За тенью дракона (СИ) - Бабакин Валентин - Страница 7

Круговерть боя на миг унесла Тайлуга в сторону от этого опасного бойца, а затем свела вновь.

— Кронгетальп! — прорычал харс, брызгая пеной. — Я украшу твоей отрубленной головой свой зад!

— Член ты себе отрубишь, — усмехнулся Тайлуг.

Харс яростно зарычал, плашмя грохнул топором по щиту и ринулся вперед. Удары его топора были тяжелы, Тайлуг предпочитал уклоняться от них, нежели встречать напрямую мечом, сам при этом всякий раз пытаясь поразить противника.

Харс бился ловко. Техника его боя была отточена до мелочей, но вместе с тем однообразна. Он наносил вертикальный крушащий удар топором, а затем следовал молниеносный отбив ребром щита. Топор возвращался по косой линии и вновь наносил удар, но уже по горизонтали. Этот прием харс применял раз за разом, но не забывал при этом изредка разбавлять его иными увертками и финтами.

Тайлуг атакуя всякий раз, сталкивался с непробиваемой защитой и едва успевал отражать молниеносные удары. Он решил сменить тактику боя и при очередной атаке харса, не стал отбивать топор, а поднырнув под него, ударил чеканом в правый бок врага. Результат не замедлил быть. Острие чекана пробило толстый кожаный панцирь и вошло в тело. Харс взвыл зверем. Тайлуг, выдернув чекан, уклонился от топора и полоснул мечом по правой ноге противника. Темный Луч рассек вражескую плоть выше колена. Обильно хлынула кровь.

Харс взвыл волком и прихрамывая, затоптался на месте, яростно размахивая топором. Он вновь атаковал, но не так быстро, как ранее, да и удары его были не столь сильны и уверены. Удар. Отражение. Снова удар. Тайлуг встретил оружие противника мечом, увел его в сторону и поразил харса чеканом прямиком в шею. Тот захрипел, пуская ртом кровавую пену. Тайлуг рванул чекан на себя, вспарывая харсу горло и более не глядя на поверженного врага ринулся в гущу боя на подмогу своим соратникам.

Пока он бился в поединке, чаша весов в сражении успела склониться на сторону мауронгов. Конница врага еще продолжала свои атаки с тыла, но хугатон Грифон расчленил боевые порядки харсов на их правом фланге. Поначалу отдельными частями, а вскоре и всей массой харсы ринулись вспять.

Хлынул ливень, смывая с Тайлуга кровь врагов. Преследуя их, он оторвался от своих воинов. Его остановил протяжный и пронзительный звук трубы. Тайлуг обвел тяжелым взглядом поле сражения, где грязь от дождя смешивалась с кровью. Усталые бойцы вытирали окровавленные клинки о мокрую траву. Над полем вновь раздался звук боевой трубы. То был не звук победы. Труба возвещала о гибели кого-то из командного состава войска.

— Бестархгетальп Амон убит! — разнеслось над полем.

— Велика же цена этой победы, — огорченно произнес Тайлуг, — Светлого пути тебе в Дхор, Амон и скорого возвращения в Мир Изменений. По дороге вечности мы еще встретимся на перекрестках миров.

Глава 4 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Далеко за горизонтом растаяли дымы погребальных костров, возносящих к небу пепел павших в битве воинов.

Хугатон Грифон спешно возвращался в Монтигур. Бойцы понимали — надо торопиться в город, оставленный ими без защиты, и на последний отрезок пути вышли затемно, не дождавшись утра. Благо небо было безоблачным, и ущербная луна освещала дорогу.

Путь близился к завершению. Мысли Тайлуга стремились к дому. Что делает сейчас Агни? Наверное, спит. А может в тревоге ждет его на крыльце? Он улыбнулся. Захотелось ощутить кончиками пальцев тепло щеки своей жены. Заметил, как на мизинце в свете луны блеснул черный камень перстня. В его прозрачной глубине вспыхнула искорка и тут же угасла, подобно маленькой падающей звездочке в ночном небе. Тревога закралась в сердце Тайлуга. Он пришпорил коня. Хугатон вслед за своим командиром прибавил шагу.

Дорога пошла на подъем. Отдаленные вершины туполобых холмов проявились в едва заметной, размытой полосе багрового света, напоминающей собой утреннюю зарю. Но время утра еще не наступило. Тайлуг невольно подался всем телом вперед. Его взор был прикован к зареву, которое разгоралось все ярче.

