Иллюзия отбора (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна - Страница 35

— Гил, — продолжаю мягко. Знаю, что есть вероятность, что Катрин передала все мои сомнения, что у нее хватило мудрости их правильно донести, — отпусти меня, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что я вернусь, что после всего, что произошло, я тебя не брошу.

— А что произошло? — он спрашивает хрипло, с насмешкой и с какими-то чертенятами в глазах. — Откуда ты знаешь, что я нигде не соврал? Что я просто не вожу тебя за нос по кругу. На каком основании ты мне веришь?

— Просто верю, — мне зябко от его вопроса, но ответить стараюсь легко и непринужденно. — Разве я ошибаюсь?

Последнее спрашиваю с неловкой улыбкой, бросаю на Гильяма испытующий взгляд.

— Не ошибаешься, — эхом отвечает Алер.

— Ты меня отпустишь? — повторяю вопрос.

— Мне кажется, у меня нет выбора, — как-то невесело усмехается. — Если не предложу альтернативу и не отпущу, все равно уйдешь. Ведь так?

— Я вернусь, — говорю тихо, но уверенно. — Это, кажется, важнее.

— Ладно, — его глаза сужаются, он вновь смотрит холодно, — я тебя отпускаю. Даже если не вернешься.

Последняя фраза как пощечина, но я выдерживаю. Умудряюсь сохранить лицо, даже взглядом не показать, что меня это задело. Глубоко выдыхаю вместе с одним единственным словом:

— Спасибо, — отваживаюсь чуть податься вперед и коснуться губами его щеки. От нее пахнет… Алером?

Глава 22. Ц — Цинизм

Губы горят. Стоит только отвлечься от всего, что происходит вокруг, как мозг возвращается к тому, что было до. Задолго “до”. До того, как я поговорила с отцом, и даже до того, как стремительно покинула карнийское поселение…Втайне от всех и не особо заморачиваясь, как это воспримут.

— Ее сиятельство Элиан Зерг! — громогласно вытягивает глашатай. Передо мной открываются двери, и я смиренно делаю первый шаг в залитый светом зал. Вокруг шепотки — еще бы! Наверняка почти все в курсе, что ради участия в отборе глава нашего рода отозвал помолвку с родом Алеров. Алер… Гильям Алер.

Щеки тут же покрываются румянцем, который не так-то просто скрыть даже за слоем пудры. Мысли вновь вихрем уносятся в прошлое. Зачем он меня поцеловал? Зачем поцеловал меня в губы? Хотел таким странным образом оттолкнуть? Оставить метку собственника? Я думала, что у нас партнерские отношения, а не…

Я присаживаюсь в низком реверансе перед королем и королевой. Знаю, что со стороны выгляжу именно так, какой меня ожидают увидеть. Темно-зеленое строгое платье с расшитым кружевами лифом, собранные в высокую прическу темные волосы — пусть “собранные” с помощью магии иллюзии, кто меня за это осудит? — румянец на щеках и легкая вежливая улыбка.

Реверанс, как и всегда, безукоризненный, меня учили этому с самого детства: каждый жест, каждое движение — все отточено, мне даже не приходится об этом думать, а потому я вновь погружаюсь в собственные мысли. Сама тем временем прохожу к веренице претенденток в невесты второго принца. Краем глаза улавливаю знакомые лица — они бросают на меня вежливые, но удивленные взгляды.

Неподдельный интерес к моей неожиданной кандидатуре — вот, что их по-настоящему объединяет сегодня. Ведь принца Мэтта не будет до завтрашнего дня и именно сегодняшним вечером каждая из нас может быть самой собой, не пытаться казаться лучше, чем есть на самом деле.

Мысленно подмечаю и то, что многие — так же, как и я — отрастили волосы с помощью магии. Кто-то даже высветлил одну прядку, выгодно выделяя ее собранной прической. И я знаю, откуда ноги растут. Бросаю взгляд на Ланари Лис — единственная, кто подобную прядку всегда пытался спрятать. Многие знали, что седина — память о ее родителях, пожертвовавших собой в Страшной войне.

Низко. Очень низко бить Мэтта по самому больному — по его неразделенной любви. Отвратительно и то, что девушки, попытавшиеся скопировать подобную деталь — захотели казаться кем-то другим, словно они сами ничего из себя не представляли.

На одно мгновение прикрываю глаза, чтобы избавиться от лишних мыслей. Лучше всего — вообще от всяких мыслей, но это сложнее.

