Авантюрист и любовник Сидней Рейли - Семенова Юлия Георгиевна - Страница 74

74

— И будут между деревьями ходить два жида порхатых и один лось сохатый… — невесело пошутил Эдик. — Но ты меня не дослушала. Ты представляешь себе, что такое семейная жизнь?

— Конечно, — уверенно кивнула девушка.

— Ни фига ты не представляешь… Тебя мама-папа кормят, холят, лелеют… У тебя никаких забот. А выйдешь замуж — с первой же недели начнется подсчет денег, которых вечно не хватает, начнутся бытовые проблемы, которые ты сейчас так презираешь… А главное, обнаружится, что мы почему-то совершенно разные люди. И то, что казалось особенно привлекательным, начнет раздражать, выводить из себя… В один прекрасный день ты возненавидишь меня за то, что я не люблю мыть посуду, а я тебя за то, что ты выдавливаешь зубную пасту не с того конца тюбика… И все эти наши общие интересы — все эти Рейли и прочие шпионы вместе с чекистами отправятся по известному адресу. Только не говори, что мы исключение из общего правила.

— Ты что, меня не любишь? — осторожно спросила Вика.

— Вик, ну не в этом дело…

— Именно в этом. Если мы любим друг друга, то легче переживем и материальные трудности, и быт, и посуду я буду мыть сама!

— Какая ты еще маленькая, — Эдик прижал ее к себе.

6. ВИНЧЕНЦО МАССИНО, ВЕЛИКИЙ КОМБИНАТОР

«Реши также имел близкое касательство к Петербургской фирме Мандроховича и Дубенского, которая занималась главным образом экспортом и импортом оружия… Фирма Мандро также закупала всякое военно-морское снаряжение для России, а Рейли несколько раз перед первой мировой войной побывал в США, где при закупках получал большую комиссию. Последнюю, самую крупную, он, однако, получить не успел из-за Февральской революции. Позже, уже в 1923 году, он подал на своих американских контрагентов в суд. Но дело проиграл».

(Из книги Н. Берберовой «Железная женщина»).

«В 1917 году, в декабре, в торгово-промышленных кругах Петрограда и Москвы интересующее нас лицо появляется под фамилией месье Массино как «турецких и восточных стран негоциант». Вскоре знакомых месье Массино и многочисленных жен и невест его арестует ВЧК как разоблаченных контрреволюционеров. Самому месье Массино удастся благополучно скрыться».

(Из очерка Р. Пименова «Как я искал шпиона Рейли».)

Глава 1

ДЕЛА И ДЕЛИШКИ

Петербург, 1911 год

— Сколько, — спросил Массино вполголоса.

— Десять процентов, — подумав, сказал Мандрохович. — Не считая мелочи, которую ты получишь от другой стороны.

— Пятнадцать, — попытался торговаться Винченцо. — И оплата дороги за твой счет.

— Разбежался! — иронически заметил Иштван. — За такие деньги я сам поеду на край света.

— Ладно, — Массино вздохнул, как человек, вынужденный жертвовать собой ради общего блага. — Только для нашей дружбы.

Разговор этот велся вполголоса в одном из обшарпанных залов, где собиралась столичная богема. Вот и теперь на небольшой эстраде, картинно заламывая руки, нараспев и немного в нос читал свои стихи никому не известный молодой поэт с накрашенными губами и словно приклеенной ко лбу темной челкой, что придавало ему несколько педерастический вид.

— …распятая, как запятая, Раскинулась ты на постели… Подмышка твоя золотая Струит аромат еле-еле…

— Чушь какая-то, — проворчал Иштван. — Чьи-то подмышки… Да хоть и золотые! Нашел что нюхать.

— Давай лучше разговеемся, — предложил Массино.

Они выпили за успех дела и закусили гусиным паштетом.

