Исторические повести - Моисеева Клара Моисеевна - Страница 58

АФШИН ОЗАБОЧЕН

Гости прибыли на пиршество к афшину Деваштичу в час заката. Афшин принял их в своем великолепном саду, славившемся в Панче удивительными цветами, редкими деревьями и заморскими птицами. Среди благоухающих роз, нежных ирисов и стройных лилий пламенели лепестки диковинных цветов, привезенных из далекой Индии. Никто не знал названия этих цветов. Этого не могли сказать и купцы, привезшие их в подарок афшину. Несколько лет назад, когда Деваштич был правителем Согда[17] и жил в Самарканде, эти цветы украшали его самаркандский сад. Но с тех пор как он стал афшином Панча и покинул столицу, сад его был перевезен в Панч. Тогда об этом было много разговоров. Одни говорили, что он покинул Самарканд, не поладив с арабами, другие — что он в заговоре с арабами и по их желанию уединился в Панче, чтобы помочь им завладеть горными селениями Согдианы.

Гости любовались бирюзовым озером, обрамленным вавилонской ивой. Ее тонкие, кружевные ветви спускались к воде и отражались в ней причудливым узором. Над веселыми ручейками журчащих оросительных каналов склонились ветви яблонь, отягченные румяными плодами. По зеленой бархатной траве важно прогуливались павлины. Яркие попугаи то и дело садились на карниз резной беседки и гортанным голосом кричали:

— Афшин идет! Афшин идет!

Где-то под крышей ворковали голуби, а стаи маленьких пестрых птиц с веселым щебетом проносились над садом. Пение птиц сливалось со звуками золотой арфы, и казалось, что и птицы, и арфа поют о красоте этой благословенной земли.

— Все удивительно в этом саду! — говорил старый тюркский дихкан с узкими, сверлящими глазами. — Все мы владеем богатыми землями, имеем сады и виноградники, но никто из нас не сумел превратить кусок своей земли в такой райский уголок.

— Не забудь, что Деваштич совсем недавно был ихшидом[18] Согда, ему многое доступно, — отвечал с поклоном собеседник тюрка, маленький, сухонький старичок в зеленом шуршащем халате. Это был Зварасп, звездочет Деваштича, жрец храма предков. Он уже много лет составлял гороскопы[19] афшину. — Тебе никто не привез из жаркой Индии цветов, напоминающих горящий костер, а ему привезли! У тебя нет рабов, а у него есть!.. — Старик поправил свой огромный белый тюрбан и, коснувшись парчового одеяния тюрка, добавил: — Но еще более ослепительны цветы на твоей одежде! Поглядишь на такое — и сразу видишь, что имеешь дело с человеком богатым! Ты не пожалел денег на китайскую парчу!..

Он хотел еще что-то добавить, но, увидев приближающегося афшина, юркнул за могучий ствол старого чинара.

— Не оттуда ли исходит эта волшебная музыка, господин Панча? — льстиво заметил тюркский дихкан, подняв глаза к небу, а затем низко склоняясь перед афшином.

— Небо дарит нам большее, чем звуки арфы, — ответил с достоинством Деваштич. — Оно дарит нам свое покровительство!

— О, это прекрасно! — воскликнул тюрк. — Когда есть покровительство небес, можно и на земле устроить райскую жизнь!

Тонкое, строгое лицо афшина с короткой черной бородой и умными, чуть косящими глазами на мгновение просветлело в улыбке.

— К этому мы стремимся. Но все мы люди. И все мы смертны!

Афшин пошел рядом с гостем. Его стройная фигура в парчовом узорчатом одеянии казалась юношески подвижной и гибкой. Если бы не седеющие виски и не печаль в глазах, никто бы не смог сказать, что афшину уже минуло сорок лет. Они шли впереди, а за ними следовали молодые спутники дихкана, имеющие обширные земли в долине реки Согда. Все они были изысканно одеты и соперничали богатыми украшениями. У каждого был меч в дорогих ножнах.

— Музыка, показавшаяся вам небесной, — продолжал Деваштич, — исходит отсюда…

И он остановился у маленькой, деревянной беседки, увитой розами. Гость заглянул туда и, прошептав что-то по-тюркски, приостановился. Там сидела молодая красивая арфистка. Легко касаясь пальцами золотых струн арфы, она тихо пела.

