Пятая версия (Исчезнувшие сокровища. Поиск. Факты и предположения) - Иванов Юрий Николаевич - Страница 63

Звонок телефона. Марек? Снимаю трубку.

— Вечур добры, — слышится в трубке приятный женский голос. — Пан русский желает сегодня приятно провести вечур? Пан слышит, да?

— Да-да, пан слышит. Что вы предлагаете?

— Пан первый раз в Гданьске?

— Нет, не первый, я уже бывал тут.

— Но пан, видимо, еще не знает, что в нашем отеле, внизу, с ночи работает секс-шоу-бар, где пан может с интересом провести время. Администрация и артисты бара будут рады видеть вас! Прошу бардзо вас до нас гостювать…

Ту-ту-ту… Неужели и сегодня Марек не появится? «Прибывают затянутые в черные кожаные пальто крейсляйтеры Восточной Пруссии и Померании». Это Виктор Геманов просто придумал или где-то нашел об этом? Эрих Кох был очень дружен с гауляйтером Померании, но враждовал с партийными комиссарами Данцига. Если он сюда приезжал, то зачем? Отправлял свои личные вещи? Или — Янтарную комнату?.. «Уже на второй день в двух- и четырехместные каюты стали подселять дополнительных пассажиров. Приходилось урезать удобства больших господ. Что поделаешь?

Слишком много оказалось желающих бежать. Им пришлось располагаться в театральном и гимнастическом залах, кинозале и зимнем саду, в выгородках шестой и девятой палуб, в трюмах, коридорах, в осушенном плавательном бассейне и на верхней палубе. Погрузка не прекращалась ни на минуту… на борт лайнера было принято намного больше пассажиров, чем предусмотрено тактико-техническими условиями, это уже нарушение, грозящее остойчивости и непотопляемости судна…»

Вздрагиваю от телефонного звонка. Срываю трубку.

— Алло, я слушаю.

— Юрий, это Ханна, как вы насчет ужина? Цо вы на то?

— Ханна, спасибо, милая. Жду одного человека.

«…Грозящее остойчивости и непотопляемости…» Однако прежде чем мы вернемся к тем последним дням и часам «Вильгельма Густлова», нужно сказать, что это было лучшее пассажирское судно Германии, судно — символ «всеобщего, всегерманского единства», символ «прекрасного будущего „третьего рейха“». Судно было построено и спущено на воду 15 мая 1937 года. Бутылку шампанского разбила о его борт вдова Вильгельма Густлова, лидера швейцарских нацистов, убитого в феврале 1936 года Давидом Франкфуртером, назвавшимся «курьером из Югославии». Когда его пропустили в кабинет ярого сторонника и пропагандиста идей Гитлера, юный «курьер» всадил в фашиста пять пуль из своего пистолета. Хоронили Густлова так же пышно, как и героя первой мировой войны генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга. «Дорогой друг, твоя смерть была не напрасной, — сказал на похоронах Гитлер. — А твоих убийц — евреев, виновных во всех несчастьях, что выпали на долю нашей родины начиная с 1918 года, настигнет жестокое возмездие…» И еще Гитлер говорил, что все, что есть в Германии, — все для народа! Автомобили «фольксваген» — для народа, новая всенародная организация «Сила через радость», ведающая туризмом, лагерями отдыха и круизами, — для тебя, простой немец. И это прекрасное судно «не для больших шишек, но для кузнеца из Нюрнберга, почтальона из Кельна, гардеробщицы из Бремена». И именно поэтому на судне не было кают «люкс», каюты не разделялись на классы, все были одинаковыми.

Судно проплавало лишь один год. В 1939 году «Вильгельм Густлов» пришел в польский порт Гдыню, переименованный нацистами в Готенхафен, и был превращен в казарму для моряков-подводников. Так он и простоял все годы войны у пирса, пока в конце января 1945 года на его борт не поступила радиограмма, содержащая лишь одно слово: «Ганнибал». То был условный сигнал из Киля, от гросс-адмирала Карла Деница, означавший приказ о немедленной эвакуации всех школ подводников, размещавшихся на пассажирских лайнерах «Гамбург», «Ганза», «Германия» и «Вильгельм Густлов»… Итак, что же было дальше? «Наступили четвертые сутки. С утра иссяк поток автомашин. Погрузка закончена? Оказывается, нет. Просто была небольшая передышка. В портовые ворота вливается огромная темная колонна. Ритмично грохочут подкованные ботинки по каменной набережной. Ветер распахивает полы черных шинелей. Сверкают серебряные шевроны на рукавах и витые шнуры, свисающие с плеч. Сытые, краснощекие крепыши четко держат равнение в рядах. Идут любимцы гросс-адмирала Карла Деница, главнокомандующего военно-морским флотом рейха. Подводники! Те, которым благоволил сам фюрер. Корсаров глубин еще в первую мировую войну отмечали особыми почестями: когда они входили в театры и кино, рестораны и бары, все присутствующие должны были вставать. Они вносили огромный вклад в победы Германии. Топили подряд боевые корабли и транспорты, санитарные, рыбацкие и пассажирские суда. 3700 подводников, весь личный состав училища подводного плавания, возвратился на „Вильгельм Густлов“. Конечно, теперь придется потесниться: кубрики и мастерские, лаборатории и учебные классы уже заполнены пассажирами. Однако это не беда. Идти лайнеру недалеко — до Киля или Вильгельмсхафена, всего несколько часов. Эвакуация подводников, поднимавшихся на лайнер по всем трем трапам сразу, в этом заключался главный смысл миссии „Вильгельма Густлова“: перевезенные из Данцига в западные базы страны, они должны были составить…»

