Тайна Богов - Вербер Бернард - Страница 34

– А какой там сюжет?

– Герой ищет бога. Но вместо того чтобы выбрать традиционный путь, который предлагают религии, он решает, что лучше всего сможет понять божественное провидение, если представит себя богом и задумается, а как бы он сам поступил на его месте.

– Предлагаете поставить себя на место бога?

– Да. Взяв на себя божественную ответственность и впрягаясь в божественные труды, мой герой сможет понять бога, и научится больше любить его.

– Любить?

– Во всяком случае, не бояться. Мы боимся того, чего не понимаем. Любить можно только то, что ты понимаешь.

– И как же понять бога?

– Встав на его место. Разделив с ним его опыт. Понять что-либо можно, только испытав это на собственной шкуре.

Один из приглашенных поднимает руку.

– Да, Арчибальд?

А, так вот он, академик Арчибальд Густен. Он в полосатом костюме, черной рубашке, на шее у него зеленый шелковый платок. Он курит, жестикулируя мундштуком из слоновой кости, и, хищно улыбаясь, выпускает меленькие облачка дыма.

– Думаю, что никто не имеет права так говорить о боге. Я думаю, господин Асколейн, что вы не имеете никакого представления о теологии.

– Я горжусь этим.

Насколько мне известно, вы и писательском делу нигде не учились.

– И также горжусь этим.

Я считаю, что о божественном могут писать или говорить только специалисты – священники или доктора богословия, – которые посвятили этому всю свою жизнь.

– Я надеюсь, что мой разум достаточно свободен, чтобы касаться подобных тем.

– Но ведь молодежь, которая вас читает, может поверить вам! – возмущается академик.

Шум в зале. Мне кажется, что я снова на суде. Ведущий вместо Афины, приглашенные писатели вместо обвинителей.

– Напротив, молодежь, которая прочитает мои книги, научится свободе выбора, научится иметь собственное мнение, отличное от тех штампов, которые навязывают ей автоматы по продаже истины. Духовность – это долгий путь, а не застывшая догма.

– Но существуют обряды, которые необходимо уважать…

– Все они были выдуманы человеком. Это просто договоренность, существующая между людьми, которые установили правила, согласно которым только некоторые из них имеют право говорить с богом. Эти люди кичатся тем, что имеют исключительное право говорить о смерти или рае. Не слишком ли много чести. Говорить о Боге, смерти, рае может любой, кто этим интересуется. То есть все.

Снова шум на съемочной площадке. Я чувствую, что все настроены против меня. Ведущий в восторге от скандала, и умело подливает масла в огонь. Он знает, как поднять рейтинг программы.

– Итак, если я правильно понял, дорогой Габриель Асколейн, вы предлагаете читателям пережить незабываемые мгновения в шкуре… Бога?

– Да. А для того чтобы опыт получился нагляднее, я предлагаю параллельно играть в компьютерную игру, которая позволяет создавать в виртуальном мире целые народы и управлять ими. Читатель сможет стать на время демиургом. И понять его.

Ведущий решает, что снял все сливки с моей своеобразности. Теперь он начинает опасаться, что может пострадать имидж серьезной передачи, и передает слово «хорошим парням». Арчибальд Густен, отпустив напоследок еще одну остроту в адрес моего «наивного» проекта, рассказывает о своей книге. Он откладывает на время мундштук и объясняет, что речь идет о сборнике рассказов, воспоминании детства, в частности о его матери, которая тоже была писательницей и членом Литературной Академии. Именно она привила Арчибальду вкус к книгам. Он уточняет, что это будет первый том серии, и далее он планирует описать свое отрочество и бурную взрослую жизнь.

После того как я поднял в студии целую бурю, его размеренная речь успокаивает аудиторию. Некоторые зрители даже аплодируют, услышав, что скоро выйдет новая книга Густена.

После академика выступает девушка, которая написала книгу о том, как боролась с булимией. Она рассказывает, как каждый вечер вызывала у себя рвоту, засунув пальцы в горло, как сидела, скорчившись, над унитазом. Она утверждает, что через это проходят все красивые девушки. Чтобы оставаться стройными, они вынуждены или искусственно вызывать у себя рвоту, или принимать слабительное.