— Это дитя Согда? — спросил, хитро улыбаясь, тюркский дихкан.

— Это дитя Хорезма! — ответил Деваштич и повел гостей дальше.

В глубине сада, у маленького бассейна, где плавали золотые рыбки, на деревянном возвышении лежали мягкие пестрые ковры. Деваштич пригласил гостей расположиться и дал знак слугам подавать еду и питье.

Рядом с афшином поместился юноша-виночерпий. Он наполнял золотые чаши вином и с поклоном подавал их гостям. Слуги обносили гостей жареной дичью, всевозможными кушаньями из рыб, баранины и овощей, подавали сладкие пряные лепешки, фрукты и виноград.

Оживившись после нескольких чаш вина, тюркский дихкан наконец обратился к Деваштичу с тем, что привело его во дворец.

— Я хочу предложить господину Панча, — начал он, — свои сады и виноградники, расположенные по левому берегу реки.

— А что угодно почтенному дихкану? — спросил Деваштич. — Не станет же он дарить мне свои владения?

— Могу и подарить, — отвечал тюрк с угодливой улыбкой. — Только тебе это не нужно, господин Панча. Я хочу попросить взамен пустой и голый клочок земли, ничем не занятый.

— Я не знаю такого места в своих владениях, — ответил Деваштич и, глядя исподлобья на тюрка, выпил несколько глотков вина.

— Есть такое место, — настаивал тюркский дихкан. — Его населяют дивы. Не потому ли оно называется горой Магов?

— Ты хочешь поселиться среди злых духов? — рассмеялся Деваштич. — Но я, кажется, опередил тебя. Я строю там дворец. Когда я был молод, то я боялся дивов, а теперь готов с ними сразиться. Я не страшусь ни воплей, ни угроз, которые слышны там по ночам.

— А может быть, афшин уступит мне этот недостроенный дворец, — настаивал тюрк. — У афшина великое множество прекрасных дворцов! Зачем ему дворец на голой, как лысина, горе? Афшин любит цветы, деревья и птиц, а там только серые скалы.

— У афшина достаточно людей, чтобы превратить серые скалы в сады и виноградники, — возразил Деваштич. — Они протянут канал к вершине горы, принесут туда земли из долины, и такой там будет сад, какого еще нигде не было! Мы сделаем это, когда захотим, — сказал он с расстановкой. — А сейчас нас позабавят и серые скалы над бурной рекой.

— Афшин хочет уединиться среди злых духов! — зашептал приятелю несколько опьяневший молодой тюрк.

— Не говори чего не следует! — предостерег юношу старый дихкан. — Афшин услышит — так тебе несдобровать.

— Разве ты не знаешь, что афшин — маг, покоритель дивов! Весь Панч говорит о его подвиге. Недавно он убил дива, который принял облик дикого кабана и поселился в окрестностях крепости Деваштича. Афшин чуть не погиб при этом, но вышел победителем.

— Это делает ему честь! — важно заметил молодой тюрк. — Но почему он хочет там жить? И зачем тебе нужна гора Магов?.. Выпей вот эту чашу и скажи мне правду, — шептал он на ухо старику. — Я тебя не выдам! Я тюрк и согдийского афшина не почитаю даже на полмедяка.

— Если будешь нем как рыба, тогда скажу, — согласился старый дихкан, у которого хмель и обида на афшина развязали язык.

Молодой тюрк, зажав рот рукой, дал понять, что принимает условие, и они вышли в сад.

— Я давно хотел поговорить с тобой о деле, — начал старик. — Ты нужен мне для пользы. А польза будет и мне и тебе.

— Тем лучше, — пробормотал молодой тюрк, захмелевший так сильно, что едва держался на ногах.

— Гора Магов ничтожна! — зашептал старик. — Она нужна мне лишь для отвода глаз. А за горой есть несметное сокровище — заброшенный свинцовый рудник. Там свинца так много, что весь Панч можно одеть в свинцовую броню.

— А как ты узнал об этом? Может быть, то рудник Деваштича?

— Деваштич о нем не знает. Если бы он знал, он бы не стал закупать оружие в Самарканде. Он делает это тайно, а мне все известно — у меня уши вот какие… — Старик сделал при этом жест, показывающий, что уши его слышат далеко.