Чардаш заводных игрушек (СИ) - Архонтова Вероника - Страница 8

Ирвингу Сторм можно было дать все его пятьдесят лет: он не стал прятать ни седину на висках, ни приличествующие возрасту морщины.

— Хотя, признаю, не так скоро. — Ирвинг Сторм поднялся с места и направился к Дэниэлу, протягивая руку для рукопожатия.

Кармайкл пристыженно поглядел на свою перепачканную ладонь, быстро сунул ломтик картошки в рот и, вытерев пальцы о штанину, попытался ответить на рукопожатие.

— У вас интересный способ скрывать свое местоположение и участие. Или... наоборот, раскрывать. Ведь как говорится... что-то вроде: где отроется, там и закроется...

«Закон сохранения энергии, шеф?»

Только сейчас заметив крошки на ладони Дэна, Ирвинг поспешно убрал протянутую руку.

— Я не заинтересован в том, чтобы мое участие афишировалось. Но раз уж мистер Миклос... оказался не так хорош, как я хотел о нем думать, полагаю, настало время пообщаться лично. Я много слышал о вас, мистер Кармайкл. Остается лишь выяснить, правда ли вы стоите своих денег. И напоминаю вам: мое участие все еще конфиденциально.

— Закон сохранения энергии, точно, — кивнул сам себе Дэн. — Что ж, давайте выяснять, — добавил он. — И, надеюсь, вы не откажетесь ответить на несколько вопросов касательно дела.

Ирвинг сделал жест, приглашая располагаться в номере.

— Я вас слушаю. Надеюсь, это не займет много времени.

— Я тоже. Для начала: вам что-нибудь известно о причине смерти вашей дочери? Видели ли вы тело? Общались ли вы со следователем?

«ФРЭН, все твое внимание — на происходящее. И запись».

«Так точно, шеф!»

— Я повторю: я не хочу, чтобы мое участие в деле афишировалось. Все, включая причину смерти, а также мотивы полиции ее скрывать, должны выяснить вы, мистер Кармайкл. Пока я не могу ответить ни на один ваш вопрос, — заявил Ирвинг.

— Но это не мешает мне их задавать, верно? Скажите, как вы отнеслись к тому, что ваша дочь уехала сюда? — Дэниэл начал прощупывать Сторма, пытаясь найти момент для более удобного проникновения.

С первого прощупывания Ирвинг казался непоколебимым, как скала.

— Отрицательно, — ответил он. — У нее были великолепные перспективы в Лондоне, я не знаю, из-за чего она решила променять их на эту жизнь.

— Как вы отнеслись к известию о ее возможном замужестве?

Он сложил руки на груди.

— Я решил, что могло быть и хуже. Мистер Миклос казался не самой плохой партией для Анастейши. Какое это имеет отношение к ее смерти?

— Вы допускаете возможность, что ваша дочь жива? — Дэниэл проигнорировал вопрос.

Ирвинг задумался.

— До этого момента — нет. Сейчас думаю, что это возможно. У Анастейши хватило бы ума провернуть что-то вроде этого.

— Ваша дочь была лишена явных физических изъянов, насколько я могу судить. Выглядела буквально как андромейд. Это результат биологической коррекции?

— Конфиденциальность, мистер Кармайкл, напоминаю. В противном случае это может вовлечь вас в неприятности. — Он помолчал. — Генетической коррекции. Анастейша была одним из первых опытных образцов «Неоджен» в области моделирования генома.

— Вам что-то известно о том, чем занималась Анастейша здесь?

— Училась на факультете искусств Будапештского университета. Мне известно не более того, что мне рассказывал мистер Миклос.

— У нее были связи с экстремистскими или террористическими организациями? Радикальными течениями? Религиозными фундаменталистами?

Брови Ирвинга взлетели вверх.

Эта мысль несколько поколебала его уверенность. Правда, недостаточно, чтобы пробить его ментальный блок.

— Откуда такие предположения?

— Они есть, пока этого достаточно, — ответил Дэниэл. — У нее были недоброжелатели в Лондоне?

— Нет. — Это прозвучало достаточно уверенно. — В Лондоне у нее все было... хорошо.

Показалось, что он хотел употребить какое-то другое слово.

— Насколько раскрепощенным было сексуальное поведение вашей дочери? Была ли она склонна к частой смене партнеров, случайным связям?