— И поделом, поделом! — горячился субъект за соседним столом, блестя стеклышками пенсне. — Нечего было разрушать основу основ исконно русского крестьянства — общину, мир…

— Не скажите, — возражал густым басом плотный господин. — Реформы необходимы нашей стране, иначе мы рискуем остаться в стороне от столбовой дороги прогресса…

Речь шла об убийстве премьера Столыпина, которого застрелил в Киеве местный еврейчик-анархист. Злые языки поговаривали, будто бы покушение на Петра Аркадьевича совершено было с ведома самой государыни, люто его ненавидевшей, а Гришка Распутин теперь-де возносит к небу молитвы за то, что избавился наконец от своего злейшего врага.

— Никуда не деться от этой политики, — поморщился Винченцо, опрокидывая рюмку коньяку. — Надоело! Со всех сторон только и слышишь — анархисты, кадеты, эсеры…

— А я считаю, что уважающий себя коммерсант должен быть в курсе последних событий, — возразил Мандрохович. — Немножко политики делам не помеха, особенно если знаешь, на какие рычажки когда нажимать, чтобы извлечь выгоду!

Массино не стал спорить. Иштван был прав и к тому же не любил, когда ему перечили. А он, Винченцо, сейчас, как никогда, нуждался в его благоволении и покровительстве. Мандро стоит крепко, биржевые потрясения для него значат не больше, чем комариные укусы, а Массино приходится крутиться, как белке в колесе.

Поэта, воспевавшего подмышки, сменила знаменитая актриса. Она была по-модному тощей, а под глазами нарисовала себе такие глубокие синие тени, словно находилась в последней стадии чахотки. Изображая волнение, актриса попыталась вздымать грудь, но это получалось плохо из-за отсутствия таковой. Телодвижения, которые она совершала, должны были, по-видимому, означать нечто эротическое и страстное, но выглядели анемично и натужно. Сорвав несколько жидких хлопков, чахоточная знаменитость раскланялась.

— Ты бы хотел такую иметь? — провожая ее ленивым взглядом, поинтересовался Иштван. — Кокаинистка, неврастеничка, Лубенский утверждает — неукротимый темперамент…

— По мне, лучше лечь с трупом, — невольно передернулся Массино. — Я предпочитаю здоровых девок в теле… Помню, в Баку у меня была одна персияночка, — оживился он. — Все при ней — бюст, задница… Танцевала танец живота. Ты не поверишь, что вытворяла в постели…

Свой первый миллион Массино сделал в 1898 году, выгодно перепродавая оружие, которое ему — тогда еще Дмитрию Таукчи — было поручено доставить бесплатно индусам-мятежникам. Несмотря на свой сравнительно юный возраст — двадцать четыре года, — Винченцо здраво рассудил, что деваться азиатам все равно некуда, стрелять-то из чего-нибудь нужно, купят, как миленькие, а смыться он всегда успеет, если всплывет на поверхность правда… И вообще с этими индусами ему детей не крестить. Гораздо опасней был тот человек, который поручил ему транспортировку винтовок и патронов: эдакий пылкий и благородный мститель, гибрид капитана Немо и графа Монте-Кристо. Такой не станет церемониться и шлепнет на месте за обман. Поэтому Массино пришлось сменить имя и какое-то время разъезжать по делам инкогнито.

Именно тогда он крупно вложился на Дальнем Востоке, но началась японская война, и все пропало. Пришлось снова подыматься с нуля. Но к тому времени Дмитрий разжился самым главным для делового человека — обширными связями. Ценнейшим приобретением в десятые годы он считал дружбу с Мандроховичем. Мандрохович был такой же персоной без роду-племени, как и Таукчи, вот только везло ему больше. Никто не знал, откуда он появился и чем занимается. Друзья называли его Иштваном фон Мандро, но кто перед ними — немец, румын, венгр или поляк, никому известно не было. Винченцо сразу понял, что они с Иштваном — одного поля ягоды, и постарался это использовать. Роднила их и общая неразборчивость в средствах. Именно по совету Таукчи-Массино фон Мандро избавился от своего первого компаньона, графа Дубенского, которого время от времени мучили абсолютно философские проблемы: а гуманно ли торговать оружием? Иштван соединил капиталы с Шуберским, директором одной из российских железных дорог, и прочно обосновался в Петербурге.