За тенью дракона (СИ) - Бабакин Валентин - Страница 35

— Желаю, — кивнул Тайлуг. — Еще немного ранее я желал свернуть тебе шею, забрать твои ключи и выйти отсюда. Но мне стало жаль тебя.

— Во как! — Дзен отшатнулся.

— Да так. Но я могу передумать. Ты это, осторожнее со мною. Мои руки сами могут сдавить твою глотку.

— Благодарю за предупреждение.

— Не надо благодарностей. Я не убил тебя, и будем считать, что это моя благодарность тебе за хорошую еду.

— А ты шутник, — рассмеялся тюремщик.

— Да шутник, как никогда, — согласился Тайлуг. — Вся наша жизнь похожа на чью-то злую шутку.

— Точно! — закивал тюремщик. — Тебе осталось пребывать в этой шутке считанные дни. Не желаешь напоследок пошутить, как никогда?

— Ты это о чем? — спросил Тайлуг.

— Видишь ли, в чем дело, — задумчиво произнес Дзен. — Ты мой соратник. Мы с тобой бились рядом, и признаться у меня появилось желание устроить тебе побег. Но что толку с него? Сбежав, ты останешься преступником и будешь изгоем. Тебя в любой миг смогут поймать и предать казни. У меня есть мысль получше. Но согласишься ли ты? Я полагаю, что согласишься. Тебе ведь все равно терять нечего, но ты можешь приобрести…

Дзен осекся на полуслове и настороженно посмотрел по сторонам, как бы опасаясь посторонних ушей.

— Что ты хочешь сказать? — недоверчиво спросил Тайлуг.

— Скажу на ухо, — прошептал тюремщик. — Ты меня не придушишь?

— Постараюсь, — ухмыльнулся Тайлуг. — Говори.

Дзен наклонился к Тайлугу.

Стая Зерона спешно взобралась на взгорок и остановилась. Снегопад закончился. Впереди раскинулись дальние дали с широкой рекой, редкими перелесками, скалистыми горами на горизонте и низким Небесным огнем. Все это спокойствие нерукотворной картины нарушалось присутствием в ней множества людей, заполнивших широкое поле перед крепостью на берегу реки. Башни крепости испускали густой черный дым. Часть стены была разрушена.

Слышался лязг оружия, и гул множества голосов издали схожий с рокотом горной реки.

— Твердыня Агги пала, — негромко промолвил Таон.

Зерон увидел красные стяги с изображениями на них черных Грифонов. Это были стяги хугатона из Монтигура.

— Это хугатон моего отца, который пришел сюда мстить, — уверенно произнес он и направился к воинам. Таон и Сигма последовали за ним. Их заметили издали.

— Кто такие?! — громко заорал один из воинов.

— Это харсы! Прикончим их! Прикончим! — послышались вопли. — Не убегут! Я их стрелой достану!

— Стоять! Я сын Тайлуга! Сын вашего кронгетальпа! — властно крикнул Зерон.

Возгласы со стороны воинов мгновенно стихли. Они остановились, наблюдая за приближением Зерона.

— И верно! Сын Тайлуга! — послышался возглас.

— Он самый. Точно, он! Это он! — раздались множественные голоса. Зерона знали все бойцы в гарнизоне Монтигура.

— Где мой отец? — спросил Зерон, приблизившись к воинам. — Отведите нас к нему.

Никто из воинов не тронулся с места. Они молча и угрюмо смотрели на Зерона.

— Где командир хугатона? Что происходит?

Снова молчание в ответ.

— Не желаете препроводить меня к отцу? Сам его найду.

Зерон направился далее. Воины молча расступились, пропуская его вместе с Таоном и Сигмой, после чего последовали за ними. Зерон шел в направлении командирского знамени хугатона, будучи уверенный, что увидит там отца. Воины, что во множестве встречались ему на пути, отходили в сторону и молча провожали его взглядами. До знамени хугатона Зерон не добрался. Навстречу ему попался командир третьей хуги рыжебородый Харат.

— Зерон! — удивленно произнес он. — Ты жив? Откуда ты здесь? А это кто с тобой?

— Это мои друзья, — ответил Зерон. — Где мой отец?