Ведущий осыпает ее комплиментами и просит рассказать о том, как у нее обстоят дела с сексуальной жизнью. Девушка объясняет, что получает удовольствие только подчиняясь. Любимый мужчина обязательно должен подавлять ее. Нежность она считает проявлением лени.

Она закидывает одну на другую длинные ноги, затянутые в чулки. Ведущему все труднее скрывать возбуждение. Он быстро переходит к следующему гостю – писателю с седыми усами и моноклем, который только что опубликовал «Историю дельфиньего народа».

В этом произведении рассказывается знаменитая история о том, как последние дельфины спаслись на корабле, пересекли океан и основали на далеком острове новую цивилизацию. Историк говорит резким безапелляционным тоном. Он «знает», как именно это все происходило. Никаких гипотез, только утверждения.

Если бы он знал, что это я управлял всем, что произошло! Что все это случилось по моей воле и под моим руководством. Я внушил мысль о бегстве группе уцелевших дельфинов, научил их, какую форму правления избрать.

На самом деле права на его книгу принадлежат мне. Ведь это я замыслил и осуществил то, о чем он пишет.

Историк продолжает рассказывать эпизоды дельфиньей истории, а я замечаю, что он все сильнее погрязает в вопиющих противоречиях и ошибках. Он путает героев и трусов, палачей и жертв. Защищенный, как броней, своими учеными степенями, он даже утверждает, что бегство было давно задумано дельфинами, что существовал план и что впереди корабля с беженцами плыла группа дельфинов-разведчиков. Он говорит, что переселение на остров Спокойствия было всего лишь переходным периодом. По его словам, дельфины хотели уплыть как можно дальше, чтобы лучше подготовить свое возвращение и захват собственной страны, оккупированной крысами.

Я больше не могу это терпеть.

– Нет, все было совсем не так. Поселившись на острове Спокойствия, дельфины никого больше не хотели захватывать. Они просто хотели спокойной жизни, об этом говорит само название острова!

– Они готовили мировой заговор! Это известно совершенно точно, – заявляет усатый историк.

– Из каких источников? – спрашиваю я его.

– «Мы» знаем! Все свидетельства того времени подтверждают это. Все историки согласны с этим!

Я снова говорю слова, которые сегодня не раз оказывались к месту:

– Тех, кто ошибается, много, но это не значит, что они правы.

Историк багровеет.

– Послушайте, уважаемый, – продолжаю я. – С высоты вашего университетского образования вы говорите одни глупости. Мои люди-дельфины хотели только мира и чтобы их оставили в покое. Если бы не потоп, они никогда не покинули бы остров Спокойствия, и вы о них даже не знали бы. Все случилось из-за Афродиты, которой приспичило…

Я обрываю себя на полуслове. Все как-то странно смотрят на меня. Что я такого сказал?

О черт! «Мои» люди-дельфины.

– По какому праву вы оспариваете исторические факты? – восклицает историк, обращаясь ко мне, словно я один из его учеников.

– По праву, которое есть у мертвых: ученые ослы не смеют прочить их память! По праву жертв: псевдоученые, которые черпают знания из пропаганды диктаторов и слухов, не смеют оправдывать палачей!

Историка вот-вот хватит удар. Он хрипит, задыхаясь:

– За кого он себя принимает?! За кого он себя принимает?!.. Зачем его пригласили?

Ведущий не знает, что делать. Наконец, он решает не обращать на меня внимания и, сделав изящный пируэт, как ни в чем не бывало представляет следующего участника передачи. Молодой человек с непокорными светлыми волосами делится впечатлениями о своих похождениях в клубах свингеров. Эта тема сразу помогает аудитории расслабиться. Особенно когда блондин упоминает знаменитостей и политиков, которых встречал там на вечеринках. Всеобщий восторг, когда парень рассказывает, что как-то раз встретил в «Развратной Сове» даже ведущего сегодняшней передачи. Ведущий честно признается, что да, было дело, он заходил в этот клуб по приглашению друзей.