Беспокойный ропот побежал по рядам воинов. Тайлуг, охваченный недобрым предчувствием, окровавил шпорами бока коня.

В воздухе запахло гарью.

«Так не должно быть!!!» — молнией ударила Тайлуга страшная мысль. То, что открылось ему вскоре, потрясло его. С возвышенности он увидел свой город, и этот город был в огне. Длинные языки кроваво-красного пламени лизали темное небо.

Ряды воинов, наполнились яростными криками. Не дожидаясь команды, они неудержимым потоком ринулись в город.

Тайлуг не помнил, как оказался возле дома. В памяти остались огонь, кровь и мертвые тела на улицах, и его дом, не тронутый этим огненным вихрем.

Конь вздыбился перед разбитыми воротами, шарахнулся в сторону, скидывая всадника.

Тайлуг вбежал во двор. У входа в дом на крыльце, залитый кровью лежал смотритель покоев Сирт. Он был еще жив.

— Господин, прости, — прохрипел Сирт. — Не уберег я госпожу. Харс пронзил ее мечом. А твой сын дрался как львенок. Его похитили.

— Кто? Кто напал на город?!

Сирт тяжело захрипел, пытаясь еще, что-то сказать, но смерть сковала его уста.

Тайлуг безумным взглядом скользнул вокруг себя и увидел нескольких своих солдат возле ворот.

— Это были бойцы Криона, — произнес один из них. — Этой ночью они ворвались в город через деревянную стену. Стена сгорела. Командир, там сотни обугленных тел! Никого нельзя узнать.

— А хуги? Где хуги, что обещал прислать Адаульф? Где они?! — яростно вскричал Тайлуг.

Воины молчали.

— Адаульф. Змея подколодная!

Он выбежал за ворота и вскочил на коня.

— Что нам делать, командир? — обратился к Тайлугу гетальп первой хуги Стикс.

— Ищите живых. Тушите пожары, — приказал Тайлуг. — Возлагаю на тебя командование хугатоном. А мне надо встретиться кое с кем.

— Он рванул поводья, и конь понес его к воротам города.

Железная решетка темницы с лязгом отворилась. Огонь факела ударил по отвыкшим от света глазам.

— Выходи! — услышал Тайлуг оклик стражника и поднялся на ноги с холодного каменного пола, звеня цепью на скованных руках.

Четверо стражников повели его по темным коридорам имперской тюрьмы. Тускло чадили редкие факелы в скобах на сырых стенах. Пахло плесенью и гнилым деревом.

Имперская тюрьма пряталась в подземелье под Храмом крови. Так издревле называлось величественное, овальное в плане мрачное сооружение с трибунами, вмещающими пятьдесят тысяч зрителей и ареной для жертвенных боев. На арене по празднествам дрались Обреченные на смерть. Так в народе прозвали бойцов, проливающих кровь и умирающих на потеху зрителей. Воины эти были из рабов. Многие из них бились достойно, пользовались почетом в народе и, одерживая победу за победой над противниками, оставались в живых долгие годы. Но на каждого сильного есть свой сильнейший, и наступал миг, когда какой-то любимец публики, герой смертельных боев падал, поверженный на песок арены.

Мертвецов сбрасывали с крутого берега в поток Реки Времени. Так завершалось жертвоприношение духу великого Мауронга.

Кроме Обреченных на смерть на арене Храма крови бились за меч вожака Империи лучшие бойцы, возжелавшие заполучить высшую власть. Заключительный и смертельный бой проходил на Холме поединков, что располагался за городской стеной на берегу Реки Времени.

Храм крови возвышался в центре столицы посреди широкой площади, именуемой Сердце дракона. Храм обступали по квадратному периметру площади главные здания города — Дворец высшей власти, башня Небесного спокойствия, Храм Мауронга и Храм воинской славы. От площади, на четыре стороны к четырем городским воротам в крепостных стенах и далее за них пролегли широкие и прямые, как стрела главные улицы столицы. На трех из них в пределах крепостных стен селились ремесленники, купцы, располагались рынки, склады товаров и постоялые дворы. За пределами стен обитала беднота. Четвертая улица, пронизывающая город на запад и уходящая за его пределы через Врата Воинской доблести к Холму поединков именовалась Копье Создателя. Эта улица была вымощена черным мрамором и застроена домами высшей имперской знати. На ней в дни великих празднеств проходили торжественные воинские парады и триумфальные шествия хугатонов после победы над врагом.