— Вам лучше узнать это у мистера Миклоса. Я не замечал за ней ничего подобного.

— Употребляла ли она психотропные препараты? Алкоголь? Страдала ли она психическими заболеваниями?

— Нет, нет и нет. — Разговор стал явно утомлять Сторма. — У нее не могло быть ни психических заболеваний, ни тяги к препаратам. Она была идеальна, разве вы не поняли?

— Ну, как вам сказать... — Дэниэл помолчал. — Возможно, мой вопрос удивит вас, но... вам что-нибудь известно о странном поведении вашей дочери?

— А вот с этого места, будьте любезны, поподробнее.

— Постоянно отсутствовала по ночам, круг друзей неизвестен, бывали заметны следы на коже. Плюс еще факты, которые требуют проверки, и поэтому я пока что не буду их раскрывать, — ответил Дэниэл. — Так вам известно об этом что-нибудь или нет?

— Нет, — отчеканил Ирвинг. Его спокойствие, казалось, дало трещину после предыдущего вопроса, но теперь восстановилось. — Но очень хочу, чтобы стало известно. Мистер Миклос, видимо, забыл сообщить мне об этом.

Он помолчал, выразительно взглянув на Дэна.

— Полагаю, вам следовало бы вернуться к вашему расследованию незамедлительно.

— Вы приехали сюда всего за пару дней до ее смерти. Вы виделись с ней до этого момента?

— Нет. Вы теряете время, сэр.

— Да, пожалуй, — кивнул Дэниэл, поднимаясь с кресла и тут же падая обратно.

Глава 5. Ария Ирвинга. Стерильно

Всегда неприятно, когда тебе приходится вламываться в бессознательное другого человека силой. Входить в бессознательное само по себе зачастую неприятно, а так...

Как уже говорилось, иногда погружение напоминает попытку пробить бетонную стену горошиной. Вот — как раз этот случай.

С размаху расплескавшись по стенке, Дэниэл просочился внутрь...

Пахло лекарствами и ультрафиолетом.

И было тихо.

Дэниэл поморгал несколько раз, потерев пальцами виски.

— Так, и где это мы?

Хоть в этот раз не било по ушам.

Зато в глаза ударил свет. Он отразился от стен — от белых стен — от потолка, пола... Будто здесь все излучало его.

Через мгновение глаза привыкли к нему.

Но от этого все не стало менее белым.

— Я думаю... — Фрэн обеими руками одернула подол медицинского халатика. Белого. — Что это больница, шеф.

В обе стороны тянулся белый коридор.

И было тихо. Голос Фрэн не отразился от стен эхом — они будто впитывали любые отголоски.

Это навевало неприятные воспоминания. Но это хотя бы был сон, причем чужой.

Коридор. Сейчас, когда глаза привыкли к свету, можно было различить почти сливающиеся со стенами белые двери — они должны были отодвигаться в сторону по нажатию кнопки.

Дэниэл в этот раз выглядел как Дэниэл — его не адаптировало к образам, порождаемым чужим бессознательным.

Такое, в общем, случается.

И все еще было тихо.

— Ну ладно. Все не так плохо.

И Дэниэл не торопясь двинулся вперед, разглядывая двери и пол, надеясь увидеть либо чье-то имя, либо еще какую-нибудь подсказку.

Топ... топ... окружающее пространство поглощало звуки.

Топ... топ... окружающая белизна давила на глаза.

Топ... топ... одинаковые коридоры. Одинаковые двери.

Возможно, кого-то это напугало бы даже больше, чем предыдущий ад войны.

А возможно, и нет.

Фрэн молча шла рядом.

Топ... топ...

Он не мог сказать, сколько времени уже здесь провел.

Это место не являлось лабиринтом — нет, наоборот, оно было предельно упорядочено. Просто в нем отсутствовали какие-либо ориентиры. Стоило на минуту закрыть утомленные глаза, как Дэн сразу же терял направление.

Топ... топ...

— Нет, так дело не пойдет, — покачал головой он.

Место не пугало его так, как война, но и комфортно он себя тоже не чувствовал. Даже Аркхэмская клиника выглядела более оживленной и веселой. В конце концов, там содержались психи.

— Кажется, была какая-то фраза про то, надо ли стучать и заходить в двери... — И комплементант выбрал ближайшую и попытался зайти внутрь.