— Ты уверена, что сможешь победить? — спросил отец, когда я, наплевав на все правила дома, пришла к нему в кабинет.

— Уверена, — я обманула, но откуда об этом знать человеку, который никогда не был знаком со мной настоящей.

— Ты понимаешь, что если проиграешь, я не смогу восстановить договоренности с родом Алер? — он сомневался. Как я и предполагала, его манит власть, но пугает конкуренция.

— Понимаю, — кивнула я, потупив взгляд.

— Есть ли какие-то гарантии того, что ты не опозоришь род? — он спрашивает настолько холодно, насколько это вообще возможно.

Знаю, что он в смятении лишь из-за того, что я заявилась домой вот так… без предупреждения, во время учебы. Не буду же я ему говорить, что не появлялась в пансионе с первых дней? Не буду же рассказывать, что младший сын барона Шеклис, под личиной которого я провела все это время, пропал так же внезапно, как и появился?

— Отец, — тогда я собиралась с мыслями всего мгновение, слишком хорошо понимала, на что стоит давить. — Нам обоим прекрасно известно, что любой отбор — это фикция, желание королевского рода привлечь внимание к себе, отвлечь от каких-то других проблем в королевстве. Помимо прочего, это еще и бизнес. И речь даже не о сотнях тысяч золотых, о миллионах. Никто не станет рисковать, убирая меня из отбора. Что уж греха таить, я одна из самых интересных для королевства претенденток в жены второго принца. Мало кто откажется жениться на принцессе соседнего государства, с которым такое долгое время напряженные отношения. А уж как потом эту невесту использовать — другой вопрос. Я не посрамлю чести рода и в любом, — я подчеркнула интонацией, — в любом решении обязательно буду советоваться с тобой и делать так, как ты посоветуешь.

Вру. Безбожно вру. Но в этот раз прекрасно понимаю, ради чего. И, честно говоря, совершенно не боюсь мщения отца. После всего, что происходило в последние недели моей жизни, чувствую себя куда более независимой и свободной, невзирая на то, что все еще Зерг. Даже если Алер… Даже если Алер откажется от меня после всего, что между нами произошло, я справлюсь. Главное, найти Кайда.

— Графиня Амелия Эдель! — все тем же громогласным, но безучастным голосом представляет глашатай новую претендентку.

Я не сразу понимаю, из-за чего гомон усиливается. Только краем уха улавливаю.

— Да как она…

— Да что она себе позволяет?..

Поднимаю взгляд и мысленно хмыкаю. Девушка с короткими светлыми волосами входит в залу с гордо приподнятой головой и выразительным взглядом, словно готова идти одна против всего мира. Помимо прочего — на ней темно-синий расшитый брючный костюм, подчеркивающий каждый изгиб ее фигуры. Образ довольно вызывающий для официального приема, но она явно выделяется на фоне нас всех.

— Как ее вообще допустили до отбора, у нее же ребенок?! — слышу возмущенный голосок слева.

И в голове, словно векторы чар, начинает складываться общая картинка. Популярные сплетни прошлых лет, из которых толком и непонятно, что есть правда, а что нет.

Амелия когда-то была дочерью зажиточного купца, поставлявшего самые дорогие ткани в королевство. И все бы ничего, но решил он выдать свою дочь замуж. Вроде как собрал приданого, достойного и герцогской дочери. Хотел только, чтобы у Амелии появился достойный титул. И потому мужем ее стал граф Эдель. И все бы ничего, вот только графу этому было под сотню лет, да и потратился в свои лучшие годы он знатно (опять же, по слухам), а потом жил в полуразвалившемся поместье на крохотном, для графства, клочке земли, потому как остальную территорию сдавал в аренду.

Через девять месяцев после бракосочетания у них появился ребенок, и уже на следующий день графа не стало. И умер он при довольно загадочных обстоятельствах… Наследство отошло двум сыновьям графа, которые, помимо прочего, были сильно старше молодой жены. Потому Амелия вернулась вместе с новорожденной девочкой к отцу и дабы не плодить слухи, при дворе не появлялась. Все эти три года. Почему сама Амелия и ее дочь не были прописаны в завещании — непонятно. Именно поэтому на девушку навесили и адюльтер, и ребенка-бастарда. Кто-то даже поговаривал, что она приложила руку к убийству престарелого супруга. Вроде как надеялась, что этот несчастный клок земли отойдет именно ей.