в курсе этого также, как и большая часть моего рационального мозга. Они оба безотлагательно жаждут этого мужчину так, что это гудит в моей крови. Они оба смертельно желают его, и они делают меня опрометчивым — а опрометчивость в мире, в котором я живу, приведет Вас к смерти.

Единственная вещь, сдерживающая меня, — моя дочь. Потребность того, что я должен по-прежнему обеспечить ей безопасность, прочно заняла место в моей совести. Я всё, что у неё есть, и я единственный, кто может гарантировать, что она проживёт жизнь, которую заслуживает. Если я вдруг умру (порубленный на мелкие кусочки Люком Хантером из-за того, что начал думал членом вместо мозга), я буду бесполезен для Алисы, поэтому я отказываюсь оставить её в этом мире без защиты. Я низвергнул слишком много могущественных людей и их семей, чтобы оставить её заботиться самой о себе. Она станет ягненком на заклание, а я пожертвую всем, чтобы гарантировать её безопасность, поскольку она — всё, что есть хорошего в этом пропитанном кровью мире, и я намерен и дальше обеспечить ей безопасность.

Гул мощного двигателя машины проникает через открытый люк реактивного самолета, я встаю и направляюсь поприветствовать человека, который пропустил мои внутренности через мясорубку.

Гладкий, черный Maserati несётся по пыльной взлетно-посадочной полосе к нам, и я немного разочарован из-за того, что не увидел Люка, мчащегося по этой растрескавшейся и изъеденной полосе на его Ducati. Только однажды я засвидетельствовал это зрелище, и впоследствии неделями дрочил от его вида: полностью облачённого в черную кожу, обхватывающего ногами скоростной черный байк, как будто он являлся продолжением его тела. Я осторожно поправляю выпуклость в моих брюках от этих воспоминаний.