— Твой отец? — переспросил Харат, и гримаса гнева исказила его физиономию. — Твой отец изменник и казнокрад. Он приговорен к смерти, как собака. И печать его вины лежит на всех воинах хугатона. Теперь мы по приказу верховного жреца Империи мауронгов должны искупить свою вину кровью Мы должны отомстить харсам за разрушенный Монтигур и мы им отомстим! Мы им…

Харат вопил гневно и запальчиво, но Зерон более не слушал его. Он отказывался верить этим словам, озираясь по сторонам и всматриваясь в лица воинов, как бы ища у них поддержки и желая услышать от них, что все это неправда. А Харат продолжал что-то орать, размахивая руками.

— Лжешь ты все! — вскричал Зерон, прерывая его словоизвержения. — Мой отец не может быть изменником! Воины! Вы же знаете! Мой отец вел вас в бой. Он всегда шел впереди и не прятался за ваши спины. И вы верите наговорам? Что с вами? Что произошло? Почему вы верите, что мой отец предатель? Отвечайте же!

Воины угрюмо молчали.

— Твой отец, Зерон, присвоил деньги имперской казны, — прохрипел, брызгая слюной Харат. — Деньги предназначались для постройки городской стены. Стена не построена. В город ворвались харсы. Монтигура нет более. У этих воинов теперь нет родных и близких. У них нет города. В том виноват твой отец.

— Не может быть! Нет! — Зерон растерянно посмотрел по сторонам. — У меня тоже погибла мать. Разве в том виноват мой отец?

— Да, он виновен. У него нашли монеты в тайнике. Имперские монеты, присвоенные им, — промолвил Харат. — Ты сын изменника, Зерон. По закону сын изменника должен быть предан смерти, если не отречется от отца. Ты должен отречься. Иначе тебя ждет смерть.

— Я? Я должен отречься от отца? — Во взгляде Зерона вновь мелькнула растерянность, но уже в следующий миг его глаза обрели блеск холодной стали. — Отречься от своего отца? Ты, мне предлагаешь отречься? Нет! Скорее небо упадет на землю, чем я отрекусь от него!

— Тогда ты умрешь. Немедленно, — безжалостно произнес Харат. — Твои друзья тоже. Схватить их!

Бойцы не сдвинулись с места.

— Схватить! — завопил Харат.

— Зерон! Беги! — пронзительно крикнула Сигма и ринулась прочь. Таон бросился за ней следом. Зерон не мог себе позволить бежать от своих соплеменников и остался на месте.

Брат и сестра, ловко петляя и уклоняясь от рук мауронгов, убегали в сторону леса. Впрочем, бойцы не особо старались их поймать.

Зерон молча посмотрел им вслед.

— Обыскать его, — приказал Харат.

Двое воинов отобрали меч у Зерона, мешочек с монетами и вытащили у него из-за пазухи вольную, данную Ахартой.

— Гляди же ты! Денежки, — оскалился довольно Харат, привешивая мешочек к своему поясу. А это что у нас? Вольная? Дана Зерону. Ахартой. За большие заслуги в воинском искусстве? За смелость? Когда ты успел, щенок? Кто такой Ахарта? Вонючий и жирный харс?

— Не тебе о том судить, рыжий облезлый шакал, — процедил Зерон. — Ахарта великий воин. И тебе еще предстоит испытать на себе силу его крови.

— Что? — Харат аж назад отшатнулся от таких дерзких слов, но уже через миг ринулся вперед.

— Стой! — раздался громкий возглас.

Воины расступились, и Зерон увидел пред собою командира первой хуги гетальпа Стикса.

— Что здесь происходит? — спросил гетальп.

— Поймали сына изменника, — ответил Харат. — По закону Империи сын изменника должен быть казнен, если не отречется от отца.

— Сын изменника? — Стикс приблизился к Зерону.

— Да, сын. Он должен быть казнен немедленно. Я лично готов исполнить закон…

— Помолчи. Здесь я решаю, — властно произнес Стикс. — Приветствую тебя Зерон. Как ты попал сюда?

— Приветствую тебя, Стикс, — кивнул Зерон. — Я прошел большой путь, освободившись от рабства, и рад встрече с доблестным хугатоном. Высшие силы пересекли наши дороги. Я желаю мстить вместе с вами подлым харсам. Но что я слышу здесь? Я слышу от своих соплеменников, что мой отец изменник и казнокрад и отказываюсь верить этим словам, потому что в них не может быть правды.

— Я тоже отказываюсь верить тому, — мрачно произнес Стикс. — Но по приговору верховного жреца Империи твой отец признан государственным преступником.