Кто-то идет по коридору. Останавливается, снова идет, будто ищет нужный номер, может, это Марек без телефонного звонка? Вот останавливается у двери моего номера. Какое-то шуршание, я поднимаюсь из кресла и вижу, как под дверь вползает листок бумаги, сложенный вдвое. Поднимаю. Открываю дверь. Какой-то мужчина быстро уходит. Я захлопываю дверь и, вернувшись в кресло, разворачиваю листок. «СОЛИДАРНОСТЬ!» — большими красными буквами напечатано наверху. И короткий, черными буквами, текст ниже. Я не очень хорошо знаю польский, но что тут напечатано, прочитываю и перевожу легко.

«ПОЛЯКИ! Готовьтесь к новым лишениям! Вы уже прочитали в газетах об издевательском решении правительства?! Нас хотят заставить еще туже подтянуть пояса! С завтрашнего дня предстоит новое повышение цен на все виды продуктов и бытовых услуг! Сегодня, после богослужения в честь Матки Боски Ченстоховской, в десять вечера — все как один выйдем на улицы нашего города с протестом!

Гданьское отделение „Солидарность“».

Этого еще только не хватало! Ночное шествие? Но где же Марек? Минутку, что-то меня еще обеспокоило, а, вот что: сегодня ведь 30 января, очередная годовщина гибели «Вильгельма Густлова». Но Марек?! «…Они должны были составить экипажи новейших подводных лодок рейха. Тотальная подводная война — их предназначение. Предполагалось действовать сначала против Великобритании. По расчетам Ставки, те не выдержат длительной блокады: своего сырья у англичан нет. Месяц-два, и Великобритания станет на колени. Потом наступит черед Соединенных Штатов. Современные подводные лодки с новейшими бесследными торпедами, с шнорхелем — приспособлением для подзарядки аккумуляторных батарей без всплытия, с чувствительной гидроакустикой и большой автономностью плавания надолго закроют путь американским транспортам в Европу… Вот она — особая миссия „Вильгельма Густлова“: он спасет спасителей рейха!»

Что это за богослужение сегодня?

Становится совсем темно. Звоню Ханне. Она уже поужинала.

— Что за богослужение? В Гданьске кардинал Глемб. Икона Матки Боски Ченстоховской путешествует по всей стране. Сегодня она тут, в Гданьске. Основные торжества в костеле святой Марии. А перед этим — шествие по улицам города… Пойдете?

Мне Марек нужен, а не торжества… Что же делать? Уезжать, так и не увидев его? Как красив этот древний город в темноте. Подсвеченная прожекторами, будто сияет в ночи башня магистрата, множество огней зажигается в окнах домов, нет, не сами окна, окна темны, а выставлены в них освещенные маленькими лампочками иконы. Наверно, Матки Боски из Ченстохова… А 44 года назад «Вильгельм Густлов» уже вышел в море. На его борту кроме подводников адмирала Деница, партийных чиновников, были и раненые немецкие солдаты, беженцы. Несколько раньше командир подводной лодки С-13 А. Маринеско получил радиошифровку. «Связи наступлением Красной Армии Восточной Пруссии предполагается усиление движения вражеских транспортов Кенигсберга, Пиллау, Данцига. Вам надлежит блокировать район Данцига». Шторм. Мороз. Где-то в темноте — Данциг, маяк Риксгефт, потушенный, конечно. И вдруг: вспышка! Значит, кто-то или входит, или выходит из бухты. Выходил, в охранении боевых кораблей, «Вильгельм Густлов». Вахтенный офицер подводной лодки Лев Петрович Ефременков вызывает на мостик «Тринадцатой» — лодка была в надводном положении — командира. Да-да, какие-то суда выходят из порта! «Боевая тревога! Готовиться к торпедной атаке!» — приказывает командир. До «атаки века» оставались считанные минуты.